Читать книгу "Солнечные искры. Мой идеальный смерч. Часть вторая - Анна Джейн"

– Морская моя девочка… теплая – как песок на пляже, и ласковая, как южные воды, – прошептал он мне на ухо.

– Сядь на место, – попробовала я оттолкнуть его. Орел, летающий где-то под потолком, застеснялся.

– Не сядет и, пока не согласишься, не успокоится, – вынес суровый вердикт черноволосый музыкант. Как у него еще от улыбочек харя не треснула?

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – громко и выразительно произнес Смерч, став передо мной на одно колено, тем самым подтверждая слова приятеля.

– Вашу мать, такого он еще не делал! – проорал жутко довольный музыкант. – Пашка, ты это снимаешь? Снимай! Он ей предложение делает!

Я не видела, но, как оказалось, на этот вопль обернулись все вблизи сидящие люди, среди которых были и хорошие знакомые Дэна, с которыми он недавно беседовал, и остальные «коллеги» Челки по группе, которые по ведомым им одним причинам сидели за нарочито грубо сколоченным большим столиком в отдалении от барной стойки. Представляете, как они заинтересовались происходящим? Да-да, с тем самым нездоровым любопытством душевнобольных кумушек все эти ребята, а также сидящие с ними девушки уставились в нашу сторону, а кое-кто поступил так же, как Пашка, – принялся снимать на камеру происходящее. Дэн не видел этого, но словно чувствовал – он продолжал свою пьяную любовную вакханалию. Думаю, мальчик фотогеничен…

– Я буду любить тебя, буду верным мужем – я не буду таким, каким являюсь сейчас. Я чту традиции семьи и то, какие обязанности будут на меня возложены, когда мы с тобой будем называться теми, кто до самой старости будет поддерживать друг друга в горе и в радости.

– Сделайте что-нибудь, – жалобно попросила я его дружков. Веселье спадало, оставив место озабоченности. Мысли в голове метались, не зная, какие плакаты и растяжки выставить в ирреальном пространстве моего разума.

– А чего мы сделаем? Он же невменяемый. Наш малыш совсем не умеет пить. Прикольно, да, он себя ведет? – подмигнул мне тот, кто все это затеял. – Эй, Дэнни, не стой так, на одном колене! Стой на двух! Она тогда точняк согласится, – и мерзко заржал.

– Эй, останови его, идиот! – подняла я полный бессильной злости взгляд на веселящихся парней. – Останови!

Тот только руками развел и помахал с развеселым удалым видом дружкам за столикам, мол, смотрите, как тут весело!

– У меня нет кольца, прости, Морская королева, но здесь, – коснулся глупый Смерч своей груди вновь, только уже с левой стороны, – здесь есть искренняя любовь. – Прими ее и стань моей. Я сделаю для тебя все, что смогу, и что не смогу – тоже. Я даже сердце переплавлю, если ты мне это прикажешь.

Я покраснела. Эти слова, произнесенные серьезно, чуть срывающимся от волнения голосом, ожидает услышать почти любая девушка. Я слышу, только от кого? От пьяного Дениса Смерчинского, любимца всего университета, который, во-первых, меня не любит, а во-вторых, себя не контролирует. Вот это иллюзию подсовывает мне жизнь! Настоящее издевательство с ее стороны.

– Ты выйдешь за меня? – вновь громко произнес парень. И только сейчас я, к своему ужасу и даже смущению, заметила, что в зале смолкла музыка, люди стали меньше орать, зато уставились в нашу сторону: кто с интересом, кто с удивлением, но почти все – с умилением. А так как большинство здесь все же составляли мужчины, то еще и с солидарностью – к Дэну, продолжающему неотрывно смотреть на меня бездонными синими глазами. Раньше я думала, что бездонные – это всего лишь синоним, и не больше, а теперь поняла, что такие глаза действительно существуют… Чтоб ни дна, ни покрышки!

– Мария, я прошу тебя вновь: стань моей супругой!

– Эй, Мария, не издевайся над парнем! – раздался вдруг голос бугая с ирокезом. – Прими уже предложение!

– Видишь, парень старается! – поддержал его еще какой-то умник.

– Чувак, мы в тебя верим! Ты ее точно уломаешь!

– Эй, девчонка! – решил кто-то наставить меня на путь истинный. – Эй! Подумаешь, кольца нет! Зато сердце есть!

– И чувства! Соглашайся!

– Соглашайся!

– Ма-ша, согласись! Ма-ша, не ломайся! – подхватил нестройный и нетрезвый хор желающих развлечься на халяву, а затем он усилился дружками Смерча. Их вопли расслышала группа, находящаяся сейчас на сцене, и один из музыкантов, не растерявшись, проорал в микрофон:

– Сегодня в «Чистилище» действительно жарко – сегодня тут делают предложение! Девушка, соглашайтесь! Он вас любит!

– Люблю! – громко прокричал Смерчинский, заставив меня вздрогнуть. – Я люблю тебя!

– Пашка, снимай Лаки, правее снимай! Нет, мне отдай камеру, косорукий черт!

– Ма-ша, не ло-май-ся! Ма-ша!

Солист группы на сцене, импровизируя на ходу, менял слова в песне:

– Она не хотела меня. Вот отстой!

А я эту детку люблю!

А может, у Маши есть кто-то другой?

Тогда его просто убью!

Народ заржал.

На меня никто и никогда не вываливал ведро холодной воды – даже на праздник Ивана Купалы я умудрялась избегать этой счастливой участи, но сейчас почувствовала себя именно «облитой» – хорошо еще, что не помоями, а чистой, прохладной, родниковой водой.

На какой хрен, извините меня, я с ним связалась?

«Сама виновата, сама дура!» – заявили мне мысли. Плакат у них теперь был огромный, а буквы большие и жирные.

– Так ты согласна? – с надеждой заглянул мне в глаза Дэн. На его губах играла бестолковая улыбка. Интересно, он завтра это вспомнит? И встанет ли на колени, чтобы извиниться?

– Соглашайся и сваливаем, – сказал черноволосый музыкант, которому такое внимание тоже перестало нравиться. Наверное, подумал, что с ними сделает Дэн завтра, когда проспится.

– Да-да-да-да, – скороговоркой согласилась я, делая страшные глаза Челке. Тот только пожал плечами – типа, я не виноват, ты заварила все это.

Дэн тут же меня обнял, прижав к себе, – я впервые в жизни ощутила себя не просто девушкой, а сокровищем – так бережно со мной еще никто не обращался. Я положила руку ему на грудь и действительно почувствовала стук его сердца, и меня это поразило до глубины души. На миг я даже поверила, что все, что сейчас происходит, – настоящее, действительное, и это обязательно со мной случится. А когда он осторожно поцеловал меня в лоб, я растаяла. Из глаз на мгновение появились брызги неона. Я крепко обняла его в ответ, и, кажется, у меня забегали глаза. Это странное, непонятное мне чувство – ощущать чужое тепло своей кожей!

Нам зааплодировали и поддержали криками – а те самые дядьки-рокеры умилились больше всех: они хором просвистели отрывок из всем известного свадебного марша. Я взбесилась – внутри меня всю просто колотило. Вот только что я отрывалась на танцполе, освобождаясь от негатива, который испытала сегодня, так вновь попала в похожую глупую ситуацию. Что не так с моей кармой?