Читать книгу "22 июня. Черный день календаря - Алексей Исаев"

Мы молча переглянулись. И хотя нас в последние дни не оставляло предчувствие этой беды, сообщение Кузнецова ошеломило.

— А как же Заявление ТАСС? — изумленно спросил Куркин. — Ведь в нем говорилось…

— Но ведь это же внешнеполитическая акция, которая к армии не имела прямого отношения, — сказал командующий. Он устало опустился на стул, вытирая носовым платком вспотевшее, сильно осунувшееся лицо. — Не надо сейчас заниматься обсуждением этих проблем. У нас есть свои достаточно важные. Немедленно под видом следования на полевые учения выводите части корпуса из военных городков в близлежащие леса и приводите их в полную боевую готовность.

— Товарищ командующий, — обратился комкор к Кузнецову, — разрешите собрать корпус на каком-то одном указанном вами операционном направлении. Ф. И. Кузнецов, с минуту подумав, отклонил просьбу А. В. Куркина.

— Поздно заниматься перегруппировками, — сказал он. — Авиация немцев может накрыть ваши части на марше.

Мое предложение о подготовке к эвакуации семей командиров и политработников в глубь страны тоже не получило поддержки командующего.

— Возможно, это и необходимо, — сказал он, — но нельзя не учитывать, что такая мера может вызвать панику.

После отъезда командующего войсками округа мы тотчас же занялись выполнением его распоряжений. Во все дивизии были срочно направлены ответственные работники штаба и политотдела корпуса. Им предстояло оказать помощь командованию в выводе частей и соединений в районы их сосредоточения, в подготовке к обороне этих районов, оборудовании командных и наблюдательных пунктов, организации связи, управления и полевой разведки.

Управление 3-го механизированного корпуса во главе с генералом А. В. Куркиным убыло в Кейданы (Кедайняй), севернее Каунаса. Отсюда мы установили связь со 2-й танковой и 84-й мотострелковой дивизиями, а также со штабом 11-й армии, от которого, кстати, узнали, что наша 5-я танковая дивизия, оставаясь на самостоятельном алитусском направлении, подчинялась непосредственно командующему армией.

В 4:00 утра 22 июня 1941 г. немецкая авиация нанесла в Прибалтике массированные удары с воздуха по нашим аэродромам, крупным железнодорожным узлам, портам, городам Рига, Виндава (Вентспилс), Либава (Лиепая), Шяуляй, Каунас, Вильнюс, Алитус и другим. Одновременно тяжелая артиллерия противника начала мощный обстрел населенных пунктов и наших войск вдоль всей литовско-германской границы. Даже до Кейданы (Кедайняй) доносился гул артиллерийской канонады и грохот разрывов авиационных бомб.

В 5:30—6:00 вражеская пехота после повторного налета авиации, нарушив границу, перешла в наступление. В 8:30 — 9:00 немцы бросили в бой крупные силы мотомеханизированных войск по трем направлениям: Таураге, Шяуляй; Кибартай, Каунас и Калвария, Алитус».

Построение советских войск в Прибалтийском особом военном округе к началу войны было типичным для армий прикрытия, т. е. разреженным. На государственной границе находились 10-я стрелковая дивизия и по три батальона от 90, 125, 5, 33 и 188-й стрелковых дивизий. Непосредственно к Балтийскому морю примыкала полоса обороны 8-й армии П. П. Собеникова. На ее правом фланге на участке от Паланги до Сартининкая оборону занимал 10-й стрелковый корпус генерал-майора И. Ф. Николаева. В состав корпуса входили 10-я стрелковая дивизия генерал-майора И. И. Фадеева и 90-я стрелковая дивизия полковника М. И. Голубева. Первая из них занимала полосу шириной 80 км от Паланги до Швекшны.

Штурмовое орудие двигается вдоль железнодорожного полотна.

Это была едва ли не рекордная по своей протяженности полоса обороны для соединения в группировке войск армий прикрытия особых округов. Левее ее была 30-километровая полоса обороны 90-й стрелковой дивизии. Такая полоса также существенно превышала рекомендованный норматив для обороны соединения в нормальных условиях. Завершившая развертывание группа армий «Север» обладала подавляющим превосходством над силами прикрытия. Каждая из дивизий 10-го стрелкового корпуса была атакована немецким армейским корпусом из состава 18-й армии (XXVI и I армейские корпуса, по три пехотные дивизии каждый). Неудивительно, что в первый день войны соединения корпуса И. Ф. Николаева были быстро сбиты с занимаемых позиций. Палангу оборонял батальон 10-й стрелковой дивизии, который вскоре был окружен частями 291-й пехотной дивизии. 90-я стрелковая дивизия также была разгромлена и частично окружена. Уже в первый день дивизия потеряла своего командира, полковник М. И. Голубев погиб.

Второй стрелковый корпус 8-й армии, 11-й стрелковый корпус генерал-майора М. С. Шумилова, развертывался в 40-километровой полосе на левом фланге армии. В первом эшелоне корпуса оборону заняла 125-я стрелковая дивизия генерал-майора П. П. Богайчука. Она прикрывала важное направление вдоль железной и шоссейной дорог из Тильзита на Шяуляй. Включаемая в состав корпуса 48-я стрелковая дивизия генерал-майора П. В. Богданова после выдвижения из-под Риги должна была занять оборону левее 125-й стрелковой дивизии. Начало войны 48-я стрелковая дивизия встретила в маршевых колоннах. Поэтому шауляйское направление было прикрыто одной дивизией на фронте 40 км, т. е. с плотностью, гораздо меньшей рекомендуемой уставами.

Противник у 125-й стрелковой дивизии 22 июня был даже более серьезный, чем у соседа справа — дивизия находилась в полосе наступления XXXXI моторизованного корпуса 4-й танковой группы. Пользуясь своей подвижностью, немецкие соединения вышли на исходные позиции в последний момент перед началом кампании. В ночь с 21 на 22 июня 1 — я и 6-я танковые дивизии XXXXI корпуса пересекли Неман и к 3.00 подошли к границе. Советской разведкой, если опираться на разведсводки Прибалтийского военного округа, группировка механизированных частей противника вскрыта не была. Впоследствии это станет типичной ситуацией для начального периода войны. Немецкие механизированные соединения раз за разом форсированными маршами выходили в новый район сосредоточения и наносили сокрушительный удар. Советская разведка не успевала отслеживать эти перемещения, а советское командование, соответственно, реагировать на них. По такому сценарию впоследствии развивалась катастрофа Юго-Западного фронта под Киевом в сентябре 1941 г., Западного и Брянского фронтов на дальних подступах к Москве в октябре 1941 г.

С каждой минутой число пленных растет.

В первый день войны произошла генеральная репетиция будущих прорывов. Две немецкие танковые дивизии атаковали с марша после короткой 5-минутной артиллерийской подготовки по выявленным целям на советской территории. Как отмечает служивший в тот период в 6-й танковой дивизии полковник Ритген «сопротивление противника в нашем секторе оказалось намного сильнее, чем ожидалось. Путь нам преграждали шесть противотанковых рвов, прикрывавшихся пехотинцами и снайперами, засевшими на деревьях. К счастью для нас, у них не было противотанковых пушек и мин. Поскольку никто не сдавался, пленных не было. Однако вскоре танки остались без боеприпасов, что до этого ни разу не случалось в ходе кампаний в Польше и Франции. Пополнение боеприпасов зависело от грузовиков, застрявших в пробке где-то позади». По словам Ритгена, ни один мост на пути его дивизии не был взорван, однако их ограниченная грузоподъемность заставляла танки форсировать реки вброд.