Читать книгу "Поймай меня, если сможешь - Фрэнк У. Абигнейл"

Надев мундир пилота, который уже успел отдать в подгонку, чтобы он сидел как влитой, я залихватски сдвинул фуражку, набекрень и сел на автобус до аэропорта Ла-Гуардиа.

Теперь я был готов отправиться в полёт — разумеется, если кто-нибудь поведёт самолёт вместо меня.

3. Летая в небе авантюр

Форма источает какие-то чары, особенно, если выдаёт в обладателе редкостные дарования, отвагу или доблесть.

Крылышки десантника говорят, что он — солдат особой породы. Дельфин подводника означает, что он необычный моряк. Синий мундир полицейского символизирует власть. Хаки рэйнджера наводит на мысль об искусстве следопыта. И даже крикливо-яркая ливрея швейцара навевает смутные мысли о помпезности и царственном величии.

Входя в аэропорт Ла-Гуардиа, я себя в форме пилота Pan Am чувствовал просто великолепно, явно внушая окружающим уважение и почитание. Мужчины смотрели на меня кто с восхищением, кто с завистью. Очаровательные женщины и девушки улыбались мне. Полицейские аэропорта любезно кивали. Встречные пилоты и стюардессы улыбались, заговаривали со мной или поднимали руки в знак приветствия. Казалось, каждый мужчина, женщина и ребенок, заметившие меня, источали тепло и дружелюбие.

Это пьянящее чувство пришлось мне по душе. Правду говоря, я тут же попал в полнейшую от него зависимость. В ближайшие пять лет этот мундир стал моим вторым я. Я пользовался им точь-в-точь так же, как наркоман ширяется героином. Всякий раз, когда меня охватывали одиночество, уныние, чувство отверженности или сомнения в себе, я надевал мундир пилота и устремлялся в толпу. Форма возвращала мне уважение и чувство собственного достоинства. Без неё я порой чувствовал себя бесполезным и удручённым. А в кителе пилота в подобные времена чувствовал себя так, будто надел шляпу Фортунато[9]и шагаю в семимильных сапогах.

В то утро я кружил вместе с толпой в вестибюле Ла-Гуардиа, упиваясь своим вымышленным положением. Я решительно настроился обманом проложить себе путь на борт самолёта, отправляющегося в далёкий город, чтобы заняться там чековыми махинациями, но всё тянул с осуществлением этого решения — уж слишком меня тешило выпадавшее на мою долю внимание и почтение.

Проголодавшись, я зашёл в одно из многочисленных кафе аэропорта, плюхнулся на табурет у стойки и заказал сэндвич с молоком. И уже доедал, когда на табурет по соседству уселся второй пилот TWA. Поглядев на меня, он кивнул, заказал кофе с рогаликом, после чего окинул меня взглядом, в котором сквозило легкое любопытство.

— И что это Pan Am делает у нас в Ла-Гуардиа? — небрежно поинтересовался он. Очевидно, Pan Am из Ла-Гуардиа не летала.

— А, просто транзитным из Фриско на первом попавшемся рейсе, — не растерялся я. — Жду вертушку до Кеннеди.

— На каком оборудовании летаешь? — полюбопытствовал он, впиваясь зубами в рогалик.

Мои мозги превратились в глыбу льда, я едва не подскочил. Оборудование? Что он называет оборудованием? Двигатели? Навигационные инструменты? Что?! Я что-то не припоминал, чтобы это слово употребляли в связи с гражданской авиацией. Я лихорадочно подыскивал ответ на этот вопрос, явно казавшийся ему вполне заурядным. Я мысленно перечитал мемуары ветерана Pan Am — небольшую книжку, понравившуюся мне по-настоящему и ставшую для меня чуть ли не учебником. И не припомнил, чтобы он хотя бы раз употребил слово «оборудование».

Однако оно наверняка имеет какое-то значение. Лётчик TWA глядел на меня, дожидаясь ответа.

— «Дженерал Электрик», — бухнул я наугад. И определённо промахнулся. Во взгляде его заблестел лёд, а на лице промелькнуло настороженное выражение.

— А-а, — проронил он уже без намёка на дружелюбие, сосредоточившись на кофе с рогаликом.

Залпом проглотив остаток молока, я бросил на стойку три доллара, более чем щедро оплатив свой заказ, и встал.

— Пока, — кивнул я пилоту TWA и направился к двери.

— Пшылывжоу, — буркнул он. Не знаю, что именно он имел в виду, но реплика подозрительно смахивала на нечто эдакое, что проделать мне было не под силу.

Так или иначе, я понял, что несмотря на всю предыдущую работу и титанические изыскания, ещё не совсем готов к вылазке на попутке. Яснее ясного, что сначала, помимо прочего, нужно получше овладеть лётным жаргоном. Уже покидая здание аэровокзала, я заметил стюардессу TWA, воюющую с тяжеленным чемоданом.

— Позвольте помочь? — спросил я, протягивая руку к багажу.

— Спасибо, — охотно уступив, широко улыбнулась она. — Служебный автобус прямо у выхода.

— Только что сели? — поинтересовался я, шагая к автобусу.

— Да, — поморщилась она, — я просто выжата, как лимон. Половина народа в грузе оказались продавцами виски, мотавшимися на собрание по продажам в Шотландию. Можете себе представить, на что походила обстановочка.

Тут же представив это, я рассмеялся.

— А на каком оборудовании летаете? — вдруг спросил я по наитию.

— Семь-ноль-семь, я их обожаю, — проговорила она, когда я уже закидывал чемодан в автобус. Помедлив перед дверью, она протянула руку. — Большое спасибо, друг. Без ваших мускулов мне бы не справиться.

— Рад помочь, — ответил я, ни капельки не покривив душой. Она была тоненькая и элегантная, с лицом феи и золотисто-каштановыми волосами. Чрезвычайно привлекательная. В иных обстоятельствах я бы реально попытался познакомиться с ней поближе. Я даже не спросил, как её зовут. Она была очаровательна, но знала о пассажирских перевозках всё от и до, и свидание с ней могло обернуться полнейшим фиаско.

Лётный персонал явно любил помолоть языком, а я в данный момент уж точно не был готов внедриться в их круг. Итак, «оборудование» означает «самолёт», раздумывал я, шагая к своему автобусу. Чувствовал я себя глуповато, но на полпути в Манхэттен разразился смехом, когда мне пришло в голову, что тот старший помощник TWA, наверное, уже вернулся в пилотский зал ожидания и рассказывает остальным лётчикам TWA, как только что повстречал сопляка из Pan Am, летающего на стиральной машине.

Ближайшие дни я провёл в раскопках. В прошлом я уже открыл, что наилучший источник сведений об авиакомпаниях — сами авиакомпании, и потому принялся обзванивать их одну за другой, выуживая у собеседников нужную информацию. Представлялся то студентом колледжа, готовящим работу о пассажирских авиаперевозках, то начинающим писателем, то журналистом или репортёром одной из местных газет.

Обычно я обращался в отдел компании по связям с общественностью. Как выяснилось, авиационные пресс-атташе любят поговорить о своих компаниях. Подозрения, что моё авиационное образование пребывает на уровне детского сада, быстро подтвердились, но всего за неделю я экстерном проскочил старшие классы средней школы и колледж и уже трудился над дипломной работой на звание бакалавра.