Читать книгу "Голос любви - Кэрол Дин"

— Вы полагаете? «Анджана» — огромная компания, в ней наверняка найдется не одна сотня специалистов не хуже меня… Почему я?

Она высвободила свои ладони из его цепких рук, повернулась к нему спиной и отошла на безопасное расстояние в четыре шага.

Симона сомневалась, что знает точный ответ на вопрос Блю. Или, скорее, знала, но такой ответ, который, скажи она его, принес бы в сто раз больше проблем, чем если оставить вопрос без ответа. В противном случае это означало бы признать свое поражение, а умная женщина не должна выказывать никаких слабостей перед мужчиной — они и без того в любой момент готовы перешагнуть через тебя и ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своей цели, какова бы она ни была. А Блю был воплощенным определением понятия «мужчина».

Да, для любой женщины, если только она в здравом уме, Томас Блюделл был воплощенной мечтой. Симона не могла этого отрицать. На уровне интеллекта или на каком другом уровне Блю мог ей не нравиться, но на уровне подсознательных инстинктов ее неудержимо тянуло к нему.

Она решительно пресекла этот глупый поток мыслей. Блю ждал, и нужно было дать ему какой-нибудь ответ — желательно далекий от истинной причины, но похожий на правду. Для дела, для бизнеса Блю ей нужен, а это, поспешила себя уверить Симона, главное.

Она присела, скорее даже прилегла на диван, словно прикосновение к мягкому плюшу могло ее успокоить. Блю стоял, уперев руки в бока, — почти в той же позе, в которой она впервые его увидела. Прядь непокорных волос упала на лоб, оттеняя его лицо, отчего глаза казались не голубыми, а почти черными. Симона отчетливо ощутила, как этот взгляд пронзает ее. Собравшись с духом, она перевела дыхание.

— Хорошо, так и быть, скажу вам всю правду. Между нами, я не уверена, что покупка фирмы Хэллама — хорошая сделка. А насчет того, что в «Анджане» полно финансовых гениев, — вы правы, это действительно так. Но эта сделка для меня очень важна. Не ради самой сделки, а потому, что… — Она запнулась, не зная, как объяснить ему это. Ей не хотелось посвящать его в подробности своих отношений с Джозефиной, потому что она многого не понимала сама.

Блю задумался на минуту.

— Потому что эта сделка для вас — как ребенок, как первенец. — Он посмотрел на нее. — Я прав?

Она кивнула.

— Джозефина готова предоставить мне совершить эту сделку целиком и полностью самой. Так что проблема не в этом…

— А в чем же?

— Не знаю, — произнесла она, мысленно ругая себя: в бизнесе неумение формулировать свои мысли — самое плохое. Но Симона чувствовала себя слишком усталой, чтобы рассуждать и анализировать.

— Я думаю, проблема в том, что приходится иметь дело с таким типом, как Гас Хэллам, — продолжал Блюделл.

— Вы с ним знакомы?

— С ним лично до сегодняшнего дня я знаком не был. Но на своем веку мне пришлось повидать не одну сотню таких Хэлламов.

— Значит, вы ему не доверяете?

— А вы?

Она поколебалась.

— Если честно, то, пожалуй, тоже. — Симона знала, что это не должно иметь значения. Как говорила Джозефина, «если иметь отношения только с тем, кому доверяешь, то так вообще никогда не сможешь провернуть ни одного дела!» Симоне было трудно примириться с этим — никогда не доверять людям и использовать их в своих целях, не считаясь с их интересами.

— Хм-м, что ж, — задумчиво произнес Блю, — если нам обоим независимо друг от друга показалось, что этот Хэллам — скользкий тип, значит, скорее всего так оно и есть.

Она поднялась с дивана.

— Поэтому я прошу вас остаться, Блю, прошу вас помочь мне. Мне нужен кто-то, кому я могла бы доверять. — Она заискивающе улыбнулась ему. — Останьтесь, прошу вас…

Блю был близок к тому, чтобы слишком легко сдаться — из-за одной улыбки и умоляющего взгляда… Да, она устала от долгого перелета, затем от долгого ужина со всеми этими людьми, ей можно посочувствовать, но это не значит, что он должен соглашаться на все ее условия…

— Три недели, — продолжала она, — не больше… Ради меня и ради Нолана.

Блю нахмурился и задумчиво потер небритый подбородок. Хитрая бестия, ничего не скажешь, знает ведь, на что делать упор, чтобы найти к нему подход, — на его дружбу с Ноланом. Но как бы то ни было, она права — он действительно дал обещание Нолану. Он посмотрел на Симону. Улыбка ее исчезла, и теперь она пристально смотрела на него, не прибегая ни к каким хитрым приемам, а просто умоляя остаться…

«Ты идиот, Томас Блюделл», — твердил ему внутренний голос.

Он подошел к ней и взял ее протянутую руку в свою, ожидая с ее стороны крепкого рукопожатия. Современные женщины, как он успел заметить, в силе своей стали не уступать мужчинам, если не превосходить их, — иная так пожмет тебе руку, что переломает все косточки… Прикосновение руки Симоны было твердым, уверенным, но не сильным. Напротив, ее рука в его руке казалась очень маленькой и хрупкой, как крылышко воробья, и странно холодной. Он держал эту хрупкую женскую руку, согревая ее.

— Хорошо, — согласился он. — На три недели. Но предупреждаю: я буду делать все так, как сам считаю нужным.

Она вскинула голову:

— Это угроза?

— Скорее дружеское предупреждение.

На минуту она задумалась, принимать ли эти слова всерьез или в шутку, но затем вполне дружески улыбнулась. Улыбка эта не могла оставить Блю равнодушным, хотя среагировало на нее не столько его сердце, сколько — неожиданно для него самого — совсем иная часть тела. Нельзя сказать, чтобы сие обстоятельство сильно его обрадовало, но, во всяком случае, показалось занятным.

— Спасибо, — произнесла она, осторожно высвободив свою руку. — Нолан будет доволен.

— Я делаю это не ради Нолана, — заявил он.

— Тогда ради чего? — Взгляд ее снова стал напряженно-колючим.

— Если не считать того объяснения, что я не смог отказать красивой женщине, то, честно говоря, сам не знаю. Может быть, ради карьеры…

— Карьеры?

— Я надеюсь, что вы примете меня в штат на постоянной основе, если я вам понравлюсь как работник. Для меня это было бы неплохим шагом вверх по служебной лестнице. — Он протянул руку и очертил пальцем линию ее подбородка, затем дотронулся до ее губ. — Я уверен, что эта лестница очень скоро приведет меня на самый верх. И вид с этого верха мне понравится… — Он отступил от нее на шаг. — Обычно я в половине седьмого уже приступаю к работе, но у вас сегодня был нелегкий день, так что завтра, пожалуй, в восемь. Надеюсь, это для вас не слишком рано?

Он поцеловал ее и, прежде чем она успела опомниться, вышел из комнаты. Симона застыла на месте, в оцепенении смотря на дверь, в которую он только что удалился. Если то, что сейчас произошло между ними, было борьбой, то перевес в ней, несомненно, достался Блю. Симона осторожно дотронулась до губ. Поцелуй Блю все еще горел на них.