Читать книгу "Асан - Владимир Маканин"

Кража хлеба солдатами представлялась ему чем-то замечательным, неслыханным. Прямо посреди дороги… На скорости!.. Из кузова машины… Во время дождя!

Ведь хлеб за деньги, за деньги!.. Генерал непременно доложит об этом самой верхушке штаба.

Ведь, можно считать, чеченцы в итоге сами дали солдатам какую-никакую еду! Гусарцев нес старику совершеннейшую чушь. Он почти не сбивался. А насчет приносимой еды у него получилось даже вдохновенно!.. Мол, горцам и горянкам очень нужно сейчас наше доброе слово! И лишь немножко денег. И вот уже чеченцы сами несут лепешки и овечий сыр. Особенно же старушки-чеченки… С горячими лепешками! Кушайте, солдатики!

Он рассказывал, как о чуде. Я не встревал. И уж конечно, не пытался Колю поправить. Человек получал удовольствие. Несомненно… И пусть!.. «В батальон Гурова… Сколько харча чеченцы понанесли! Ты же видел?.. Видел?» — дергал Коля Гусарцев меня, когда его россказни получались уже совсем неправдоподобными. Я оставался спокоен… Да, я был готов подтвердить. Конечно, он враль, но ему сейчас так сладко.

— Кстати. Можно чеченцам за провиант подбросить солярки, — и генерал поощрительно кивнул в мою сторону. (Это я, что ли, подброшу?)

— А как же! — взвился голос Гусарцева. — Обязательно!.. За солярку они заплатят и хлебом, и деньгами. Это как-никак горская честь!.. Заплатят, правда, без кассового аппарата, — и Коля Гусарцев дал голосом понять, что шутка остра и современна.

— В обход налогов! Ха-ха-ха! — смеялся генерал.

Базанов был очень доволен. Вот, мол, она — правда настоящей войны… Это, мол, в столицах подсчитывают и пересчитывают в дурацких бюджетах, что и как, кому да сколько. А война — штука внутренняя! нутряная!

По словам Коли Гусарцева, нашим солдатам особенно удавалось подружиться и сговориться насчет провианта с простыми чеченцами. С горцами из самых глухих аулов… Я слушал невозмутимо. Я только покусывал ус. А Колю несло. Без руля и ветрил… Там, в диких аулах, живут потрясающие добряки! Ни читать, ни писать… Но зато широкие натуры!.. А как они интересуются незнакомым оружием! Они балдеют!.. Дай потрогать!.. А как они находят и узнают в темноте свой ствол?.. На ощупь. А как они нараспев произносят «грааа-нааа-томет». Музыка!.. Гусарцева уже было не остановить. Он рассказывал, как и чем отличается речь в разных селениях. Он изображал, подбирал голосом то один, то другой «аульский» акцент.

— В этих горах, где мы сейчас воюем, ислам однажды уже победил христианство. Да, да, чеченцы, как, впрочем, и ингуши, были прежде христианами… Недолго… Но были, были!.. Есть развалины православных храмов… И каких!.. Пятнадцатый век.

Генерал Базанов видел, осмотрел их самолично. Руины, конечно… Остатки стен.

— Вот этими руками трогал.

Он не дал нам уйти просто так. Этими же руками (пухлые, крупные генеральские руки) он выставил нам коньяк, чтобы мы не заторопились. Чтобы послушали теперь его.

Увы, ветвь христианства, перевалившая кавказский хребет и пришедшая сюда к чеченцам, была не вполне, как оказалось, крепкой. Здешнее христианство было красиво, нарядно и, скорее, декоративно, чем глубоко. Красота и убранство храма. Красота обрядов… Пение… А вот ислам пришел сюда уже мощный, полнокровный и суровый. С подчеркнутой духовной глубиной. Во всеоружии нравственных законов. Кстати сказать, с запретом кровной мести… Да, да, с запретом… С личной ответственностью за грех. С красотой бытия.

— Встреча или, лучше сказать, борьба двух верований получилась здесь не на равных — и вот почему ислам вытеснил христианство.

