Читать книгу "Крутые виражи - Инга Пфлаумер"

Несколько минут, до выезда на Третье кольцо, я, кажется, провела с закрытыми глазами. А потом открыла их и замерла, едва не разжав руки. Мы словно летели по реке ночных огней. Холодный ветер бросался на плечи, пытался забраться под пальто. Когда мы набирали скорость, огни плавно перетекали один в другой, а затем медленно рассыпались на фонари и витрины. Мимо проносились засидевшиеся в гостях пешеходы, светофоры, перекрестки… Влад ехал не очень быстро, нас то и дело обгоняли машины и другие мотоциклы. Временами под порывами ветра я вжималась в спину Вила, чувствуя, как шлем медленно ползет вверх, а мне до жути страшно расцепить руки и поправить его. На Савеловской Вил остановился, что позволило мне привести шлем в порядок. Кажется, я немного освоилась. Если не напрягать руки слишком сильно и не стараться отодвинуться как можно дальше, сидеть почти удобно. Но вот как заставить себя не отодвигаться как можно дальше? Там же, на Савеловской, Вил отдал мне свои митенки, еще хранящие тепло его пальцев. Потом мы заехали на заправку и покатили по третьему кольцу. Я всем телом чувствовала ветер и скорость впервые в жизни. Город то и дело оказывался где-то внизу, казалось, что одно неловкое движение, и мы сорвемся, полетим вниз. Сущевка, эстакада, тоннели, Волгоградский проспект – весь город превратился в бесконечную реку огней, мы то поднимались над ней, то ныряли в ее недра через яркие тоннели и снова поднимались над Москвой. Когда видишь город каждый день, одни и те же улицы, дома, парки, он начинает казаться безликим, привычным и знакомым, как линии на собственной ладони. Но такой Москвы я не видела никогда…

Мы доехали до университета. Влад остановился на Воробьевых горах, у университетской площади. Дождался, пока я встану на ноги, и заглушил двигатель. Со смотровой площадки город был как на ладони. Голубая башня – это «Москва-Сити», золотистый овал – Лужники! Красные, зеленые, сиреневые огни… Город был похож на вздыбленную волну, наполненную блеском.

Порыв холодного ветра заставил меня поежиться. Я отвернулась от панорамы к университету.

– Я буду здесь учиться, – похвасталась я. – На факультете вычислительной математики и кибернетики.

– Девушка с серьезными планами. – Он как-то криво усмехнулся.

Мне не понравилось. Будто «серьезные планы» – это что-то нехорошее. Впрочем, чего еще ждать от раздолбая на мотоцикле?

– Я хочу научиться водить байк, – неожиданно заявила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Свежая мысль. Тогда записывай. Защитная куртка и защитные штаны – «Alpinestars» или «Dainese», что там на тебя больше посмотрит. Защитные ботинки. Перчатки. Шлем. И кажется, я что-то забыл. Ах да, точно – сам байк.

Когда он на меня посмотрел, его лицо на секунду приобрело удивленное выражение. Он же сам сказал «записывай» – вот я и впечатала все быстренько в телефон.

– Ты что, серьезно? – с сомнением переспросил Влад.

– Нет, я стою на Воробьевых горах в половине четвертого и шучу во всю мощь легких.

– Половина четвертого? Хорошим девочкам давно полагается спать.

Вот опять он издевается. Всю радость момента испортил.

– Садись, доставлю тебя домой.

Я покорно села на кожаное сиденье. Через десять минут мы были во дворе моего дома.

– Держи. – Я протянула ему митенки и шлем. Ветер потрепал меня по горячим щекам. – Спасибо за доставку.

– Поспи хоть три часа. Иначе завтра в школе пропустишь что-то важное и останешься без золотой медали, отличница.

– А без этого чудного совета, я, конечно же, села бы играть в Left4Dead. Спасибо тебе, Капитан Очевидность.

Я поправила лямку рюкзака.

– Язва.

Оставив эту реплику без ответа, я двинулась в сторону подъезда.

– Эй, отличница! – окликнул меня. – Ты серьезно про вождение?

– Я всегда серьезна, когда не шучу.

– Тогда увидимся. – Он усмехнулся, взвел мотор и спустя полминуты уже скрылся из глаз.

Я торопливо зашагала к лифту. На сон у меня оставалось четыре часа.

Глава 5

– Не к чему стучать, – сказал Лакей. – По двум причинам не к чему. Во-первых, я с той же стороны двери, что и ты. А во-вторых, они там так шумят, что никто тебя все равно не услышит.

«Психиатры утверждают, что психическими заболеваниями страдает каждый четвертый человек. Проверьте трех своих друзей. Если они в порядке, значит, это вы». Прекрасная мысль для утра понедельника, если большую часть ночи ты каталась по городу, крепко ухватившись за незнакомого парня. Еще и старшего брата твоего одноклассника! Воображение тут же нарисовало прелестную картинку: Влад возвращается домой и с хохотом рассказывает Антону, как шикарно я выглядела в чужом шлеме. Все парни – уроды!

Будильник, как и полагается, прозвенел в восемь. Я села на кровати и с трудом разогнула руки – болели все мышцы, на которые вчера приходился мой вес. Встала, порезала ногу об осколок от рамки засунутой вчера под диван фотографии, чертыхнулась, промыла ранку, закинула в стиральную машинку еще одну пропахшую сигаретами водолазку и джинсы. Еще пара таких вечерочков – и мне не в чем будет на улицу выйти.

На еду смотреть не хотелось, одеваться не хотелось, даже злиться уже не хотелось, что для меня большая редкость. Диван манил мягкими подушками, одеялом и смятой пижамой. Если бы не боль в ноге, я бы обязательно завалилась спать. Вот так мелкие неприятности ограждают от больших ошибок. И почему у него вчера колесо не сдулось?

Зря я поехала с ним кататься, ох зря…

Эта мысль не оставляла меня, пока я собирала учебники, спускалась вниз и топала к Настиному дому, слушала вполуха рассказ Насти о примирении с Сережей и садилась в забитый автобус.

С отражения в стекле на меня смотрела замученная сероглазая физиономия в старых очках. Засунуть линзы в воспаленные глаза мне не удалось. «Отличница». Казалось бы, совершенно не ругательное слово, но как-то неприятно от него. «Отличница». «Тыковка». Что за идиотская манера, давать прозвища, у меня что, имени нет? Сегодня опять позвонит отец. Что я ему скажу? Я прислонилась лбом к холодному стеклу. Точно так же, как вчера – к смешной футболке Вила. Что за фигня происходит с моей жизнью?

– Жень, ты в порядке?

Тщательно накрашенные карие глаза с длинными ресницами обеспокоенно уставились на меня.

– Все нормально. Просто устала.

– С утра? Жень, что с тобой происходит в последние два дня? Ты как будто нас избегаешь. Девчонки думают…

– Вам что, нечего пообсуждать, кроме меня? – рявкнула я и тут же пожалела о своих словах.

Настька-то тут ни при чем. Она не виновата, что стоит мне на нее посмотреть – тут же вспоминается напомаженная-уложенная папина блондинка. «В женщине главное – ум, красивая наскучит через два часа». Врун. Если бы я выглядела так, как Козарева, Влад бы не издевался надо мной весь вечер. Он бы смотрел на меня, как Сережа на Настю.