Читать книгу "Сага смерти. Сеть антимира - Андрей Левицкий"

Отсюда возникал интересный вопрос: а на ходу ли он? И вообще, на чем работает? Дожевав бисквит и влив в себя третью бутылочку ликера, Пригоршня повнимательнее пригляделся к пультам с мертвыми мониторами. Сдвинул заслонку на смотровой щели, выглянул сквозь бронированное стекло. Детская площадка, дома Полесья, темные силуэты на них… ничего нового. Силовая установка у нас, стало быть, под полом? А ведь не пахнет ни бензином, ни соляркой, ни мазутом. Если вездеход на электричестве, то аккумуляторы, наверное, уже сели. Хотя фонарик вон горит, но едва-едва. Светодиодные армейские фонари последних моделей, говорят, годы заряд держат.

Кстати, любопытный момент: никаких надписей на пультах нет, только цифры да значки условных обозначений, понятные только экипажу. Все сделано так, чтобы невозможно было определить принадлежность машины и национальность тех, кто в ней ездил. С другой стороны, «Стоунер» у Пригоршни на плече – это же американская штуковина. Значит ли это, что и тачка американская? Не обязательно. С «калашами» далеко не одни только русские по миру бегали и бегают, и «эмку» со всеми ее модификациями тоже не одни янки пользуют.

Почти наверняка разбросанные вокруг кости принадлежат экипажу вездехода. Который ехал-ехал по болоту да и впилялся почему-то в детскую площадку, будто водила пьяный был. Люди наружу выскочили и там полегли, прямо на площадке. Невнятная картинка получается, что к чему – не очень ясно, но ничего лучше не придумывается. Химика бы сюда, пусть бы обнюхал тут все, обсмотрел и высказал бы свое Авторитетное Научное Мнение.

Пригоршня пристроил горящий фонарик на полке и уселся в кресло. Осмотрел пульт, сдвинул для пробы пару переключателей, потрогал клавиши, а потом увидел под пультом кривой рычаг с пластиковым набалдашником и потянул за него. Рычаг сначала не поддался, но когда он дернул посильнее, рывком сдвинулся. Под полом загудело, на корме рокотнул и завелся движок. Отсек мелко затрясся. Вот так! От какого, все-таки, источника это дело пашет? Он припомнил пулемет, выдвинувшийся из башенки. Автотурель сработала еще до того, как завелся двигатель, значит, в вездеходе все эти месяцы или годы не отключались системы слежения, и механика автотурели готова была выдвинуть пулемет с приближением потенциальной угрозы. А может под полом скрыт агрегат вроде того, от которого питается силовая винтовка, только помощнее? Что-то, работающее на артефактах, на той же «пустышке» или даже нескольких.

Пригоршня вскинул голову, когда два монитора замерцали. Его габаритная туша для кресла была великовата, и он сполз на пол, уселся, поджав ноги. Скинул ремешок карабина с плеча. При этом локтем зацепил короткий пузатый рычаг, смахивающий ну пластиковую кеглю, тот клацнул и сдвинулся. Разгорелся зеленым маленький квадратный монитор на краю пульта, там проступили изогнутые линии, завитушки… О-па, карта! Электронная. А ну-ка, ну-ка… Вот эти пятна – озера. Те, что внутри Петли, в центре Зоны, окружают Блуждающий город. Есть с Полесьем такая непонятка: вроде известно, что оно в центре, координаты имеются, но попасть сюда почти никто не может. Вертушки и другие летательные средства падают или исчезают, люди – не возвращаются или… проходят мимо. Да-да: просто минуют Полесье, не заметив его. Химик рассказывал что-то про Петлю Мебиуса, типа так называемая Петля – это такое пространственное искривление, Петля Мебиуса в четырех измерениях, вот по ней-то путники и бродят вокруг Блуждающего города, и внутрь попасть не могут. А Полесье – оно стоит себе, где и стояло, так что название Блуждающий город на самом деле неверное: город всегда здесь, это люди блуждают.

