Читать книгу "Единственная - Ричард Бах"

пришлись нам как раз в пору. Она махнула рукой, чтобы следовали за ней. Я взглянул на Лесли: кто же эта незнакомка? Она прочитала мои мысли и пожала плечами – я не знаю.

– Послушайте, как вас зовут? – Крикнул я.

Девушка в недоумении остановилась. – Вы придумали для меня так много имен, но все они уж больно официальные! – Она пожала плечами и улыбнулась. – Зовите меня Тинк.

Она проворно вела нас к металлической лестнице и по дороге рассказывала об этом гигантском заводе. – Сначала руда поступает по транспортерам в грохоты, установленные снаружи, потом проходит промывку и попадает в главный мерный бункер…

– О чем ты нам рассказываешь? – Спросил я.

– Если вы пока не будете задавать вопросы, – сказала она, – то, возможно, я отвечу на большинство из них просто по ходу дела.

– Но мы не…Она показала рукой. – По пути расплав проходит продувку ксеноном, а затем выливается в эти изложницы, их стенки на 20 микрон покрыты порошковым хондритом. – Она улыбнулась и махнула рукой, предупреждая наши вопросы. – Нет-нет, кристаллизация начинается без вмешательства хондрита, просто так легче извлекать слитки из изложницы!

Это были оранжевые слитки, но не стали, а какого-то стекла, остывая, они становились почти прозрачными.

Рядом выстроилась шеренга промышленных роботов, которые подобно гранильщикам алмазов, лихо превращали эти блоки-полуневидимки в бруски, кубы и ромбоиды.

– Здесь блоки хранят и заряжают энергией, – продолжала Тинк, – все они, конечно, отличаются друг от друга…

С нашим экскурсоводом по этому загадочному заводу мы бодро поднялись по металлической лестнице и зашли в шлюзовую камеру. – Это этаж окончательной доводки. – Сказала она. – Вот, что вы так хотели увидеть!

Мы шагнули вперед. Двери перед нами автоматически распахнулись, а потом захлопнулись за нашей спиной.

Грохот стих. Здесь было тихо, чисто и очень аккуратно. Поперек огромного зала тянулись рабочие столы, покрытые мягким фетром, и на каждом из них покоился отполированный кристалл – скорее творение безмолвного искусства, чем изделие тяжелой промышленности. Люди работали молча и очень сосредоточенно. Куда мы попали – в сборочный цех космического центра? Ы остановились у стола, за которым в вертящемся кресле сидел здоровенный молодой паренью он внимательно изучал кристалл (я легко мог бы в нем уместиться), закрепленный в установке, напоминающей ультрасовременный револьверный станок. Вещество было едва различимым, скорее намек на объем чем-то заполненного пространства, но его грани изумительно сверкали. В кристалле мы увидели сложное переплетение разноцветных лучей, словно в нем мерцали спирали лампочек или были спрятаны минилазеры. Парень нажал на какие-то клавиши установки, и в кристалле что-то переменилось.

Я дотронулся до плеча Лесли, показал на кристалл и тряхнул головой, пытаясь вспомнить. Где мы его раньше видели?

– Он проверяет, все ли связи закончены, – прошептала Тинк, – достаточно нарушиться хотя бы одной, и весь блок пойдет в брак.

Услышав ее слова, парень повернулся и увидел нас. – Привет! – Сказал он так, словно мы были его старыми добрыми друзьями. – Рад вас видеть.

– Привет! – Ответили мы.

– Мы знакомы? – Спросил я.

Он улыбнулся, и сразу мне понравился. – Знакомы? Конечно. Хотя, наверное, вы меня не помните. Меня зовут Актин. Один раз я был твоим укладчиком парашюта, другой – учителем Дзен… Нет, пожалуй тебе меня не вспомнить. – Он пожал плечами, ему это было неважно.

Я подыскивал слова. – Что… Что ты сейчас здесь делаешь?

– Посмотрите сами. – Он указал на окуляры микроскопа, установленного рядом с кристаллом. Лесли глянула в микроскоп.

– О, боже! – Вырвалось у нее.

– Что такое?

– Это… Это не стекло, Ричи. Это – идеи. Похоже на спицы в колесе, они все взаимосвязаны!

– Расскажи, что там написано.

– Здесь нет слов, – продолжала она. – Мне кажется, что каждый, как может, должен сам выразить их словами.

– А какие слова нашла бы ты? Попробуй, скажи!

– Ах! – Восторженно воскликнула она. – Ты только на это посмотри.

– Скажи словами, попросил я. – Пожалуйста.

– Ладно. Я попробую. Здесь о… Том, как трудно сделать правильный выбор и как важно всегда стараться поступать самым лучшим, как нам самим кажется, образом… И о том, что мы на самом деле знаем, как лучше всего поступить! – Она извинилась перед Актином. – Я знаю, что рассказываю не совсем точно. Вы не могли бы прочесть нам вслух вот этот серебристый кусочек?

Актин снова улыбнулся. – У вас очень хорошо получается, – сказал он, заглянув в другую пару окуляров. – Здесь сказано: “небольшая перемена сегодня принесет нам совершенно другой завтрашний день. Тех, кто выбирает верхний, трудный путь ждет щедрая награда, но она спрятана на долгие годы. Люди делают выбор вслепую, не задумываясь, а мир вокруг нас не дает нам никаких гарантий”. А рядом с этим, видите? “Единственный способ избежать выбора, страшащего нас, – это стать отшельником, но такой выбор может испугать любого”. А это связано вот с чем: “наш характер закаляется, когда мы следуем нашему высшему чувству справедливости, когда мы верим в идеалы, не требуя подтверждения, что они существуют для всех. Одна из задач, которую мы должны решить во время наших приключений на этой земле, – суметь подняться над мертвыми системами – войнами, религиями, разрушением, перестать быть их частью, а вместо этого суметь выразить свое высшее “я”, которое известно каждому из нас”. А вот, Ричи, послушай это, – сказала Лесли, вглядываясь в кристалл.

– “Никто не может избавить от проблем человека, главная проблема которого в том, что он не хочет от них избавляться.” Я правильно это поняла? – Спросила она Аткина.

– Точно! – Подтвердил он.

Она снова заглянула в окуляр, обрадовавшись, что начала понимать скрытый смысл. – “И не важно, что мы многое умеем и многое заслужили, мы никогда не достигнем лучшей жизни, пока не сможем ее представить и не позволим себе жить именно так.” Боже, это истинная правда!

– Вот на что похожа идея, когда мы закрываем глаза и думаем о ней!

– Она с восхищением улыбнулась Аткину. – Все скрыто здесь, все взаимосвязи, есть ответы на любой вопрос, который мы можем себе задать. Можно просмотреть цепочку в любую сторону. Это великолепно!

– Благодарю вас, – сказал Актин.

Я повернулся к нашему экскурсоводу. – Тинк! Получается, что идеи приходят к нам из литейного цеха? Со сталеплавильного завода?

– Они не могут быть сделаны из воздуха, – сказала она очень серьезно, – мы не можем делать их из шоколада! Человек доверяет свою жизнь тому, во что он верит. Его мысли должны поддержать его в трудную минуту, выдержать груз вопросов, которые он задает самому себе, а кроме того, бремя тысяч или десятков тысяч всевозможных критиков, циников, любителей разрушать. Идеи человека должны вынести тяготы всех последствий, к которым они приведут!