Читать книгу "Кристиан Флойд. Страж Либерилля - Владимир Корн"

Конечно, я пытался прочесть записку еще по дороге в Консо. Но только пытался, потому что понять не смог ни единого слова. Какой-то незнакомый мне диалект.

— Крис, — вспомнила она наконец мое имя. — Пообедаешь с нами?

В доме остро пахло буйабесом — рыбным супом. Обычно он варится из того, что остается после продажи улова, и у меня эта еда почему-то ассоциируется с нищетой. Но, несмотря ни на что, блюдо необычайно вкусное.

— Спасибо, — все же отказался я. Задерживаться в Консо совершенно не хотелось.

Покинув дом, я прошел лишь несколько шагов и услышал:

— Постой-ка, Флойд, поговорить нужно.

Обернувшись на голос, я понял: судя по описанию Слайна, меня окликнул тот самый тип, кто приходил вчера вечером в студию. Он был похож на сбежавшую из зоопарка гориллу. Да и двое его сопровождающих выглядели примерно так же.

Глава 6

Никогда не понимал людей, которые восхищаются подобными здоровяками. Глядя на таких слонов, мне всегда хотелось их смять, уронить или, на худой конец, заставить упереть глаза в землю. На мой взгляд, абсолютно здоровая реакция одного самца, намеренного доминировать, на другого, доставшаяся нам от далеких предков. Особенно понятная в свете новомодной теории о происхождении человека.

Вот и мэтр Винсенте постоянно напоминает, что, как он выражается, физические кондиции еще ничего не решают.

— Дух, главное — дух, — любит повторять он. — Знаешь, кого я особенно опасаюсь? Нет, не непобедимого бойца, не мастера ножевого боя. Истеричную психопатку с шилом. Она непредсказуема, ей плевать на последствия и движет ею лишь желание убить. Убить, несмотря ни на что. При чем здесь дух? Возможно, пример не самый удачный, но, думаю, ты понял ход моих мыслей.

Тут Винсенте не одинок. Как утверждал один из величайших полководцев, на войне дух относится к телу как три к одному. А такая, как сейчас, или подобные ей ситуации — что это, если не пусть маленькая, пусть твоя личная, но война?

Самый здоровый громила стоял впереди, а остальные — чуть сзади, по бокам. Не самая удачная для них позиция, и шансы у меня были.

Я даже на миг представил, как все произойдет. Для начала тот, чей облик так схож с самым крупным представителем отряда приматов, получит в колено опорной ноги. Получит непременно, несмотря на все свои навыки. В боевых искусствах принято разделять тело человека на три уровня: верхний, средний и нижний. Так вот, если, например, обозначить атаку в верхний уровень, а самому ударить в нижний или наоборот, уклониться от удара практически невозможно. Теоретически шансы есть, и у некоторых получается, но изредка. На одной ноге он будет мне не страшен. Дальше стоило заняться человеком, находящимся от меня слева, длинноруким и мосластым. Ему было уготовано оказаться в ближайшей канаве. Толчок двумя руками, если вложить в него вес всего тела, собьет с ног любого, и даже если верзила приземлится удачно (что вряд ли, ведь дно канавы усеяно крупными камнями), некоторое время ему понадобится на то, чтобы выбраться наружу.

Представляю, какое от него будет исходить амбре. Местные жители сбрасывают в канаву мусор.

Оставался третий, и там возможны варианты, которые сейчас трудно просчитать. Да и ни к чему пока. Сейчас главное решить, стоит ли все это начинать или опасность надуманная. И я обвел взглядом всех троих, пытаясь прочесть их намерения. Не знаю, что, в свою очередь, увидел в моих глазах тот, кто стоял ко мне ближе всех, но в следующий миг он поморщился:

— Не быкуй, Флойд, сначала выслушай.

— Чего хотели?

— Тебя Папа срочно хочет видеть.

