Читать книгу "Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно"

– Кто с Богом... жил, тот и умрет... с Богом...

ВОЗНИЦА ЭМИЛИО

За свою долгую жизнь я понял, что есть люди, с которыми живешь совсем рядом, но никогда с ними не сблизишься. А есть и другие, к которым, едва познакомившись, сразу привязываешься всем сердцем.

Заскрипели петли, и северные ворота захлопнулись за ним. Витус неуверенным шагом вышел за пределы Камподиоса.

– Да пребудет с тобою Господь! – услышал он за спиной слова брата Кастора.

Привратник, согбенный годами старик, всегда чем-то озабоченный, задвинул засов. Открывать и закрывать ворота стоило ему немалого труда. В их глухом стуке было что-то безысходно-окончательное.

Витус огляделся. Над долиной все еще висел ночной туман, и горы на горизонте только обретали свои очертания. Холод пронизывал его. Он держал в руках кожаный заплечный короб, который на прощанье подсунул ему брат Фестус, монастырский повар. Фестуса все называли Cupa disens – Говорящая бочка, и, глядя на него, приходилось признать, прозвище это ему подходит.

– Вот, значит, как – ты решил покинуть нас, – прогудел «бочка», когда Витус пришел попрощаться. – Жаль. Ох, как жаль! Мне уже все рассказали. Что же ты выбрал такое время – пост ведь? Сын мой, у меня нет почти ничего подходящего для тебя в дорогу.

Повар огляделся повнимательнее, бормоча:

– А хотя нет... есть фрикадельки из рыбы, запеченные с корнем петрушки и белым хлебом, приправленные перцем и шафраном... Для поста сгодится, а? Но на дальнюю дорогу... Погоди-ка, кажется, есть кое-что подходящее!

Cupa disens ловко достал из очага зажаренного каплуна и заговорщицки приложил палец к губам:

– Если тебя кто-нибудь спросит, откуда, ты ни сном ни духом! Прилетела к тебе жареная птичка – и дело с концом! Ясно?

– Ясно! – кивнул Витус.

– Ешь на здоровье! Пища бодрит тело и душу! Не забывай моих слов, если тебе когда-нибудь придется худо.

Не успел Витус поблагодарить его, как повар удалился в дальний угол кухни, где висели полотенца, чтобы вытереть свои огромные, как лопаты, руки. Довольный, он напевал вполголоса, опять занявшись своими горшками и мисками, здесь добавляя пряность, а там – соль. Он, похоже, и думать забыл о Витусе.

– Тебе еще что-нибудь, сынок? – спросил он, заметив, что юноша как стоял, так и стоит на том же месте.

– Да нет, ничего, большое спасибо!

«Бочка» проворчал что-то неразборчивое и сделал вид, будто страшно занят, так что Витусу только и оставалось удалиться восвояси.

Взвесив каплуна в руке, юноша прикинул, как бы лучше нести его. Его мысли прервал чей-то негромкий храп. Брат Кастор! Он не мог не улыбнуться. «Этот, если заснет, черта с два его добудишься!» – говорили о старике, кстати, совершенно справедливо. Что он постоянно и подтверждал. Храп его становился все громче.

Так как же быть с каплуном? Чтобы идти быстро и размеренно, нужно, чтобы руки были свободными. Так что лучше всего положить его в заплечный короб. Взяв короб, Витус проверил еще раз, что в нем есть.

Сверху лежал горшок на металлической треноге – подарок брата Гримма из монастырской кузницы; чуть ниже – две груботканые льняные рубахи; запасные штаны на всякий случай, которые вряд ли могли считаться настоящими штанами, потому что за много лет на них появилось столько заплат, что они, как говорят шутники, из одних дыр и были сшиты; еще ниже – шерстяной свитер деревенской вязки, а в самом низу – очень хорошие новенькие сандалии из воловьей кожи – изделие сапожников Камподиоса.

Короб имел одну особенность, составлявшую его несомненное достоинство: двойное дно. Потайное отделение было достаточно большим, чтобы вместить в себя один из редких списков книги «De morbis», который отец Томас подарил ему на прощанье.

– Прими этот список в знак благодарности за то, что ты помогал мне во время операций, – сказал он вчера вечером. – Это список с оригинала, но некоторые иллюстрации в нем получше, чем в оригинале.

Витус почтительно принял из рук автора драгоценный фолиант.

– Не знаю, как и благодарить вас. Я... – он не находил нужных слов.

– Оставь это, Витус! Как видишь, она и в открытом, и в закрытом виде запирается на замок. Причина очень проста: рецепты могут спасти жизнь, но и положить ей конец тоже могут, если окажутся в неумелых или недобрых руках. А еще перелистает ветер страницу, ты не заметишь и... – монастырский лекарь надел на рукопись «кожаную рубашку» – переплет, к которому был подвешен ключик от замка.

– Будь здоров, Витус! Да благословит и сохранит тебя Господь!..

Помимо пучков лекарственных трав и кое-каких хирургических инструментов в потайном отделении больше ничего не было.

Он спрятал не только книгу, но и красный камчатый платок и золотые эскудо – подальше от любопытствующих глаз посторонних. Платок он обернул вокруг тела, эскудо зашил в накидку, каждую монету отдельно, чтобы они не звенели, когда он будет идти. Уложив и каплуна, Витус забросил короб за спину и решительно отправился в путь...

Дорога мягко спускалась вниз, в долину. Справа и слева от дороги лежали серые валуны, а между ними кое-где зеленели островки травы. Солнце медленно выползало из-за горизонта, но начало уже пригревать, посылая на землю первые лучи. Витус прошагал четыре мили, когда дорога привела его к внушительного вида скале, в нише которой стояла маленькая деревянная статуя Девы Марии, приглашавшая остановиться и помолиться. Витус быстро протараторил Ave Maria, а потом свернул на дорогу, ведущую к Порто-Мария, небольшому городку, обязанному своим названием именно этой скромной деревянной статуе. На безлюдных улицах он не увидел никого, кроме нескольких судачивших на улице женщин да кудахтавших кур, – день был не базарный.

Юноша вышел из городка и, пройдя еще милю, оказался у Пахо, речушки, устье которого каждое лето пересыхало. Но сейчас воды было еще достаточно. Витус вышел на берег и увидел растущий посреди течения куст дрока, вокруг которого бурлила вода. Не долго думая, молодой человек ступил в воду, подошел почти вплотную к кусту. Его взгляд остановился на ветке, которая как-то отличалась от остальных: она была более прямой, толстой и казалась достаточно прочной на вид. Витус сначала дотянулся до нее кончиками пальцев, потом попытался ухватиться, но остальные ветки мешали, словно не желали, чтобы его желание исполнилось. Наконец, когда Витус потянул ветку посильнее, оказалось, что это нечто, похожее на посох путника: в два мужских больших пальца толщиной и добрых футов пять в длину. На одном из концов он был закруглен – ни дать ни взять посох паломника из Кампостелы.

К своему удивлению, Витус заметил, что посох этот ему как раз по руке. Сжав его покрепче, молодой человек ощутил, как тепло дерева перетекает в его ладонь. Он изловчился и изо всех сил полоснул посохом воздух. Раз... другой... третий... Свист разрезаемого воздуха придал ему бодрости.