Читать книгу "Осколки эпохи Путина. Досье на режим - Андрей Савельев"

Особенно важным в этом деле было изобличение государственной измены там, где ее присутствие было очевидно в 1991 году. На глазах руководства КГБ был разрушен Советский Союз, государственная безопасность подверглась убийственной атаке, но всесильная спецслужба и пальцем не повела. Не по тем ли причинам, что было фальсифицировано «Катынское дело»? На фальсификацию указывал факт, открытый в июне 2004 года. В архивах нашлись документы о трех лагерях особого назначения близ Смоленска (Вяземлаг), где до 1941 года содержались бывшие польские военнослужащие и государственные чиновники, вывезенные в апреле-мае 1940 г из трех спецлагерей НКВД. Всего здесь содержалось около 8 тыс. поляков, еще какое-то количество — на отдельных лесозаготовительных пунктах. Это была своеобразная трудовая армия, разбежавшаяся с приближением наступающих немцев или захваченная ими. Данный факт не нашел отражения в расследовании ГВП. Власть полностью устранилась от необходимости защиты национальных интересов. Историческая правда интересовала только общественных активистов.

В ноябре 2005 году противники исторической лжи вышли на митинг к польскому посольству — об этом митинге развязно говорили в эфире «Эхо Москвы» Ганапольский со Сванидзе. Выступления были посвящены фальсификации дела и требованиям расследовать его в полной мере и вынести решение в судебном порядке. На эту инициативу отреагировало общество «Мемориал». Но «Мемориалу» нужна была не правда, а только поводы, чтобы унижать Россию и говорить гадости в адрес патриотического движения. На этот раз «мемориальцы» выступили с письмом в адрес польского посла, переполненным ложью, фантастическими измышлениями и клеветой. Митинг у стен польского посольства они назвали «омерзительной акцией», а ее лозунги — «манифестацией ненависти», попыткой оправдать преступления Сталина и Берии и даже оправдание нацистской агрессии 1939 года. Их интерпретация митинга у польского посольства показала, что эти люди не способны сказать ни слова правды. Любому очевидцу или участнику митинга было ясно, что «мемориальное» описание бесстыдно перевирает все, что происходило в действительности и извращает высказанные ораторами позиции.

Зная о моей активности, «мемориальнцы» уделили внимание и моей персоне. Они понимали, что у меня с ними не может быть никаких точек соприкосновения. Они мне отвратительны как враги моего народа и грязные лгуны. Поэтому «мемориальская» шушера писала польскому послу донос: «Вполне закономерно и участие в позорном спектакле 4 ноября депутата Государственной Думы РФ от партии «Родина» Андрея Савельева. Этот парламентарий уже давно зарекомендовал себя как сторонник националистических, шовинистических и антисемитских взглядов. Его активность на пикете всего лишь расставляет точки над «і»: она демонстрирует истинную политическую ориентацию организаторов акции, проясняет идеологические предпочтения «Родины» и еще раз подтверждает, что появление свастики в символике пикета — не случайность».

Какая еще свастика? Дело в том, что на митинге в качестве наглядно агитации присутствовал макет памятника польским офицерам, возведенный в Нью-Йорке. Он отличался от трагичной фигуры, созданной американскими печальниками о судье Польши, только тем, что штык винтовки пронзал фигуру не в спину, а чуть ниже. Чтобы не повторять фальшь американцев, на прикладе винтовки была изображена свастика. В соответствии с исторической правдой: немцы во главе с Гитлером добили бегущую польскую армию. Переносить на родную почву двусмысленность, которая всегда трактуется против России и русских, никто не хотел. Ведь винтовка вполне могла считаться советской, а удар штыком в спину — будто бы, предательством по отношении к полякам. Мы-то знали, что ничего подобного не было. Напротив, наши солдаты спасли от немедленной смерти множество поляков — и военных, и гражданских. Подлость «Мемориала» в том, что его текст не поясняет что это за «символика пикета». Как будто участники митинга пришли с плакатами, на которых была свастика! Этого не было.

