Читать книгу "Казусы частного сыска - Марина Серова"

Проскрежетал ключ в замке, и дверь отворилась.

Девочка была одета в серенькую толстую кофточку и длинную шерстяную юбку. Худенькая. На меня она смотрела со страхом и с каким-то скрытым восхищением.

Ну, правильно, я же теперь выгляжу немногим старше ее.

— Вы по какому делу? — осторожно спросила она, переводя взгляд с меня на Кошкина. — Начальство занято, ревизия у нас.

Она стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Пускать не хотела. Охранника видно не было.

— Да по тому же самому — ревизия, — твердо произнес Александр Александрович. — Не загораживайте, пожалуйста, проход.

Мягко, но настойчиво он отстранил совсем смутившуюся девчоночку и по-хозяйски прошел в помещение почтамта.

Я — за ним. Здорово. Таким образом действовать я не привыкла. Для меня проще ночью, минуя либо нейтрализуя всяческую охрану и сигнализацию, пробраться куда-нибудь, скажем, в тот же почтамт, и достать что требуется. Меня этому и обучали. А чтоб так, как говорится, на арапа, без подготовки… Ну, несерьезно это при моей-то квалификации.

Из небольшой стеклянной будочки высунулся детина-охранник. Кошкин твердыми шагами направился к нему.

— Где кабинет директора? — раздраженно-начальственным тоном спросил Александр Александрович.

— Да они.., начальство-то.., того — заняты.

— Ничего, — успокоил его Кошкин, в голосе которого появились покровительственные нотки, — мы его тоже немного позанимаем.

— На второй этаж и направо. Сорок вторая комната, — быстро сообщил страж.

Кошкин царственно кивнул и, сделав мне жест рукой — следовать за ним, стал подниматься по лестнице.

«А в роли сотрудника МВД Александр Александрович смотрелся бы неплохо, — вдруг подумала я, — представительный такой и как будто даже ростом повыше стал…»

Мы поднялись на второй этаж. За запертой дверью с номером сорок два глухо раздавались голоса.

Судя по интонациям, у директора этого почтового отделения с ревизией все-таки было что-то неладно.

Что ж, неразбериха нам даже на руку.

Кошкин, нимало не колеблясь, постучал в дверь кабинета. Открыли нам не сразу. Александру Александровичу пришлось даже несколько раз долбануть по двери ногой. Наконец со скрипом врата кабинета директора растворились, и в проем просунулась огромная кудлатая голова. Седоватые усы висели, как ветви дерева зимой под тяжестью снега.

— Вам чего?

— Директор почтамта? — деловито осведомился Кошкин, доставая из кармана свое удостоверение.

— Директор… — упавшим голосом ответил обладатель кудлатой головы, — вы тоже…

— Мы — тоже, — подтвердил Александр Александрович, твердой рукой открывая пошире дверь.

Директор растерянно посторонился. Мы прошли в кабинет. Низенький, ниже Кошкина, мужчина и женщина примерно такого же роста — оба в строгих темных костюмах — подняли головы от стола, заваленного бумагами.

— Вот, — с тоской отрекомендовал нас директор, — из милиции еще.

Женщина в упор посмотрела на меня. Неодобрительно покачала головой, очевидно, не оценив моего наряда.

— Из милиции? — подозрительно прищурился на нас коротышка-ревизор. — А вы?..

— Так-так, — не дал ему договорить Кошкин, — господа из ревизионной комиссии, правильно?

— Пра…

— Ну-с, — снова перебил его мой клиент, — значит, вам тоже стало известно? Или это обычная проверка?

Директор — он стоял рядом со мной — тихонько взвыл:

— Да что известно-то? Что известно? Чего вы все пугаете-то?

— Вы насчет денег из городского банка? — спросила женщина-ревизор. Она немного шепелявила, и у нее выходило «насцет».

— Насчет денег, — не стал спорить Кошкин, — и, впрочем, не только по этому поводу, — добавил он, с угрозой взглянув на совсем растерявшегося директора.

Тот хотел что-то возразить, но лишь крякнул и всплеснул руками. Я просто диву давалась, наблюдая бурную деятельность Александра Александровича. Вот тебе и зануда Ипполит Матвеевич!

— Вот посмотрите, — сразу оживился низенький мужичок, взяв в руки со стола какую-то кипу бумаг, — средства из городского банка. У нас по ведомостям — вот, — он извлек из своей папки листок с гербовой печатью, — а у них, — ревизор потряс перед носом Кошкина бумажной кипой со стола, — вот и вот… Так что, товарищ.., э-э…

— Полковник! — выпрямившись, подсказал Кошкин.

— Товарищ полковник, такая ситуация. Прямо не знаем, что и делать…

— Посмотрим, посмотрим, — Александр Александрович невнимательно проглядел документы и бросил их на стол, — с этим мы потом разберемся.

Сейчас у меня такой вопрос… — Он снова вперил свой угрожающий взгляд в несчастного директора. — А покажите-ка нам накладные на недавно полученную вами из городской прокуратуры мебель. А то, по нашим сведениям…

— Какие накладные? На какую мебель? — упавшим голосом прошептал директор. — Нам ничего из прокуратуры… — Усы его с горя обвисли так, что казалось, «снег» с них вот-вот слетит.

— Ах, какие накладные? — зловеще произнес Кошкин. — Какие накладные? Бумаги сюда немедленно! — рявкнул он так, что вздрогнул не только директор, но и парочка из ревизионной комиссии.

Тряся большой кудлатой головой, словно волосатым футбольным мячом, директор полез в сейф и извлек оттуда объемистую папку с документами.

— Вот.., пожалуйста…

Александр Александрович жадно схватил папку и, отстранив ревизоров, сел за стол. Сдвинул на краешек разбросанные ими по столу бумаги и, раскрыв папку, углубился в чтение.

Женщина снова с подозрением взглянула на меня:

— А вы? Вы тоже сотрудник? — У нее получилось «тозе».

Вот позор! Значит, Кошкин у них подозрений не вызывает, а я?..

— Сотрудник, — я тщательно выговорила это слово, — специальный сотрудник, — и ответила ей таким же недоверчивым взглядом.

— И документы имеются? — поинтересовалась ревизорша.

— Мои?!

— В чем дело? — Это Кошкин поднял голову от бумаг. Посмотрел на ревизора, потом на меня. — В нем дело, Анна Васильевна?

«Анна Васильевна» явно относилось ко мне.. Ну что ж, надо в таком случае подыграть.

— Да вот, — обиженным тоном сказала я, — документы требуют…

— Документы? — Александр Александрович обернулся к женщине-ревизору. — Анна Васильевна Погодина, — он сделал ударение на фамилии «Погодина», — не имеет пока документов, она проходит стажировку.

— А-а,.. — Женщина робко улыбнулась. При слове «Погодина» она, между прочим, вздрогнула. — Дочка Василия Васильевича, да?