Читать книгу "Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной - Александр Филичкин"

Затем парни обломками досок закидали братскую могилу. Врыли на восточной стороне захоронения задний борт от машины. Танкист достал найденный в сидоре огрызок химического карандаша. Плюнул себе в раскрытую левую ладонь и, часто окуная грифель в слюну, написал несколько слов: «Здесь покоятся солдаты Великой Отечественной». Ниже он поставил сегодняшнее число и нарисовал немного кривую пятиконечную звезду. Бойцы склонили головы и с минуту постояли в полном молчании.

Потом закинули на плечи собранные Леней сидоры и найденные Григорием винтовки. Сержант достал из заднего кармана чью-то пилотку и подал напарнику. Тот немного помялся, но решил, что все правильно. Негоже солдату Красной Армии ходить как безродному беженцу. Он вздохнул и нахлобучил на макушку чужой головной убор. Они одновременно оглянулись на небольшой холмик, повернулись на юг и зашагали к Севастополю.

Едва парни отошли от места гибели полуторки, как Леонид сказал:

— Идти нам, по всей видимости, еще очень далеко. Ты младший по званию, так что начинай рубить дорогу.

Григорий удивленно посмотрел на своего попутчика. Тот перехватил его недоуменный взгляд и пояснил свои слова:

— Есть такая притча. Один старик собрался в дальний путь и взял в попутчики старшего сына. Как только они выехали за околицу, отец говорит: «Начинай рубить дорогу», — парень удивился, как ты сейчас, и спрашивает: «Что ты имеешь в виду?»

Мужчина поворачивает коня, возвращается домой и объясняет недоумевающей жене: «Мой старший очень любознателен, но недостаточно умен и послушен. Лучше я возьму в попутчики среднего сына».

Выехали они из деревни, старик повторяет свой приказ. Средний сын спрыгивает на землю. Выхватывает из ножен шашку и начинает бить ею по проселку. Старик разворачивает обоз. Снова возвращается назад и объявляет жене: «Мой средний очень послушен, но недостаточно умен и любознателен. Возьму я лучше младшего».

Вновь они оказались на дороге, и старик в третий раз отдает странную команду. Юноша поудобнее устроился в седле и принялся рассказывать разные смешные случаи. За его веселыми разговорами дорога и пролетела почти незаметно.

— Да нет в моей жизни ничего особенно веселого, — хмуро ответил Григорий. — Родился в Куйбышевской области. Окончил школу и строительный техникум в Самаре. Работал по распределению на возведении комбината в городе Асбесте. Потом призвали в армию и отправили охранять аэродром. Когда подошли немцы, все самолеты перевели поближе к Севастополю, а нас перебросили в пехотный полк. Вот и все, — парень умолк и задал давно интересующий его вопрос: — А почему ты выпрыгнул из кузова, а остальные нет?

— Я уже не в первый раз оказываюсь под бомбежкой и хорошо знаю по звуку, когда бомба упадет рядом. Поэтому, когда понял, что она сейчас врежется в грузовик, то выскочил на полном ходу. Хорошо еще, что здесь грунтовка и автомобиль ехал не очень быстро, а то бы ноги себе переломал. Кстати, я тогда крикнул всем: — Прыгайте! — да только остальные парни были тяжело ранены. Лишь трое из них могли сидеть и держать в руках винтовку. Да и они не смогли выбраться из кузова. Или не захотели.

— Как же ты попал в санитарную машину? Ты-то вроде не ранен? — продолжал допытываться Григорий.

— Два дня назад наш танковый батальон столкнулся во встречном бою с машинами Гудериана, и фашисты нас тогда здорово потрепали. Хорошо, что к нам вовремя подоспела пехота и отогнала немцев. Мы потеряли половину состава и отошли. Оставшиеся в строю тоже были так сильно помяты, что уже не могли как следует воевать.