И я сразу сдулся. Понятно, они вовсе не имели в виду, что мой отец с нетерпением ждет нашей встречи на небесах, и сейчас эти трое мне ее устроят. Папой называют Сумира Венделя — главного криминального авторитета Либерилля.

— Не дури, тапер, — добавил тот, от которого, сложись все иначе, по моему замыслу уже вовсю должно было вонять нечистотами, а третий, самый мелкий и весь какой-то дерганый, кивнул, подтверждая.

Я поморщился. Тоже мне, нашлись аристократы. Для уголовников таперы или гарсоны — низшая каста, и представители подобных профессий вызывают у них лишь презрение. Тут они полностью не правы: люди зарабатывают деньги на жизнь как могут. По крайней мере, не режут по ночам глотки за горстку монет или несколько ассигнаций.

Идти пришлось недолго. Вся дорога до двухэтажного каменного дома, выглядевшего среди других построек Консо чуть ли не дворцом, прошла в полном молчании. Спрашивать мне ничего не хотелось, а мои сопровождающие словно в рот воды набрали. Лишь скрипела наша обувь да слышны были звуки прибоя и крики чаек. Повстречавшиеся нам люди старательно отводили глаза в сторону или попросту делали вид, что не замечают нас. Ну а потом, когда найдется тело, окажется, что никто ничего не видел.

Хотя тело вряд ли найдется: вот оно, море, рядом. Сколько тайн оно хранит?

Вендель ждал нас на террасе, покуривая сигару. От воды тянуло йодом и солью. С моря дул зябкий ветерок, и потому глава либерилльского криминального мира, сидевший в кресле-качалке, был прикрыт до пояса шерстяным пледом. Красным, в крупную темную клетку. На столе перед Венделем стояли медный узкогорлый кофейник и чашка, самая обычная, глиняная, с давно потускневшей глазурью. Хозяин дома, не обращая на нас внимания, смотрел куда-то вдаль, где на самом горизонте дымил всеми своими тремя трубами пассажирский лайнер.

Не так давно, примерно с полгода назад, Либерилль посетил Иоганн Абвстель — мировой шахматный король. Он давал сеанс одновременной игры. Сам я участия в игре не принимал, но поглазеть на человека, который удерживает шахматную корону уже второй десяток лет, конечно же сходил. Так вот, эти двое похожи: у обоих высокий, с залысинами лоб, серые колючие глаза и длинный, с горбинкой нос. И возраста примерно одного и того же, за сорок. Рост их сравнить было сложно, поскольку оба они, Абвстель — тогда, а Вендель — сейчас, сидели.

Словом, в криминальном авторитете нельзя было заподозрить когда-то лихого налетчика, об удачливости которого слагались легенды и который сумел совершить побег с каторги, пусть и в другой стране. Внешне — вполне респектабельный господин. О нем самом я знал немного. Вернее, наслышан-то я был о нем достаточно, но что из всего этого являлось правдой, судить сложно. Каждая известная персона овеяна столькими домыслами, легендами и слухами, что попробуй-ка определи, где правда, а где вымысел.

Мы постояли немного, пока наконец верзила не кашлянул, привлекая внимание.

— Привели, Папа. Повезло, можно сказать, — сам шатался неподалеку.

— Присаживайся, Флойд, присаживайся, — предложил мне Вендель, когда отпустил всю троицу едва заметным движением головы. — В ногах правды нет. Ее вообще ни в чем нет.

Тут я был полностью с ним согласен. Помолчали. Я сидел как на иголках. И не потому, что рядом находился тот, чье имя старались не упоминать, а если и произносили, то шепотом, тревожно оглядываясь по сторонам. Все его могущество относительно. Слышал я когда-то разговор отца с Гленвом Дарвеллом, тогда еще возглавлявшим полицейский департамент. Так вот, тот утверждал, что все криминальные авторитеты находятся у полиции на поводке. У кого-то поводок длинный, у кого-то — покороче, но, так или иначе, он есть у каждого.