Читать книгу "Запоздалая оттепель - Эльмира Нетесова"

— А где возьмешь их? — содрогнулся Кузьма от дурного предчувствия.

— Ну как это? Я пять машин помыл. А заплатили только за две. Когда наган заимею, побоятся зажиливать мои деньги, ведь колеса могу прострелить. Знаешь, как мы с пацанами проучили двоих гадов? Один на «ауди», второй на «мерсе» ездят. Зарулили к нам. Велели помыть машины. Мы их до блеска отодрали. А они деньги не захотели отдать. Тогда Петька с Кириллом проткнули им колеса перочинками. Те сели, а колеса спустились. Мы уже за угол убежали. Смотрим, что дальше будет? Ох и матерились они! Пришлось им на шиномонтаж на тросах добираться. Запасок не было. А через два дня они опять прикатили. Хотели нас отметелить. Но Петькин отец их за грудки взял. И так тряхнул, что враз замолкли. За помывку уплатили. И уже не приезжают к нам! А еще одному, когда заплатить не захотел, Степка полную горсть грязи зафитилил в лобовое. Как раз где водитель. Тот выскочил. За Степкой кинулся. А Петька тем временем ключ зажигания выдернул из машины и наутек. Хозяин «форда» чуть с ума не сошел, когда вернулся. Машину пальцем не заведешь. Он нас целый час уговаривал. И вместо тридцатки за помывку сто рублей с него выдавили!

— Женька! Зачем тебе такое?

— Как это? Я же не украл! А почему меня накалывают всякий раз? Вот и взялись кучкой зарабатывать. По одному — дурят! Когда нас много, не обламывается удрать, не заплатив.

— А как ты с бабкой нынче ладишь?

— Она мои штаны взялась почистить. И нашла в кармане полтинник. Ну, пятьдесят рублей. И вытащила меня из койки средь ночи. Спрашивает, где деньги взял? Я сказал, что нашел их. Она кричать стала на меня. Вором назвала. Я ее — дурой. Она отцу пожаловалась. Тот, глянь, как ремнем отлупцевал! — заголил спину. Кузьма вздрогнул, увидев черные полосы на теле внука.

— Скажи-ка бабке, чтоб ко мне приехала, — попросил Женьку.

— А зачем она тебе? Опять станет хныкать и жаловаться. Она любого в слезах и соплях утопит. Злая! Да и не разговариваю я с ней после того. А вот отцу с матерью пришлось сказать, где деньги взял, а то бы душу выпустили…

Через неделю Кузьма приехал домой. Позвал Настю в свою комнату. Отругал за Женьку. Та обиделась на мужа, что защищает внука, а ее срамит перед всеми. Успокоилась, лишь когда Кузьма дал ей деньги. Забыла все обиды. Пообещала не лезть ни в чьи карманы, не проверять и не обижать никого.

Так прошло три года. Нет, Кузьма не успокоился. И в выходные он продолжал искать работу или приработок. Случалось, ему везло. Просили отремонтировать или собрать мебель, перетянуть кресла и диваны новым материалом. Кузьма старался. Приносил домой приработок. Но уже не до копейки, как прежде, отдавал Насте. Оставлял и для себя.

— Послушай, цены выросли! Почему твоя зарплата не поднялась? Напомни, попроси! — говорила постоянно.

— Никому ее не прибавили! — огрызался Кузьма. Но назавтра слышал то же самое. — Надоела! Извела! Запилила! — взорвался он.

— Твоих копеек семье на хлеб не хватает. А еще орешь здесь! Зачем семью завел, если прокормить не можешь? Если бы я знала тогда, какой ты есть, никогда не согласилась бы выйти за тебя!

— Не за меня! Не я тебе был нужен! Да понял запоздало! — хлопнул дверью Кузьма, выскочил во двор. Там Егор в машине ковыряется, что-то ремонтирует. На отца не глянул. Зинка вышла в огород за зеленью. Проходя мимо, больно толкнула Кузьму и не оглянулась, пошла за дом.

— Отец, пойди на минутку! — позвала дочь.

И сказала:

— Мы с матерью вчера заявление в суд отдали. На Максима. Ну сколько можно ждать, а на мою зарплату не проживешь…

— Мать заставила?

— Не только. Я и сама устала верить! Не могу! — опустила голову.

