Читать книгу "Каждый умирает в одиночку - Джеймс Хедли Чейз"

С таким же успехом я мог обратиться к Великой Китайской стене.

Светловолосый мальчик начал приближаться ко мне.

— В путь, приятель, — ласково произнес он. — Ты и я, вместе.

— Теперь послушай… — начал было я, но меня грубо прервал удар кулака по зубам.

Это был не тяжелый, но молниеносный удар. Я даже не успел его увидеть. Челюсть заболела так, как и должна была заболеть, но я не покачнулся.

— Хорошо, — пробурчал я, касаясь разбитых губ. — Пойдем к воротам. Если ты так себя испытываешь, то я с удовольствием тебе помогу.

Я был так зол, что, даже не взглянув на Натали Серф, быстро спустился по ступенькам. Он последовал за мной. Я был уверен, что одолею его. Я был на четыре дюйма выше, примерно на двадцать фунтов тяжелее и жаждал его крови.

Он сохранял дистанцию, так что, когда мы подошли к воротам, между нами все еще было три или четыре ярда. У ворот я повернулся и стал ждать его. Он все еще выглядел апатичным, и это раздражало меня, потому что обычно парни не выглядят так вяло, когда я собираюсь отдубасить их.

Он легко двинулся на меня, я намеревался ударить левой так, чтобы у него опустились руки, а потом — правой в челюсть, что должно было снести ему голову с плеч. Это был хороший удар; один из моих лучших и тот, что ранее был известен, как никогда не дававший промаха. Он был хорошо рассчитан, он не был перехвачен и был всего на мгновение медленнее, чем вспышка молнии… но он прошел мимо Миллса на добрых три дюйма, и я по инерции полетел вперед. Все, что ему оставалось сделать, — шагнуть и как следует врезать мне. Он быстро провел серию из пяти ударов немножко ниже ремня с силой и скоростью заклепочного пистолета.

Я упал на колени. Дыхание перехватило, сил подняться не было. Он добил меня правой, что было легко. Я мог видеть, как она шла на меня, но я ничего не мог с ней поделать. Она врезалась в мою челюсть с силой кувалды. Я очнулся от накатившей черной волны тошноты и обнаружил себя лежащим на спине, смотрящим на ватные облака, безмятежно плывущие по утреннему небу.

— Не приходи снова, приятель, — произнес голос вдалеке. — Нам не нравится, что ты болтаешься поблизости, так что избавь нас от своих визитов.

Я с трудом вглядывался в смутную, щегольски одетую фигуру, стоящую надо мной, затем что-то, что, вероятно, было его сапогом, ударило меня в шею, и я погас подобно пламени на ветру.

4

Когда я подошел к своей машине, рядом сидел полицейский верхом на мотоцикле. У него был покорный, скучающий взгляд и вид человека, который ждет у моря погоды.

Увидев меня, он ухмыльнулся, слез с машины, поставил ее на подножку и подошел ко мне.

Весь путь из поместья «Санта-Роза» я проделал довольно уверенно, несмотря на то что у меня закончился запас бранных выражений и я все еще был зол. Моя шея болела так, словно ее отколотили обухом топора, а мой живот сковало кольцом боли, что прибавляло огня моей ярости.

Я был больше разгневан на себя, чем на Миллса. Позволить уличному мальчишке-недорослю побить меня было чем-то, что причиняло боль моей гордости, а когда страдает гордость Маллоя, ку-клукс-клан отдыхает.

— И чего же ты хочешь? — спросил я, достаточно твердо для человека, которому пришлось прожевать полный рот гвоздей. — У меня полно неприятностей и без полиции, так что говори свое дело и проваливай.

Полицейский сочувственно усмехнулся, когда заметил черно-зеленый синяк на моей шее. Он мягко присвистнул и покачал головой.

— Что случилось? — поинтересовался он, облокачиваясь на дверцу машины. — Лошадь тебя лягнула, что ли?

— Лошадь? — произнес я сарказмом. — Думаешь, лошадь так меня пометила? Ты знаешь тот паровой молот, работающий на углу Россмор и Джефферсон?

Он сказал, что да, его глаза широко раскрылись.

— Ну, я просунул свою голову между ним и наковальней и принял несколько ударов, чтобы проверить, насколько я крепкий.

Он медленно переваривал это. Он был человеком, который верит во все, что бы ему ни сказали, даже если бы кто-то сказал ему, что он красив. Но спустя некоторое время он наконец решил, что я все-таки пошутил.

— Умник, а? — произнес он, усмехаясь. — Что ж, хорошо. Это твоя шея. Капитан хочет видеть тебя в управлении. Он приказал мне привести тебя.

— Ты возвращайся и передай, что у меня есть более приятные занятия, чем терять время с идиотом, подобным ему, — сказал я, готовясь сесть в машину. — Это ужасный город, и я должен быть аккуратнее в выборе людей, с которыми общаться.

— Он сказал либо привести тебя, либо принести тебя — выбирай сам, — дружелюбно проинформировал меня полицейский. — Если старик говорит принести, значит, он подразумевает, что я могу ударить тебя по голове своей дубинкой. Жалко добавлять это к твоим синякам, дружище.

— Он не может подобным образом разговаривать со мной! — негодующе произнес я.

— Забавно, но он считает, что может, — ответил полицейский, ухмыляясь.

Он казался добродушным и дружелюбным парнем, так что я ухмыльнулся ему в ответ.

— Он всего лишь хочет немножко поболтать об этом убийстве прошлой ночью. Лучше поедем, дружище.

— Хорошо, — сказал я и включил двигатель. — Но в один из этих дней я встречу этого Брендона в темном переулке и очень надеюсь, что буду обут в шипованные ботинки, когда это случится.

— Да, — кивнул полицейский, включая двигатель. — Я тоже на это надеюсь.

— И послушай, Джек, — продолжил я, перекрикивая рев его мотора. — Если я еду, то я еду при полном параде, так что включай сирену.

И мы поехали при полном параде. Это было весело — ехать сквозь забитые улицы на скорости шестьдесят миль в час с полицейским впереди, расчищающим дорогу сиреной. Мы проехали на каждый красный свет, подрезали добрую дюжину водителей, повернули направо, когда висел знак «поворот направо запрещен», и заставили всех, кто нам повстречался, изумленно смотреть на нас.

Когда мы остановились у управления, полицейский ухмыльнулся мне через плечо.

— Доволен? — спросил он, ставя машину. — Это было достаточно красиво для тебя?

— Вполне, — произнес я, выходя из автомобиля. — Мы попробуем еще раз в другое время. Мы нужно было что-то подобное, чтобы избавиться от раздражения.

Миффлина я нашел в холле, выражение его плоского красного лица было довольно обеспокоенное, взгляд — хмурый.

— Привет, Майк, — сказал я. — Что готовится?

— Капитан хочет с тобой повидаться, — сообщил Миффлин. — Обращайся с ним мягко и аккуратно. Он считает, ты знаешь об этом убийстве больше, чем сказал нам. К тому же он в настроении приручать аллигаторов. Так что берегись.

Я последовал за ним вверх по каменным ступеням, вдоль по коридору до двери с надписью: «Эдвин Брендон, капитан полиции».