Читать книгу "Жизнь в мелкий цветочек - Марта Кетро"

6. От них бывают подарки.

7. Их визит может стать отличным поводом, чтобы прибрать в спальне и лишний раз вытереть пыль под кухонным столом — мало ли где застанет вас страсть.

8. Они бывают очень красивые. День, проведённый с красавцем, в плане эстетической нагрузки заменяет двухчасовую пробежку по Третьяковке. Лучше в этом смысле только котики.

9. Не говоря уже про секс.

И так далее. А на деле что испытывает женщина вместо сплошных удовольствий и благодарности? Плачет, когда мужчина не приходит; орёт, когда, наконец, появляется; и ещё горше рыдает, когда уходит опять. Если возникает какой-то сухой промежуток, бежит жаловаться к тем, кто согласится послушать. В результате время, которое в её жизни занимает отсутствующий мужчина, в разы больше, чем время его присутствия (и те короткие мгновения она успевает изгадить сценами). То есть его рядом нет, а жизнь её он всё равно пожирает, точнее, она сама заботливо нарезает себя на удобные ломтики и скармливает «через не хочу» — за маму, за папу, за жену, за детей… Нет, я ещё понимаю тех, которые женаты, — если тётка всерьёз решила положить на алтарь семьи и себя, и того парня, то тапочки ей в рот, в смысле бог в помощь. Но совершенно истерическую организацию связи довольно часто используют любовницы — то есть свободные, ничем не обременённые существа, у которых нет никаких обязанностей и которые вправе просто наслаждаться процессом. Зачем они-то культивируют мучительный и тоскливый геморрой души, именуемый «Сложные Отношения»? Скучно просто так резвиться?!

Да, конечно, скучно, чего уж там… Когда без сердца и несерьёзно, то вроде как жизнь пуста. Но ведь гендерные взаимодействия необязательно должны быть смыслом и целью. Всего-то — чуток сдвинуть точку зрения, и окажется, что в мире полно важных вещей, по-настоящему важных, и рядом с ними вопрос «придёт или не придёт?» вообще не встает.

Человек, который никого не мог сделать счастливым

Я придумала его однажды ночью, этого человека.

Не знаю, почему он так наказан, может быть, всё началось с родителей. Они сошлись поздно, не по любви, а по нужде — знаете эту оскорбительную схему? — когда каждый уверен, что ничего хорошего впереди уже не ждёт, поэтому бери, что есть. Вы одиноки, я чертовски одинок, чего время терять. Оба хотели ребёнка, даже секс у них был, чтобы зачать, а уж потом для удовольствия. В конце концов, у них получилось, так что их он всё же осчастливил.

Но, похоже, при деловитом осеменении он недополучил некоей радостной искры, потому что с возрастом открылась странная маленькая ущербность. Влюблялся, и в него влюблялись, но стоило отношениям продлиться около полугода, как самая преданная женщина начинала тосковать. Объективно говоря, он был внимательным и заботливым, но любые внимание и заботу умудрялся перевести в русло долженствования. Женщины простодушны, им на всё достаточно нехитрого резона — «потому что я тебя люблю». Цветов принёс, потому что любит, колбаски купил, потому что любит, и спит с ней — потому что любит, а как же иначе? Но человек этот никогда не забывал уточнить: цветы принёс, потому что принято бабам на восьмое марта веники таскать; колбасы купил, потому что должен, вчера у тебя бутерброд съел; а спит — ну так Аня, которая нравится больше, не дала, но с кем-то же надо.

Пока ухаживал, дарил розы и водил в симпатичные ресторанчики, а переспав, покупал кустовые астры и назначал романтические ужины в «Му-му». Никакая сила не заставила бы его потратить на любовницу больше прожиточного минимума, и точно так же не приходило в голову в период ухаживания принести женщине простеньких нарциссов вместо парадного букета, как бы она их ни любила. Это не скупость, это целесообразность.

Женился по любви, но радости не прибавилось. Даже к морю вывозил семью не отдохнуть и развлечься, а исключительно, чтобы укреплять слабые дочкины лёгкие. Что бы ни делал для близких — всегда с мученической гримасой.

Но исполнял всё, что должен, и потому для него было внезапным ударом, когда женщины уходили, — сначала подруги, потом жена. Казалось, вокруг какие-то обезумевшие потаскушки, готовые разбить его и свою жизнь в погоне за призрачными вещами, вроде сладких слов, улыбок и этой проклятой радости, которая у всяких никчемных типов прорывается в каждом жесте, а ему не давалась никогда.

Это озлобило его, но в глубине души он был и остался хорошим человеком. И женщины очень виноваты, но лишь в том, что ни одна из них не сказала правды: «Всё дело в том, что ты не умеешь делать людей счастливыми».

А чуть позже я додумала: alter ego этого персонажа — человек, которого никто не мог сделать счастливым.

Он не то чтобы не умеет радоваться, но самые светлые моменты его жизни омрачены воспоминаниями о прошлых неудачах и ожиданием будущих бедствий. Всякая птица в руках кажется ему жалкой синичкой по сравнению с упущенными. Самая прекрасная любящая женщина будет всё-таки хуже той, которая не полюбила. От её внимания он, конечно, не откажется, но навсегда сохранит тоску во взоре и счётчик в уме, неустанно сравнивая и прикидывая, чем и насколько лучше была неполюбившая. Уж поверьте, показатель всегда найдётся, — если не ум, талант и образование, то вес, возраст и размер груди.

Особенно обидно, что когда женщина, устав от своей второсортности, уходит, она немедленно переводится в разряд небесных журавлей, и уже её успешностью и красотой попрекают следующую жертву.

Точно так же несчастливец относится к подаркам, работе, детям, да к чему угодно — всё немного не то и могло быть лучше, всё паллиатив. Близкие от него разбегаются, никто не хочет чувствовать себя пиратской подделкой под какой-то несбывшийся оригинал. Уходят с ощущением жизненной неудачи и собственной никчемности, а на прощание говорят: «Прости, я не могу сделать тебя счастливым».

Не надо огорчаться — никто не сможет.

Ненормативная глава

Ну какая же блядь слово «блядь» обозвала матерным?!

Из лекции диакона Андрея Кураева

«Россия XVII века глазами православного араба»

Оно никогда мне не нравилось, это слово. Грубость, она и есть грубость, сколько на старославянский ни ссылайся. Но раз Кураев говорит…

Хотя, конечно, дело не в авторитете, а в том, что понятие уж больно ёмкое. Не одну тысячу слов надо потратить, чтобы описать специфическое состояние души, которое за ним стоит. Я настаиваю — души, а не сексуальной активности.

В этой главе несколько текстов, которые прямо-таки им напичканы, и если вам совсем уж режет глаз, пролистайте, беды не будет.