Читать книгу "В поисках утраченной близости - Анастасия Соловьева"

– Какие могут быть планы? – взревела тетя Ира. – Самое время делать посадки, грядки вскапывать!

– Ты уж меня прости, но грядки вскапывать я не буду, – сказала я насколько умела твердо. – Чего мне на этих грядках выращивать? Сейчас в магазинах, слава богу, все продается.

– Ну Алла! Ну как же – что? Клубнички сделаешь грядочку, огурчики, кабачки!

– Особенно кабачки! Я их вообще никогда не покупаю.

– Цветочков посадишь, – продолжала тетка, не слушая меня. – Где это видано, жить на даче и ничего не сажать?!

Сообразив, что никакие инсульты не задушат в моей тетке напора и пафоса, я решила действовать осторожно и до поры до времени своих планов не разглашать.

– Ладно, там видно будет.

– Правильно! Разберешься на месте. Так во сколько ты завтра выезжаешь, а? Заехала бы за мной!

– А Даша? Разве они не поедут на дачу на майские?

– Поедут, как же! Уехали уже.

– Без тебя, тетя Ир?

– Вот так – без меня! Машина битком: Дашка, Вовка, Танечка с Женей. А Женька у нас, ты знаешь, не одна. Багажник забит продуктами, а на крыше – старый диван! Матери-то и не нашлось места!

Тетя Ира выразительно замолчала – даже на расстоянии чувствовалось, как тяжело она переживает свою отверженность.

– Не расстраивайся, – попросила я. – У них единственная возможность поехать на дачу – выходные, майские праздники. А ты вольный казак…

– Какой казак, Алла, какой казак?! – затараторила тетка. – Я на дачу перед праздниками ездила. Вылизала дом, окна все перемыла. Постели всем постелила чистые. Звоню Дарье: «Забери меня, мне надо в Москве врачу показаться». Она: «Некогда, отстань!» Нервная, сил никаких нет. Приехала все-таки. Ни слова не говоря, посадила меня в машину… А сегодня с утра, гляжу, они на дачу собираются. А я? А тебе, мать, места нет. Каково?! Дарья еще и огрызнулась: нечего мотаться туда-сюда!

– Ладно, тетя Ир, не горюй. Отвезу я тебя на дачу. Завтра утром за тобой заеду.

Собираясь с утра за теткой, я безостановочно давала себе клятвы не задерживаться на даче в Холщеве ни одной лишней минуты. Только довезу тетку до ворот…

Но у ворот встречать нас никто не торопился. Пришлось хватать многочисленные теткины сумки и тащить их в дом.

– Пошли-пошли. – Тетя Ира подхватила меня под руку. – Пошли, я тебе твой домик покажу.

– Да не надо, тетя Ир… В другой раз.

Но тетка не отступалась. Ей нравилась ощущать себя благодетелем, тем более и в моей избушке она тоже сделала накануне генеральную уборку.

– Две комнатки, терраска, на участке – фруктовые деревья, сорок минут до Москвы… Где бы ты еще такую дачку взяла?!

Тетя Ира положила ключи от дома на круглый деревянный стол, посоветовала мне побыстрее располагаться и, тяжело ступая, побрела назад в свои владения.

Откинув в сторону тюлевую занавеску, я наблюдала за ней в окно. Семьдесят пять… Подагра, больные суставы, плохое пищеварение, инсульт. И мне когда-нибудь будет семьдесят пять. И не когда-нибудь, а очень даже скоро, через какие-нибудь тридцать восемь лет. Вообще-то не так скоро. Полжизни еще осталось. Но что хорошего было у меня в первой половине жизни? А какие шансы, что жизнь качественно поменяется во второй?

У Стива Инга. А я люблю его. Его одного на всем свете. Как маленькая. Как сумасшедшая. Он или никто! И обязательно – он безраздельно! Не с Ингой же пополам!..