Командование это сразу поняло, и нас отозвали назад, на переформирование. Мы прицепили покалеченные коробки к тем, что могли еще ехать, и потащились в тыл. Вот тут у моего «Т-30» двигатель и полетел. Взять нас на буксир было уже некому. Тот, кто мог самостоятельно передвигаться, уже кого-нибудь тащил. Поэтому ребята оставили нам ремкомплект и пошли дальше.

Кстати, это была уже вторая машина, на которой я воевал. Сначала, сразу после училища, я попал на «БТ-5». Тот танк оказался куда более внушительным изделием, чем следующий. Вес под двенадцать тонн. Экипаж три человека. Да и пушка там стояла сорокапятка, плюс пулемет. В общем, зверь, а не аппарат. И представь себе, я на нем механик-водитель. Да только недолго я там проработал.

Остановились мы как-то на привал. Я отошел в сторону. Сел на пригорок и взялся сочинять письмо домой. Тут пришла полуторка начпрода и привезла дымящую полевую кухню. Ребята набрали жратвы, уселись на броню и кричат: «Ленька, идем обедать, потом допишешь». Я им отвечаю, мол, сейчас. Нацарапал еще пару строчек и думаю: «Действительно, пора идти, а то все без меня слопают», — сложил листок в треугольник и сунул в карман комбинезона.

Вдруг слышу сильный пронзительный свист. Я упал на землю, а в следующий миг крупнокалиберный снаряд врезался прямо в нашу бэтээшку. Взрыв мгновенно снес башню и отбросил ее метров за пять. Затем сдетонировал боекомплект, и ударной волной разнесло бронекорпус на мелкие куски. На месте остались только днище, дымящийся двигатель да разорванные гусеницы. И оказался я и без машины, и без экипажа.

Поглядел я наверх, а там «рама» крутится и корректирует огонь немецкой артиллерии. В общем, покорежили нам фашисты треть состава, да и людей покрошили немало. В одном «Т-30» осколком убило старшего лейтенанта. А механик-водитель там вообще оказался зеленый пацан. Только-только взялся за рычаги. Других свободных офицеров у нас не нашлось, и посадили меня командиром танка. Благо что и стоящую там пушку я хорошо знал.

Вот так и получилось, что в один миг я вырос до большого начальника. Машина, правда, была так себе. Легкий разведывательный танк. Авиационная двадцатимиллиметровая пушка «ШВАК» да пулемет. Экипаж всего два человека. Тонкая броня, всего тринадцать миллиметров. У него еще башня на левую сторону сдвинута. Видел, наверное?

Григорий утвердительно кивнул.

— Однако и это мое счастье продолжалось не очень долго. Вплоть до того момента, когда у нас полетел двигатель. Мы с механиком провозились пару часов, но все-таки завели машину. Тут подлетает к нам на «газике» пехотный майор с бешеными глазами и отдает приказ:

— Выдвинуться на перекресток дорог и прикрывать отход моего полка, — дает нам десяток солдат и гонит в сторону немцев. Ну, делать нечего, повернули мы и потащились назад.

Добрались до указанной точки и сразу же попали под артиллерийский обстрел. Как шарахнули по нам немцы из пушки, так солдатики спрыгнули с брони и бросились кто куда. Я вижу, справа стоит небольшая рощица. Кричу механику: «Гони туда!» Он поворачивает машину, и мы на полном ходу въезжаем в густые кусты. Проломились сквозь заросли, выкатились на небольшую полянку и встали.

Короче говоря, торчим мы в чаще, а что дальше делать, непонятно. Рации нет, поддержки пехоты нет. Откуда по нам бьют, неизвестно. Куда отступать — тоже. Где-то рядом работает немецкая батарея. Так что лучше держаться от нее подальше. А то дернешься с места не в ту сторону. Попадешь под прямой выстрел, и каюк, поминай как звали. Останется от нашего «Т-30» обгоревшая коробка да пара прожаренных скелетов внутри.