Читать книгу "Влюбиться в Париже - Лия Иванова"

Какой бы сильной и гордой она себя ни показала, внутри она была хрупкой и слабой девушкой, которая хотела, чтоб в ее жизни было все как в сказке.

И как вы думаете, что происходит с 17 летней девушкой, которая все это время носила «розовые очки» и видела только хорошее, которая все унижения умудрялась оправдывать… и ба-бах… с нее словно содрали их.

Она сидела в углу и плакала, плакала, плакала. Боль в ее сердце не успокаивалась и росла все больше и больше. Она не выдержала, взяла телефон и хотела набрать его номер, но вдруг вспомнила клятву и вместо «вызов», нажала «удалить».

Она словно ожидала чудо, а вдруг поможет и боль пройдет… Но, боль не проходила…

Мишель засмеялась, казалось, что у нее начался нервный приступ, и сказала самой себе: «Ну, ты зажгла! А смысл, ты его номер наизусть помнишь! Ведь ты столько раз его набирала!».

Мишель встала, подошла к письменному столу, взяла чистую тетрадь и сама неожиданно начала записывать первые строки стихов:

Ночь стучит звездой в окно

Плачет небо под луной

Боль терзает душу мне

Вру зачем сама себе

Полюбила сильно-сильно

Признаться в этом не смогла

Сама себя я предала

И пусть смеется дьявол тихо

Что душу тьме я продала

За ту любовь, за страсть и чувства

А что теперь, теперь мне грустно

В душе как-будто стало пусто

Теперь сама я не своя

Лишь сердце рвет себя на части

Лишь сердце просит об одном

Ты отпусти его на счастье

Тебе самой будет легко

Но слезы льют из глаз у краткой

Комок внутри и все не гладко

И рада бы все позабыть

Но тело жаждет отомстить

Что будет дальше, знает Бог

Нет в жизни правды, таков наш рок

И если мне дано судьбой

Я постою за свою боль

Но, а сейчас пока все тихо

И жизнь не так играет лихо

Я ночью вспомню правила

Чтоб боль меня оставила…

Мишель прочла еще раз свой стих и пошла спать. С завтрашнего дня она решила начать свою жизнь заново.

Глава 15

С того момента прошел месяц. Мишель уже училась в институте, и голова ее была забита приближающейся первой сессией.

Казалось, она смогла пережить эту боль и не вспоминать того, так сильно полюбившегося ей парня.

Ее подруги были уверены, что эта и не любовь была.

Никто не знал, как весь этот месяц Мишель с тетрадкой на коленях писала ему стихи и проливала слезы, как хотела бросить все и поехать к нему домой, увидеть его, хотя бы одним глазком. Мало кто понимал, что за белоснежной улыбкой и беззаботностью была спрятана хрупкая и ранимая душа. Всем казалось, у нее нет проблем, ведь Мишель пообещала самой себе, что никто и никогда не увидит ее слез, она пообещала, что будет сильной, но с наступлением ночи, ее обещания растворялись в воздухе. Она становилась беззащитным ребенком, свернувшись калачиком проливала слезы боли на подушку, проливала и рассказывала ей, как сердце рвется на части.

Такая жизнь стала для Мишель привычной. Она другой себе уже и не представляла.

Куда бы они не ходили с одногруппниками, как бы она не веселилась со своими лучшими подругами, кто бы к ней не подходил знакомиться, она мысленно была с Димой.

«Мне порой кажется, что моя душа осталась там, где ей было хорошо…», – сказала однажды Мишель Сандре.

Время летело быстро, за осенью наступила зима, первый снег падал за окном, утром раздался звонок по телефону. Это была Нелли. Она предложила Мишель съездить на Крестовский остров погулять и посекретничать. Мишель собралась быстро и вот через час девочки гуляли по парку, обсуждали учебы и думали, как они будут праздновать Новый год.

Они веселились, вспоминали смешные моменты в школе, все было так легко и Мишель стала ловить себя на мысли, что жизнь то идет, продолжается и, что все будет хорошо!

Ей нравилось так думать, она улыбалась, она понимала, что тяжесть в сердце потихоньку уходит.

– Знаешь, Нелли, – начала разговор Мишель, – когда нам кажется, что жизнь не имеет никакого смысла, что кроме боли, слез, тяжести на сердце, она нам ничего не дает и тебе словно по волшебству открывается новое видение на жизнь. И ты понимаешь, что это не конец, а только начало, что это тренировка перед чем-то большим, и трудным испытанием и ты понимаешь, что это не самое ужасное, что может быть…

– Боже мой, неужели ты о нем? – удивленно спросила Нелли.

– Все три месяца, а то и больше, я каждую ночь писала ему стихи, каждую ночь рыдала в подушку и ненавидела эту жизнь! Я не понимала, почему, что я сделала, что со мной так обошлись? Мое сердце рвалось на части, я думала, что сойду с ума, каждый раз меня посещали одни и те же мысли: а не пора ли мне на тот свет? Я даже приготовила таблетки и воду, но смелости не хватило…

– Но нам всем казалось, что ты забыла его и… Неужели все это время?… Мишель, прости, я и не подозревала насколько тебе плохо, никто этого не видел, ведь ты всегда улыбалась и…

– Не бери в голову, Нелли. Я рассказала и как камень с души… Я начала тебе говорить не из-за того, чтоб вас обвинить, какие вы друзья, что не замечали… Просто, гуляя по парку, я поняла, точнее я стала понимать эту жизнь. Нельзя давать так легко себя ломать. Боль она проходит, как и любая рана, только рубцы никуда не деваются… Можно постоянно давать себя в обиду, но до тех пор, пока тебе самой не надоест смотреть на израненную душу и видеть как она уродуется рубцами, можно, но я так не хочу.

– Нелли, я рада, что я смогла раскрыться, тяжеловато было в себе это все нести. – Мишель засмеялась и обняла подругу.

Девочки шли и молчали, словно решили тишиной помянуть прошлое. Каждый думал о своем и ничего не предвещала беды, как у Мишель зазвонил телефон:

– Кто интересно это? – начала по сумке искать свой телефон – о, нашла, номер инкогнито, хм, ну ладно. Алло.

– Привет, Мишель. – послышался в трубке знакомый мужской голос.

– Привет.

– Как дела?

– Отлично, а кто это?