Грузная фигура тети Иры окончательно скрылась в дебрях вишневой рощи. Это во времена нашего детства была роща, а теперь – чаща. Заросли. Встретишься в этих зарослях с Вовой, он не растеряется и еще раз долбанет меня по голове. В первый раз под суд пошел один Славик, а Вове ничего – как с гуся вода.

А если в вишневых зарослях мы вдруг нос к носу столкнемся с Дашкой? Тоже мало приятного… И для меня, и для нее.

В общем, надо ехать домой, подальше от ненужных опасностей и эмоционального дискомфорта. Ехать домой и срочно обзванивать риелторские агентства.

Я вышла на крыльцо, заперла домик и бросила ключи в брезентовую сумочку с аппликацией. Пожалуй, лучше не бросать – еще потеряю! Ключи должны храниться в особом отделении – где от квартиры, там и от дачи. Вот теперь надежно.

Успокоенная этой нехитрой манипуляцией, я направилась к машине, но у ворот опять наткнулась на тетю Иру. Тетка громко, на всю улицу, беседовала с похожей на нее грузной, пожилой женщиной, наряженной, как на смех, в синтетический спортивный костюм.

– Ты в магазин?

Я молча кивнула.

– Да зачем на машине ехать? Тут рядом – у станции. Я тебе сейчас объясню. По дороге направо – ничего нет. Видишь ворота – это санаторий. За санаторием лес, дальше – озеро. А магазины – налево, два квартала сейчас пройдешь, потом будет поворот… И нам купи хлеба, пожалуйста. А то еды полон холодильник – мясо, деликатесы, а хлебушка – один батон. На тебе денег.

– Да нет, тетя Ир. Не надо. Я…

– Бери, бери, – перебила тетка. – С какой стати ты будешь на свои деньги хлеб нам покупать? Куда идти-то, запомнила?.. Ой, Раиса Дмитриевна, как я вас понимаю! Да у нас почти то же самое. Зять, он и есть зять. Что с него взять?! Да ты иди, иди, Алла…

Невероятно, но факт – я пошла. Два квартала налево, дальше поворот… Лучше купить хлеба, туда-обратно – двадцать минут, чем выслушивать громкие и долгие укоры тети Иры, да еще под недобрым, любопытным взглядом Раисы Дмитриевны.

Магазин отыскался быстро. Точнее, у станции Холщево располагался целый торговый ряд – сразу несколько магазинов. Я зашла в первый попавшийся павильон и встала в очередь.

– Две буханки черного и батон… Три батона… Два батона и буханку, – повторяли стоящие впереди меня покупатели.

– Три батона и две буханки. У нас в семье все ваш хлебушек любят! – бодро сообщила очередная покупательница.

– Хороший хлеб, – улыбнулась продавщица. – Местный, холщевский.

«Раз такой хороший, куплю побольше, – решила я. – Пусть едят, тем более семейство у них большое…»

– Два батона и две буханки.

– Подождите немного, девушка. Черный хлеб, сейчас… Мишка, черный еще неси! Минуточку подождите!

Истекла первая, потом и вторая минуточка. Мишка хлеб не нес, разгневанная продавщица метнулась за кулисы, а я от нечего делать взялась за изучение ассортимента сельского магазина. Здесь продавалось все: полукопченая колбаса, плавленые сырки, шоколадки «Аленка», сдобы, борщи в стеклянных банках, парниковые помидоры, безразмерные тренировочные, средство от комаров и для мытья посуды, бумажные салфетки, чайные чашки. Сырки и колбаса были хаотично свалены в витрину, остальные товары частью валялись на прилавке, частью – за спиной у продавщицы на пыльной деревянной тумбе. Это было настоящее кладбище. Никто из покупателей не захочет выискивать в этой бессистемной куче нужную вещь, и, следовательно, до конца дачного сезона ничего из представленных в магазине промышленных товаров не будет продано. А после конца – и подавно. Исключением может стать, пожалуй, вот это алое пластмассовое ведро. Цвет – просто закачаешься! И щетка из него торчит – белая такая. Рекламный плакат – red and white!