Читать книгу "Карта любви - Эмма Картер"

Келли прекрасно видела, как страдают родители девочки. Мать, казалось, постарела на целую жизнь, а лицо ее мужа избороздили морщины, руки невольно дрожали, когда он обнимал за плечи жену.

Джек подошел ближе к матери ребенка.

– Налицо некоторые улучшения в состоянии девочки, – попытался уверить он безутешных родителей. – Но по внешним признакам не просто определить, насколько она лучше себя чувствует. Еще очень рано делать любые прогнозы. – Они с Келли переглянулись, в глазах обоих промелькнула неуверенность, оба знали, что слишком рано давать уверения в том, что Синди выживет. – Одно я могу сказать точно: сейчас мы склонны считать ее положение намного лучше, чем сегодня утром.

– Мы чувствуем себя такими беспомощными. – Мама Синди приняла из рук Джека коробку с лекарствами и просяще заглянула ему в глаза. – Еще в воскресенье она чувствовала себя вполне нормально, только была повышенная температура и небольшая боль. А когда ее ноги стали стремительно покрываться красными пятнами, я тут же вызвала врача, но никогда бы не подумала, что болезнь может быть последствием менингита.

– Эта инфекция совершенно непредсказуема, – вынужден был признать Джек.

Келли кивнула, подтвердив его слова. А в случае с Синди обычные классические признаки болезни, такие, как головная боль и боль в области шеи, полностью отсутствовали. Ее случай был скорее исключением, опасным исключением. Хотя Синди получила большую дозу антибиотика от лечащего врача, когда ее везли из дома в больницу, болезнь прогрессировала на глазах. Уже в машине «скорой помощи» все признаки были налицо. Так что ответ доктора был щадящим.

Они провели некоторое время с семьей малышки, и Келли заметила, что Джек очень озабочен тем, чтобы после их визита родители не почувствовали себя хуже. Затем они продолжили осмотр, пообщались с родителями других детей, передали заботу о них ночным дежурным и остановились в кабинете рентгена. Им надо было еще проверить дневные снимки.

– Интересно, вы всегда мечтали работать с детьми? – спросила Келли. Это было очевидно, даже спрашивать не надо. Если бы не попадались такие случаи, как случай Синди... Обычно в детской медицине осложнений было меньше, чем в других сферах. Однако Келли Уэст могла равно представить его работающим и в травматологии, и в хирургии, и даже в неотложке.

Джек молча поменял снимки.

– В детстве я мечтал стать космонавтом, – признался он, усмехнувшись. – Перед тем как поступить на медицинский, я серьезно обдумывал возможность вступления в ряды доблестных летчиков. Но когда я закончил медицинский, у меня уже не было колебаний по поводу моей профессиональной судьбы. Я решил специализироваться именно на детских болезнях. А как насчет вас?

– Я с самого начала была прямо-таки пленена работой в роддоме, но по окончании первого курса сменила квалификацию.

– Испугались бессонных ночей?

– За несколько месяцев до окончания курса я потеряла ребенка, – сказала она как можно проще и легче, хотя ей было тяжело вспоминать об этом эпизоде своей жизни. – Меня стали раздражать счастливые лица всех этих молодых матерей. Лечение детей, уход за ними дают мне возможность общаться с детишками, избегая при этом контроля чересчур заботливых мамаш. – Тут Келли остановилась, изумленная собственной откровенностью. – Не могу поверить, что сказала вам это, – проговорила она. – Просто не могу поверить, что так просто выпалила эту фразу, даже не продумав ее как следует.

– А вы сами можете иметь детей? Если захотите?

– Не знаю, – печально покачала она головой. – Впрочем, это никак не связано с моей работой и семейным положением. Я ведь разведена.

– И вы не хотите снова замуж? Келли поджала губы.

– В любом случае не сейчас.

– Почему же так категорично?

– Есть причины. – Келли опустила глаза. – Не знаю точно насчет беременности с точки зрения физиологии, но я знаю, что было бы очень тяжко ждать все эти месяцы, я бы не выдержала сейчас, – продолжила она резко. – Я потеряла ребенка во втором триместре, именно тогда, когда чувствовала себя особенно надежно и уверенно. Никто не смог мне ничего толком объяснить, но мне все равно было очень тяжело перенести потерю. Это слишком болезненный для меня опыт. И даже если у меня не будет своих детей, моя работа сможет несколько компенсировать эту утрату. Может, и жестоко так говорить, но я очень довольна, что мы с вами ухаживаем за больными детьми.

Господи, да почему же она разоткровенничалась с этим мужчиной? С неизвестным, по сути. Ведь они были знакомы всего ничего! С ее бывшим мужем они никогда подробно не обсуждали ее потерю, даже как причину смены специализации и изменения карьеры. Может быть, доверие, которое он вызывал у детей, действовало и на нее? Его обаяние?

– Ничего это не жестоко, – сказал он медленно, словно обдумывая проблему. – Самая обычная и естественная реакция. Вам хочется здесь работать, и вы хорошо работаете. Вы на своем месте. Вам нравится ваше занятие, чего же здесь стыдиться? Будьте счастливы.

– Я и счастлива, – твердо заявила она. – Конечно, счастлива. – Однако ситуация требовала от нее еще большей искренности. – То есть я хочу сказать, что большей частью счастлива.

– А вы не думали обратиться к врачу? Еще тогда, давно? Ведь в организме могли произойти изменения. Причем существенные.

– Мне сейчас не до мыслей о детях, – сказала как отрезала. Да и в самом деле, она не могла думать о детях. Как она могла? В этом году, например, для нее важнейшим делом была работа, и только работа, много работы. Испугавшись, что еще больше разоткровенничается, доктор Келли быстро схватила файлы с другими снимками. – Я думаю, вот этот случай мог бы вас заинтересовать.

В то время как сферой ее интересов был канцерогенез, Джек специализировался на детских инфекционных заболеваниях.

– Роджер положил ее сюда с тяжелой формой пневмонии, до того как я уехала на Рождество.

– Да, Роджер просил меня понаблюдать за ней, и я смотрел ее три недели назад, – сказал он вежливо и вежливо же отодвинул файл в стопку файлов, откуда она его извлекла. – Она сейчас в порядке. Я видел ее на прошлой неделе в палате выздоравливающих, кажется, она здорова. Так мы закончили?

– Думаю, да. – Келли чувствовала себя ужасно неловко перед этим мужчиной. – Я подумала... о нашей прогулке.

Внезапно ей пришла в голову мысль, что лучше не болтать так откровенно с этим человеком. Она не могла избежать прямого разговора в случае прогулки. Может, ее отменить сегодня вечером? Нет, она не хочет. Это будет неразумно и непонятно для него. Она не должна показывать, насколько волнуется, находясь рядом с ним, и как важно ей то, что она рассказала ему о своем прошлом. Кроме того, отказаться сейчас – значит показать себя крайне невежливой.

– К тому времени как мы доберемся до побережья, наступят сумерки, а темнеет здесь очень быстро, – решила объяснить она. – Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь из нас споткнулся о кроличью нору и сломал ногу. – «Ну же, – лихорадочно соображала Келли, – придумай что-нибудь, где не надо было бы много говорить». – Ну тогда, может мы… как вы насчет кинотеатра? Хотите пойти в кино?