Читать книгу "Скелеты в тумане - Валерий Гусев"

Алешка сидел на большом плоском камне, еще теплом от дневного солнца. Он пристально смотрел в белую даль, где вода совсем незаметно сливалась с небом, и казалось, острова висят прямо в воздухе. Отражаясь в зеркальном море, они были похожи на круглых ежей – ощетинились острыми верхушками елей, как иголками, во все стороны, и вверх и вниз. И чайки пролетают над ними и под ними.

– Пошли домой, – сказал я, покончив с посудой. – Холодно уже.

Мы вернулись в свой лагерь, который издалека светил нам костром сквозь гущу деревьев.

Папа лежал у огня на своей любимой телогрейке. Мама наводила порядок в палатке перед сном.

Алешка привалился к папиному боку. Задумался. Потом спросил:

– А кто такой Летучий голландец? Человек? Или летчик?

Папу только спроси. Потом не остановишь.

– Корабль, – сказал он. – Таинственный.

– Я так и думал. А он старинный?

– Очень, – усмехнулся папа. – Был в давние годы такой капитан. Звали его Берент Фогт…

– Я же говорил – человек, – поправился Алешка.

– Не спеши менять мнение… И он был капитаном красивого и быстроходного корабля…

– Ну, я же говорил – «Летучий голландец». А дальше?

– И вот однажды он завершал очередное плавание. И вдруг ночью вахтенный матрос увидел в море зарево. Это горело какое-то судно. Пламя охватило уже мачты и паруса, весь такелаж…

– Такелаж? – удивился Алешка.

– Ну, так называются все снасти парусного корабля. А ты что думал?

Алешка не смутился:

– Я думал, это когда женщина лицо раскрашивает.

– Макияж, – уточнила из палатки мама.

– «Джанетта поправляла такелаж», – процитировал Алешка. – Не так, что ли?

– Откуда ты знаешь? – удивился папа.

– Мне капитан МРБ пел. Вообще-то, – признался он, – не очень приличная песня. – И сразу же переложил руль на другой курс. – А дальше?

Папа поправил очки, раскурил загасшую трубку.

– В яростном свете огня было видно, как несчастные матросы пытаются спустить на воду уже тлеющие шлюпки, как, охваченные пламенем, они бросаются в отчаянье за борт, где становятся добычей кровожадных акул… Главный закон моря…

– … Подавать гудки в тумане, я знаю, – опять врезался Алешка.

– Главный закон моря, – строго поправил его папа, – всегда идти на помощь терпящему бедствие экипажу. Даже с риском для собственного корабля и команды… Но Берент Фогт очень спешил на родину – там ждала его любимая невеста. И он приказал – добавить парусов, сам стал к штурвалу и прошел мимо гибнущих людей, которые молили его о спасении…

– Не может быть! – ахнул Алешка. – Ну ему потом за это было! – злорадно добавил.

– Было! – улыбнулся папа. – Эта древняя легенда гласит, что боги, разгневанные таким бесчеловечным поступком капитана, сурово наказали его: осудили на вечные скитания по морям. И вот уже много-много лет бродит по волнам корабль-призрак – «Летучий голландец». И никогда не может пристать к берегу. По преданию, если он встречается кому-нибудь в море, особенно если удается разглядеть стоящего за штурвалом бородатого Берента Фогта в черном плаще, то эта встреча предвещает какую-нибудь опасность.

– А невеста? – спросила мама, высунув голову из палатки и хлопая себя по лбу – комара прибила.

– А невеста? Невеста долго ждала своего жениха. Каждый день она шла на берег и часами стояла на самом краю самой высокой скалы и смотрела в даль моря – не покажутся ли знакомые паруса… И ждала, ждала – пока не окаменела от горя. Говорят, в Голландии есть на берегу такой камень – очень похожий на застывшую в вечном ожидании женщину…

– Вот это да! – сказал Алешка.

А я подумал – неспроста он затеял этот разговор. Не зря приставал к папе с расспросами. Но зачем? Вообще-то, он любит перед сном немного побояться. Чтобы крепче спать.

Папа с мамой спустились к морю – полюбоваться полной луной. Как она отражается в уснувшей воде. Как бежит от острова к берегу лунная дорожка. И как она играет бликами, когда ночной ветерок поднимает легкую рябь.

Это все папа маме наобещал. Чтобы она не сбежала раньше времени домой. Или на северный берег южного моря.

А мы с Алешкой луну смотреть не пошли. Забрались в палатку и зажгли свечу в подсвечнике, который папа очень красиво сделал из консервной банки.

Алешка долго копался в своем рюкзачке, что-то там перекладывал, перепрятывал, потом дунул на свечу, вздохнул и сказал мрачно. По секрету.

– Я этого Голландца сегодня видел.

– Где? – опешил я.

– Ну в море, где еще?

Конечно, в море. Не в миске же с лапшой.

– А что же ты папе не сказал?

Алешка убедительно хмыкнул:

– Еще чего! Ему только скажи – он тут же маме доложит. А она сразу вещи начнет собирать. – Поворочался, устроился поуютнее. И мечтательно добавил: – А я не хочу уезжать. Мне здесь нравится… Звезд полно, и в море и в небе… Зубы два дня уже не чистил… И руки не мыл.

Он зевнул так, что у него зубы лязгнули. Нечищенные два дня.

– Не спи, – я толкнул Алешку в бок. – Рассказывай. Что ты видел?

– Видел, как лодка прошла…

– Какая лодка? Парусная?

– Нет… Похожая на «Чайку»… Только без названия… А на корме Голландец этот сидел… Точно, как папа рассказывал… В черном плаще и в черной бороде… И с ним еще кто-то…

– Подумаешь, – сказал я с облегчением, – рыбаки какие-то проплыли за черникой.

– Ага, – сквозь сон пробормотал Алешка. – Рыбаки с ружьем… И исчезли как привидение… До крайнего острова дошли и пропали…

Больше я от него ничего не смог добиться.

Вот он всегда так: напугает всех, а сам уснет.

Я еще подумал, подумал – и тоже уснул. В тревоге. А они там луной любуются…

Глава XI

В поход за золотом

Утром, когда мы умывались на берегу, я спросил у папы:

– А что это за крайний остров? Там что-нибудь интересное есть?

– Да ничего особенного, – папа передал мне полотенце. – А за ним еще один остров, поменьше. Волчий называется.

Вот так! Все ясно! Они нас все-таки выследили. Если бы лодка прошла между этими островами, Алешка бы ее снова увидел. Значит, эти рыбаки с ружьем спрятались где-то там и наблюдают за нами. Выбирают удобный момент.

Отдохнули, называется.

Но папе я ничего не сказал, Алешка прав: прикажет сматывать удочки. На северный берег.

– Надо бы как-нибудь сплавать туда, на этот островок, – деловито предложил я. – Ознакомиться.