— Дурное порешили. Но коль сделано, обратно не воротишь, — отмахнулся устало.

— Ты знаешь, что Нинка покалечилась на ремонте? — спросила Кузьму тихо.

— Когда? Что с ней? — онемел отец.

— Мать всех достала. Нинка приболела. Простыла. Ремонтировать квартиры — это не то, что в конструкторском бюро сидеть. Ей надо было отлежаться. Да мать извела. Все ныла. Та не выдержала, с температурой пошла работать. И… Не устояла на стремянке, потеряла равновесие. Сломала руку. Теперь в гипсе… Андрей с матерью не говорит. Квартиру ищет. Уйти хотят. А мать радуется, что меньше мороки будет. И еще одну комнату можно квартирантам сдать. Кстати, ты знаешь, что у нас уже живут постояльцы? Семья. Тихие, хорошие люди. Они за свою комнату за год вперед заплатили. Теперь дети играют у меня. Их комнату отдали. Там Женька уроки готовил. Теперь — на кухне, бабка место дала.

Кузьма молча вышел. Нашел Настю.

— Ты это что же утворила? Невестку из дома больную выгнала на работу. Она из-за тебя хворает. Чужих в дом взяла без моего ведома! Ты что себе позволяешь?! — рассвирепел мужик.

— Не дери горло! Все больные, когда работать надо. А как за стол, мечут больше здоровых! Хватит на меня базлать! Я такая же хозяйка, как и ты, в этом доме. Ты, живя со мной, его строил. И я помогала. Так что не мечи тут искры. Не боюсь тебя!

— Уходи отсель! Змея!

— Что? И не мечтай! Дом не только твой, а и мой! Захочу, тебя выгоню! — пригрозила, вспотев. — Тебя! И никто обратно не вселит! Так что знай! Не позволю над собой издеваться! Хватает в доме горя и без того! — пошла к Зинке на кухню, высоко подняв голову.

— Стерва старая! Тендер паровозный! Все мало тебе! Когда лопнешь, кровососка?! — взъярился Кузьма, потеряв терпение. И, обойдя дом, сел на скамье под яблоней. Задумался, как дальше быть? А тут совсем внезапно услышал:

— Как живешь, сосед?

Оглянулся. Седой как лунь дед стоит у забора. Плечи сутулые, лицо в морщинах, а в глазах два кусочка синего неба улыбаются светло и чисто.

— Акимыч, здравствуйте! — Потянуло к старику впервые за все годы.

— Чего ж голову уронил? Иль не можется? Либо печали одолели? — спросил дед, подойдя вплотную, присел рядом.

— Сил больше нет. Заели заботы! Не жизнь — мука! Каждый день в наказанье! Уж скорее бы все кончилось! — выплеснул Кузьма наболевшее. И рассказал о невзгодах семьи.

— Кузьма, да ведь не на одних вас лихо напало! Всех достала беда. Я вон после войны сколько лет работал. А пришло время, пенсию такую определили, что на нее ни жить, ни умереть нельзя. Хоть волком вой. Но толку от того никакого. Подумали мы вдвух со старухой. Взяли за городом участок. Еще в позапрошлом году его разработали. Посадили что надо. И все лето с него жили. А и на зиму для себя запасли всего. Картоха да капуста, огурцы и помидоры. Всякая зелень — своя. Уже покупать не надо. И копейка цела. А там мою бабку взяли на зиму за чужим дитем доглядывать. Приплачивали, харчи давали. Да я сторожевал на складах. И знаешь, без нужды дожили до весны. Не сетовали. У Бога помощи просили. Он услышал и подсобил нам. Не покинул. Не позабыл. Вот так-то и тебе надо. Не жалиться на жизнь, не клясть ее, а обратиться к Отцу Небесному. Ему всяк голос слышен, каждая жизнь видна. Ее нельзя клясть, ибо она от Господа всякому подарена. Клянущий дар Божий проклинает Господа. За то и наказан Им. Прими все с кротостью, без злобы. И Господь наградит тебя. Ведь беды наши не от кесаря, не от властей. А от грехов наших. За зло и жадность наказываемся. За обиды, в каких погрязли и вокруг себя сеем. Очисти душу от зла. И помяни слово мое — в судьбе твоей враз утро проснется. Заново народишься. Поверь, сосед, как сыну сказываю. На себе спытал…