По карте был проложен белый пунктир, более яркий, чем другие линии, он заканчивался почти в центре, маленьким прямоугольником, а начинался на самом краю, от размытой области, где все остальные линии исчезали. Прямоугольник – это вездеход? Похоже, но непонятно, что за пятно, от которого идет пунктир. И почему он такой ровный. Четкой линией пересекает речку, озеро… Не могла машина строго по прямой ехать, а ведь если пунктир автоматически прорисовывался бортовым навигатором, то должен точно показывать ее путь.

Пригоршня подвигал туда-сюда рычажок возле монитора и услышал шипение. Поглядел внимательнее, но динамика нигде не увидел. Радиостанция у них тут? Тогда где переключатель каналов, где тангета? Ничего такого не заметив, он для пробы сказал: «Але, это Пригоршня!», а то слишком уж долго вокруг стояла тишина, слишком долго он не слышал человеческой речи, ни своей, ни чужой. Хотелось пошуметь.

При звуках голоса дернулся зеленый столбик на датчике возле рычажка. Пригоршня откашлялся и произнес громче:

– Говорит рядовой Никита Новиков! Меня кто-то слышит? Але, але!

Столбик в такт словам вырастал и опадал, но больше ничего не происходило. Передает оно куда-то его слова или нет? Он привстал, опираясь на кресло локтем. Надо все же добраться до пулемета в оружейной башенке, чтобы точно понять, что за смертоносная машинка там установлена, надо осмотреть карабин и привести его в порядок, а еще… а еще пожрать чего-нибудь и пару бутылочек фруктового ликера срубить. И поспать тут в отсеке. Все, программа действия ясна, приступаем к выполнению.

Но приступить не вышло – из решетчатого углубления на пульте донеслось:

– Who’s there?! Oh my god, captain Marduk, it is you?!

– Э… – сказал Пригоршня с умным видом. – Чего?

– Ez Wyl Kiss! Captain Marduk… Nem, nem Marduk! Ért engem?!

Голос был всполошенный, дерганый какой-то. То ли испуганный, то ли безумно-радостный, не разберешь. Мешало еще и то, что сначала заговорили на английском, который Пригоршня почти не знал, а потом – на вообще хрен поймешь каком. Из-за этого трудно было распознать и эмоции человека, и даже его возраст. К тому же звук плыл, становился то громче, то совсем тихим, как будто колесико громкости плавно крутили туда-сюда.

– Не понимаю тебя! – громко сказал Пригоршня. – Я не капитан Мардук! Русский знаешь? Русский!

– Russian? Orosz? Nem tudom, az orosz nyelvet! Ki vagy te?!

«Ки ваги тэ»… Вроде как спрашивает: ты кто такой? Кто ты, блин, такой, а?! И что ответить? Пригоршня сказал:

– А ты кто? Э… Who are you? Ху, спрашиваю тебя, ар ю?

– Senior assistant Wyl Kiss!

– Сеньор? – растерялся он. – Почему сеньор? Ты итальянец, что ли?

– I’m not Italian! Nem Olasz! Magyar! Nem Willie! Wyl!

– Не итальянец. Не Вилли, а Вил? Вил Кисс, я врубаюсь, не нервничай. Магёр, магар… Венгр, да? Все, теперь я понял! Ладно, ладно, не ори, венгр! – махнул рукой Пригоршня, когда собеседник взволнованно зачастил, то и дело меняя языки. – И почему меня стрелять учили, а не английскому? Вил Кисс, та-ак… Ну и имечко, поздравляю, гражданин Кисс. А я – Никита. Никита Новиков, отзываюсь на Пригоршню.

– Никьита?

– Это есть мой нейэм, Нитьита, есс-есс. Слушай, а где ты? Блин, как же это, мать твою венгерскую за ногу… Where are you? Where are you, Brother Wyli?

Голос «бразера Вили» стал совсем тихим, шипение помех почти заглушило его: