Читать книгу "Шепот фиалок - Линда Мэдл"

– Кстати, Алджернон там тоже будет.

– Алджернон Хэлторп? – Дориан выпрямилась на сиденье. – Разве он не помолвлен с Маргарет Мэйдуэлл?

– О нет, до официального объявления о помолвке так и не дошло, – отозвался Дэвис, довольный, что сестра проявляет явный интерес к наследнику Торп-Холла. – Совершенно очевидно, что он по-прежнему к тебе неравнодушен.

Дориан пробурчала себе под нос что-то подозрительно смахивающее на ругательство.

– Его чувство безответно, Дэвис, и ты это прекрасно знаешь. Не забывай, я старше тебя, так что ты не имеешь никакого права распоряжаться мною и строить какие-то планы на мой счет без моего ведома.

– Подумаешь, старше! На каких-нибудь шесть минут, – фыркнул Дэвис. – Эта разница не снимает с меня ответственности за твое будущее.

В ответ раздался еще один звук, не требующий расшифровки.

Несколько недель назад, получив приглашение на прием в Торп-Холл, Дориан зашвырнула конверт подальше и наотрез отказалась там появляться. Дэвис понятия не имел, когда и почему она передумала, но упускать столь удачный случай не собирался.

– Алджернон Хэлторп давно на тебя заглядывается, – отметил он.

– Алджернон просто зануда, – заявила в ответ Дориан. – И он интересует меня не больше, чем прежде.

– Из вас вышла бы прекрасная пара, – настаивал на своем Дэвис, по-прежнему теряясь в догадках. Если причина не в наследнике Торп-Холла, тогда зачем Дориан приняла это приглашение? – К тому же тебе был бы обеспечен титул графини Хэлторп.

– И я бы всю жизнь провела рядом с человеком, у которого только лошади да гончие на уме, – с присущей ей прямолинейностью возразила Дориан. – Городскую жизнь он презирает, театры не выносит, а опера или музыкальный вечер наводят на него тоску. Этот брак стал бы настоящей катастрофой для нас обоих.

Дэвис промолчал, но в душе он был кое в чем согласен с сестрой. Когда дело касалось гончих, наследник Торп-Холла был невыносим.

– Но все же будь к нему более снисходительной, – предложил Дэвис, не слишком, впрочем, надеясь на успех. – Развлеки его как-нибудь. Ты ведь и сама неплохо разбираешься в лошадях и охоте. Уверен, он был бы в восторге от рассказа о том, как в Грин-парке ты выхватила у меня вожжи и обогнала знаменитую упряжку гнедых лорда Бентона.

– Ты вроде не любишь, когда я кому-нибудь рассказываю эту историю, а? – поддразнила Дэвиса его несносная сестра, задорно сверкнув глазами.

– Я всего лишь прошу, чтобы эта история не дошла до леди Элизабет, – объяснил Дэвис. – Я со стыда сгорю.

– Кстати, а как у тебя с Элизабет? – поинтересовалась Дориан, сделав вид, что поправляет темно-вишневые перчатки, и без того безукоризненно обтягивавшие ее тонкие пальцы. Их цвет повторял оттенок ее элегантного дорожного наряда, подчеркивая золотистый блеск волос и сочную яркость губ. – Собираешься в ближайшем будущем просить у графа ее руки?

– Просить ее руки у графа?.. – Дэвис явно тянул с ответом. Он еще не решил для себя, как ему обратиться к отцу Элизабет – и когда. – На мой взгляд, еще слишком рано.

– Ты не уверен в чувствах леди Элизабет?

– Нет, дело не в этом, – задумчиво проговорил Дэвис.

Он любил бывать в обществе Элизабет и не сомневался в том, что и она находит его достаточно привлекательным. Разумеется, он делал все возможное, чтобы соответствовать высокому рангу графской дочери – вплоть до того, что завел еще одного лакея и стал прислушиваться к советам Дориан по поводу моды. Характер у сестры, конечно, невыносимый, но в безупречном вкусе ей отказать нельзя.

И все же случались моменты, когда он чувствовал в Элизабет некую отчужденность. Само собой, он приписывал эту холодность разделявшей их разнице в социальном положении. Элизабет – наследница старинного аристократического рода, в то время как Сент-Джоны – всего лишь торговцы, нувориши, чьи корни можно проследить не более чем на столетие.

Но факт остается фактом – Элизабет стала бы великолепной хозяйкой его дома, не хуже самой Дориан. У семьи Истли прекрасные связи в высшем обществе, а знатное происхождение леди Элизабет добавило бы престижа состоянию Сент-Джонов.

А если бы еще и Дориан вышла замуж за графа, то ныне здравствующие Сент-Джоны и их потомки пополнили бы ряды британской аристократии. Вот цель, требующая тщательного планирования и терпения. Вот цель, которая не допускает неверных шагов.

– Я просто считаю, что время еще не настало, – произнес Дэвис в надежде, что сестра примет его ответ без дальнейших вопросов. Дориан скептически повела бровью.

Но спорить она, к его удивлению, не стала.

– Терпение – ценное качество. Тебе ведь всего лишь двадцать пять, Дэвис, так что торопиться с женитьбой ни к чему.

– А вот ты, дорогая сестричка, в те же двадцать пять уже, можно сказать, осталась в старых девах, – напомнил ей Дэвис. – Для тебя каждый месяц имеет значение.

– Так нечестно, – надула губы Дориан.

– Но ведь так и есть. А я был бы рад видеть тебя устроенной и счастливой.

– Я и так устроена и счастлива, – сказала Дориан. – Единственное, что могло бы принести мне еще большее счастье – это брак с человеком, который любил бы меня и которого я сама любила бы. Я дала обещание тете Шарлотте.

«И она свое обещание сдержит», – с тревогой подумал Дэвис. Отец всегда одинаково относился к сыну и дочери, и состояние разделил между детьми поровну, так что Дориан при желании могла бы сохранить независимость и прожить в одиночестве до конца своих дней. Неизвестно когда и как, но она вбила себе в голову, что не выйдет замуж, если не найдет избранника по сердцу. Слыхано ли такое? Замужество предначертано женщине свыше, и в старых девах испокон веков оставались лишь какие-нибудь обнищавшие уродливые особы, которых из милости содержали богатые родственники… или беспомощные добрейшие создания вроде тети Шарлотты.

– Браки строятся не на мимолетных чувствах, Дориан, – заявил Дэвис. – Это чистой воды заблуждение. И не воображай, что великая любовь тети Шарлотты и Франца Шамьера длилась бы вечно, если бы они смогли пожениться.

– Этим самым ты только доказал, что абсолютно ничего не понимаешь в силе и глубине настоящей любви. – Дориан упрямо сжала губы.

Дэвис, не сводя глаз с сестры, сокрушенно покачал головой. Она выросла в довольстве, без тревог и забот, думал он. Она умеет выбрать подходящую ткань для обивки мебели, нанять вежливую и честную прислугу, знает, как договориться с мясником, чтобы он поставлял в дом Сент-Джонов самую лучшую вырезку и самую свежую дичь. И гостей за столом она рассадит так, что позавидует распорядитель королевских приемов.

Но вот об оборотной стороне страсти ей ничего не известно. Она не представляет себе, как всепоглощающее полуночное вожделение увядает с первыми же лучами солнца. Как после ночи безумств на рассвете возвращаются здравый смысл и рассудок. Дэвису все это было известно, но он стыдился тех ночных часов, когда желания плоти брали верх над логикой.