«Правозащитники» взяли за правило науськивать власти на патриотическую оппозицию, запугивая Кремль реакцией мирового сообщества. Их все меньше слушают, поскольку до мирового сообщества этим жалким группкам «мемориальцев» не докричаться. Во власти их слышат только считанные отморозки с таким же повреждением морали и психического здоровья. Именно поэтому «Мемориал» в равной мере ненавидит Россию, российскую власть и русских патриотов. Называя участников митинга «кучкой политических хулиганов», «мемориальцы» разоблачают себя как политическая шпана. Встав на защиту фальсификаторов «Катынского дела» эта группировка заявила свою цель: возбуждение розни между Россией и Польшей. Толкуя о несуществующих преступлениях, «Мемориал» в лице своих писарей, штампующих пасквили, сам совершил преступление. Обвиняя других в сталинизме, они сами суть рабы сталинизма, ибо без мифов о сталинизме жить не в состоянии. Этим некрофилам выжить среди нормальных людей позволяет только ненависть, обвинения других в преступных деяниях и тотальная ложь.

Я еще надеялся, что есть разумные доводы, которые могут подвигнуть режим Путина к тому, чтобы защищать интересы страны. Написал в Администрацию Президента Игорю Сечину, который заведовал доступом к президентскому архиву. Там можно было найти косвенные данные об истинной судьбе польских офицеров. Мы знали, где искать. Но запросы остались без ответов. Мне сообщили, что о допуске к архивам даже для депутата Госдумы не может быть и речи.

Потом я написал письмо Президенту РФ. Обосновал — особую опасность для страны претензий Польши, которые международный суд мог признать состоятельными. Требовалась энергичная работа, чтобы на Катынский миф ответить правдой о Катыни. Были подробно изложены обстоятельства, указывающие на фальсификацию дела. Предложено сформировать непубличную исследовательскую группу, которая в течение полугода подготовит материал для публикации и стратегию противодействия польским претензиям. Возникал бы повод возобновить расследование, создать убедительные следственные материалы, сделать их публичными, разоблачить заговор фальсификаторов.

Президентская «вертикаль» осталась глухой к моим предложениям. Только в зале заседаний Думы в перерыве ко мне подошел один из сотрудников Администрации и вполголоса, чтобы никто не слышал, похвалил мою записку, направленную секретной почтой. Никаких последствий эта похвала не имела. Нет, власть не собиралась заниматься проблемами страны. У нее были свои собственные проблемы. А общественную активность приказано было подавлять.

В марте 2006 года группа граждан намеревалась провести митинг у здания ГВП с целью публично заявить требования о гласном, объективном и всестороннем рассмотрении в суде материалов расследования уголовного «Катынского дела». Московские власти сделали все, чтобы сорвать митинг. Инициаторов вызывали для «профилактических бесед». Раз за разом отвергались одна заявка за другой. В беседах участвовал глава следственно бригады по «Катынскому делу» и сотрудники Правительства Москвы — генералы, полковники, генерал-полковники. В ходе бесед было сообщено, что причина для запрета митинга будет непременно найдена.

Еще раз тема Катыни коснулась меня лично в поганень-кой брошюрке, где русофобы собрали несколько публикаций ученых, которые соблазнились гонорарами за публикацию оскорблений и клеветы в адрес нескольких книжных публикаций, касающихся проблем русской нации. Почти все авторы оказались из русофобского гнезда — Института этнологии и антропологии во главе с Валерием Тишковым, который в России с начала 90-х годов курирует межнациональные отношения, а теперь занимается еще и проблемами толерантности в Общественной палате. В указанном заведении есть некий отдел народов Кавказа. В отделе заведующий — С.Арутюнов. Ему было дано задание в три странички оценить мою книгу «Время русской нации». Конечно, не читая ее, а лишь скользнув взглядом по любезно предоставленным «правозащитниками» цитатам. Среди всех прочих цитат оказалась буквально единственная фраза о «Катынском деле».