Встреча или, лучше сказать, борьба двух вер началась где-то три… четыре сотни лет назад, срок для истории небольшой. Малый!.. Секунда!

Конечно, Коля Гусарцев все это от генерала Базанова (с подробностями или без) уже не однажды слышал. Но я узнал впервые. Было интересно… Я даже взволновался… Я ощущал себя в глубоком, в глубочайшем колодце. Под толщью столетий.

Тогда я и услышал впервые это слово:

— Асан.

До ислама и до христианства, как и у большинства народов, у горцев началось с идолов. Со страшноватых истуканов… Асан был не просто идол, а заглавный идол. Как у славян Перун… Генерал Базанов знал даже, как выглядел идол. В виде большой, громадной двурукой птицы был Асан. Божество!.. Еще какой наводил страх! Сейчас этот бог забыт, но можно предположить, что в бездонной глубине сознания горцев его имя еще мерцает:

— Асан… Асан… Асан…

Грозное забытое имя еще посылает душе горца (и его подсознанию) свои утробные, свои негромкие и смутные позывные. Ислам, к примеру, запрещает кровную месть… Но ее разрешает, дозволяет Асан, более ранний, более глубоко укорененный.

Генерал, рассказывая, воодушевился. Даже лампас на генеральских брюках подрагивал и подергивался. И ведь генерал не о чем-то древнем и от нас далеком — он о Чечне! В конце концов мы здесь живем. Мы здесь воюем… Но, возможно, укрепляя наш дух против страшного идола, генерал совершил ошибку — он добавил нам с Колей выпивки. Коньяк!.. В мягких креслах!.. Это была чудовищная ошибка!.. Я почти сразу увидел весь Кавказский хребет с прерывистой нитью белых вершин… И горные перевалы… И даже нависшие лавины.

Еще немного выпивки, и на линии гор я легко разглядел Асана, а с ним и гордые малые народности. Много их… Народ к народу сидели плечом к плечу. Несколько скучиваясь на перевалах… На Кавказском хребте народы сидели, как на жердочке, свесив ноги. Беседуя, цокая языком…

Не знаю, как Колю Гусарцева, а меня сморило… Мне слышались тихие барабаны… Греческие фаланги… Греки, это почему-то было важно. Они шли стройными рядами… Но сон был сильнее даже греков. Эк, навалился!.. Я не сводил взгляда с генеральского рта. Оттуда выпрыгивали слова… слова… а потом стали выпрыгивать треугольники.

Я увидел громадные пирамиды… И рядом двигались какие-то совсем уж древние люди… Полураздетые… И много, много! Полчища… С копьями! Внешне ободранные. Сплошь босые!.. Вот тут и появилась опять птица-божество. Птица успокаивала. Она уверяла меня своим странным клекотом, что бояться этих бомжей с копьями нечего… Нахер их, говорила птица. Сначала она напевала что-то игривое. И даже подмигивала. А потом обрушила на меня сладчайшую печаль… Засни, храбрый воин… Засни, засни, майор Жилин… Это все про меня… Она пела мне в уши долго, сладко!

Только выйду в Грозном из машины, старик-чеченец стоит поблизости и ловит мой вгляд. Старики подходят. Прямо на улице. Просят горючее — Сашик, солярки мало-мало… А у них на носу, скажем, посевная!.. Они всегда просят именно одолжить. Одолжить, хотя отдавать долг нечем. Я иногда помогаю… Дам грузовик на полдня… Скромно дам. Чтоб самому не в тягость. Солярки-мазута плесну… Что за бизнес без мелких связей. Без душевных просьб.

Они клянутся, что когда-нибудь и чем-нибудь мне отплатят.

— Са-ашик, — говорят они. — Если что надо — только свистни.

Но, конечно, это лишь разговоры. Я могу свистеть долго… Крестьяне по своей природе забывчивы. Как всякие честные люди. Парадокс, но факт!.. Зачем честному помнить?.. А вот лгун и враль должен помнить свои должки хорошо и цепко.