Читать книгу "Экспедиция в любовь - Елена Лагутина"

Маша еще немного полюбовалась деревянным цветком и, вспомнив, зачем пришла, спросила:

— Евгений Иванович, когда маршруты начинать будем?

— Да пора уже, погода вроде установилась. Я, Машенька, так полагаю: нужно с дальнего листа начинать, пока снова дожди не зарядили. Поставим выездной лагерь на пару недель, а потом ближние листы можно будет и отсюда отработать.

— Да, я тоже так думала.

— Вот и давай прикинем, где выездной лагерь поставить, и кое-какие маршруты наметим.

Они отправились в камеральную палатку и, расстелив на столе карту, принялись намечать планы предстоящей работы.

Через день обе экспедиционные машины уже катили в южном направлении — сначала по трассе, потом по грейдеру, а потом по проселочным дорогам, отчаянно пыля. Место, намеченное для выездного, временного, лагеря, было почти единственным зеленым уголком возле небольшого озерца со впадающим в него ручьем. Тот лист карты, на котором предстояло работать в ближайшие две недели, почти полностью находился в степной зоне, и даже небольшая рощица была там редкостью. Снова нависла жара, и работа предстояла тяжелая — самая тяжелая в этом полевом сезоне.

Рузаев ехал в идущем первым «уазике», Маша смотрела вокруг с высоты кабины грузового «ГАЗ-66». Передняя машина притормозила, мягко съехала по пологому спуску к озеру и замерла. Этот поросший невысокой травой бережок и был выбранным заранее местом для лагеря.

Из обеих машин посыпались студенты и геологи, разминая затекшие за долгую дорогу ноги и обмениваясь впечатлениями по поводу пригодности этого места для лагеря. Сошлись на том, что «бывает и лучше, но и здесь сойдет».

— Ну-ка, орлы, быстренько на разгрузку! Часа через три темнеть начнет, а вам еще палатки ставить и вообще обустраиваться! — хриплым от дорожной пыли голосом скомандовал Рузаев.

Сам он должен был сегодня же вернуться на «уазике» в базовый лагерь, где оставались Леночка и Дима. А сейчас пожилой геолог принялся деятельно руководить созданием временного пристанища для своих «ребятишек», как он называл всех без исключения — и опытных геологов, и желторотых студентов.

Через час его «уазик» поднялся по склону и исчез из виду, а работа продолжалась уже под руководством Маши и Павла. Первым делом занялись кухней, чтобы повариха могла начать готовить ужин. Такая поспешность отнюдь не была лишней, ибо Дядя Ваня была изрядной копушей. К тому же готовить ей теперь нужно было не на привычной всем газовой плите с баллонами, а на двух паяльных лампах, которые использовались вместо горелок.

Для этого Паша, обладавший умелыми руками и большим опытом в устройстве таких импровизированных очагов, аккуратно вырыл в земле две небольшие ямки, куда и нужно было ставить лампы, а от них пошли две мелкие канавки, на каждой из которых было по два расширения — для чайника, кастрюль и сковородок. Таким образом, в распоряжении поварихи оказалась своеобразная плита на четыре конфорки. Покончив с рытьем, Паша раскочегарил одну из паяльных ламп, осторожно установил ее в ямке, отрегулировал пламя и принялся обучать Антонину Петровну тонкостям обращения с такой «плитой».

Тем временем остальной народ занимался установкой палаток. Конечно, ради двух недель никто не собирался ставить их на щиты, да и электродвижок тащить сюда не было смысла. Обеспечивать каждого отдельной палаткой тоже было бы глупо. В результате маленький лагерь вырос на пустом месте как по волшебству, и Дима-маленький уже с шумом плескался в озерце, приглашая остальных последовать его примеру. Изрядно пропылившись за дорогу, все быстренько переоделись, и вскоре тихая до приезда геологов вода уже кипела брызгами.

Озерцо было мелким и совсем маленьким, так что долго сидеть в воде Маша, любившая поплавать, не стала. Выбравшись на берег и усевшись на травке, она потянулась было за полотенцем, но передумала и не стала вытираться — уж очень приятно было ощущать свое тело чистым, прохладным и влажным, а не пропыленным и сухим, как кожа ящерицы. Вскоре к ней присоединилась и Татьяна. Закинув руки за голову и потянувшись, она произнесла:

— Красотища! Ты посмотри, как тут здорово.

Действительно, после того как купальщики вылезли из озера, оно снова успокоилось, и вода застыла ровным зеркалом, отражающим начавшее темнеть небо и склонившиеся над ней старые ивы.

— Да, красиво, только как-то странно… — задумчиво проговорила Маша. — Ты знаешь, как-то все это так красиво, как будто ненастоящее. Представь, Танька, что это все — просто декорация, а на самом деле тут какое-нибудь тусклое серое болото… Или просто бетонные конструкции…

— Тьфу, придет же в голову! — возмутилась подруга. — Ты, Машка, мне все впечатление испортила. Теперь буду смотреть и представлять какую-нибудь гадость.

— А ты не смотри, — посоветовала Маша. — Тем более что долго тут не просидишь — уже комары кусаться начинают и есть хочется.

Татьяна, последние минуты три наблюдавшая вовсе не за озером, а за тем, что творится возле кухни, легонько толкнула Машу в плечо:

— Гляди, гляди!

Та посмотрела туда, куда показывала ей Танька, и не увидела ничего, кроме поспешающей вперевалку на коротких ножках Дядю Ваню. Вот она бросила в кастрюлю что-то, видимо, щепотку соли, помешала ложкой…

— Ну и что? — удивилась Маша. — На что смотреть?

— Ты смотри дальше!

Повариха, подув на ложку, попробовала свое варево и решительно направилась к палатке, выделенной для хранения продуктов и прочего имущества. Оттуда она вышла, неся перед собой сложенные щепотью пальцы. Подошла к кастрюле, бросила щепотку соли, помешала, попробовала и снова отправилась к палатке.

— Это она уже четвертый рейс делает! — с восторгом сообщила Татьяна. — Так что ужинать мы завтра будем.

Расхохотавшись, подруги поднялись и отправились на помощь бестолковой кормилице.

Работа шла своим чередом. С утра начиналась суета — студенты, закрепленные за каждым геологом, принимались собирать рюкзаки для маршрута. Матерчатые мешочки для образцов, пачка этикеток для них же, карандаши, ручки, раскопочные ножи, еда и вода на день. Потом все загружались в машину, которая двигалась по определенному пути, останавливаясь в намеченных заранее точках начала маршрутов, где высаживались, как правило, по два человека — геолог и его коллектор-студент.

Целый день эти пары неутомимо шагали по степи, перемежающейся с высокими пологими холмами, высматривая малейшие промоины, ручейки, овражки — словом, все те места, где на поверхность выходили более глубокие слои пород. Найдя такое обнажение, они принимались за работу. Внимательно осматривали слой за слоем, из каждого брали образцы, упаковывали в мешочек, туда же совали бумажную этикетку со всеми необходимыми сведениями, завязывали его и подписывали маленький белый ярлычок, вшитый возле тесемок каждого мешочка.

В общем, работы хватало. Непосвященному она показалась бы утомительной, однообразной и монотонной, однако геолог всегда мог найти что-то интересное в расположении слоев породы.