Читать книгу "Французская вдова - Галина Куликова"

– Я выбрал Светлану Лесникову и Ларису Евсееву. Как назло, они друг с другом не очень-то ладили. Но я велел им держать эмоции при себе. А через несколько дней Светлану нашли убитой в соседнем доме…

В голове Федора, который стоял, боясь шевельнуться, пронеслась мысль: «Интуиция меня не подвела насчет этой квартиры. Я попал в самую точку, пришел куда надо». Вот, значит, кем была девушка, погибшая в подъезде Виктора, – актрисой!

– Ларису Евсееву тоже убили после вашего кастинга, – бросил Зимин. – К тому же она играла в вашем спектакле.

Федор вздрогнул: еще одно убийство!

– Две жертвы, и обе с вами связаны. – Следователь курил крепкие сигареты, дым от которых упорно пробирался в комнату.

– Ларису убили на другом конце города, через неделю. Слушайте, я тут совершенно ни при чем. Это дурацкое совпадение. У меня, в конце концов, алиби.

– Все так, Тарасов, к вам претензий нет. Но мне только что передали это дело, и я хотел поговорить лично. Вдруг вы вспомнили что-то, детали какие-то…

– Одну деталь вспомнил, – неожиданно признался Тарасов. – Во время кастинга сюда пытался проникнуть некий молодой человек. Света выходила и разговаривала с ним на лестнице. Она сказала, что это ее приятель. Ревнивый, как черт знает что.

– Фамилию знакомого или имя она упоминала?

– Звала его Митей. Выходит, он Дмитрий.

– Почему сразу об этом не рассказали?

– Да забыл я! К тому же ревность – такой банальный мотив, если честно… Из-за этого сейчас не убивают. Деньги – иное дело. Бриллианты какие-нибудь.

– Сейчас поговорим и о бриллиантах, – мрачно пообещал Зимин.

– Имейте в виду, краденое я не перепродаю, что бы участковый вам ни напел.

– Да бросьте паясничать. Я просто хотел уточнить с вами одну любопытную деталь, на которую никто сначала не обратил внимания. Вот, смотрите.

Следователь достал из папки, которую все время держал в руках, стандартного формата лист и протянул его Тарасову. Тот с интересом уставился на него, а затем радостно воскликнул:

– Это же Лернер! Клавдия Лернер, актриса театра, в котором я поставил два спектакля и собираюсь ставить третий. Театр имени Коллонтай. Раньше он назывался РИСК – Театр революционного искусства. Лернер блистала в нем после войны.

У Федора голова пошла кругом. Черт побери! Каким обманчивым, оказывается, может быть первое впечатление. Сначала он подумал, что Тарасов – форменный псих, потом решил, что он снимает у себя на квартире порнушку. А теперь выясняется, что он театральный режиссер, а девушки – профессиональные актрисы.

– Погодите, это же обложка журнала. Ему уж лет эдак шестьдесят, – продолжал между тем Тарасов, склоняя голову то к левому плечу, то к правому.

– Почти угадали, – удовлетворенно произнес Зимин. – Старое издание «Театральных гастролей» за июль сорок шестого года. Театр, где тогда работала Лернер, выехал в Париж…

– Служила, – строго поправил Тарасов, – а не работала.

– Ну да. Артисты этого театра сыграли в Париже несколько спектаклей, был огромный успех.

– Как приятно, что наши следователи так хорошо разбираются в искусстве.

– При чем тут следователи? – вдруг обиделся Зимин. – Обратились к консультантам, театроведам, они дали справку. – Говорят, эта Лернер затмила даже лучшую французскую актрису.

– Сару Бернар? Вряд ли… Хотя не исключено. Тогда еще живы были люди, которые могли сравнивать. Но думаю, здесь преувеличение. Слишком разные театральные школы. Хотя Лернер обожала драму и многие роли исполняла в подчеркнуто утрированном ретростиле. Наши критики ее периодически за это ругали, однако в Европе такое проходило на ура. Спектакли с Лернер всегда шли с аншлагом.

– Достаточно об этом, – оборвал его рассуждения Зимин. – Посмотрите внимательно на фото – вас ничего не смущает?

– Меня вообще смутить трудно, – буркнул режиссер, вновь принимаясь изучать изображение. – Красивая баба, ничего не скажешь. Стройненькая, а грудь…

– Да глядите лучше! – прикрикнул Зимин, теряя терпение. – На детали обратите внимание.

– Так я на детали и…

– Не на те детали.

– Ладно, посмотрю на те. Шляпка на ней какая-то не советская, видимо в Париже покупала, на командировочные. Или поклонники дарили, их, говорят, немерено было. Платье необычное, серьги, перчатки в руке держит, чтобы руки красивые показать. На левой руке браслет из листиков, а… Почему вы его обвели ручкой?

– Вот в том-то и дело, что не мы. Обложка этого журнала, сложенная вчетверо, была найдена в сумочке убитой Светланы Лесниковой. И браслет был обведен ручкой. Как вы можете это прокомментировать?

– Я?! – изумился Тарасов. – Никак не могу прокомментировать. Я журнала такого не видел, обложку не выдирал и ничего не обводил. И Лесникова мне эту фотографию не показывала.

Зимин затушил окурок в жестяной банке, которую Тарасов держал на балконе вместо пепельницы, и воззрился на хозяина квартиры:

– Тогда выскажите какое-нибудь предположение.

– Ну… Света была актрисой. Изучала историю театра. Вероятно, мечтала о славе Лернер. Может, хотела подражать в манерах, одежде, аксессуарах. Вполне естественное дело. А может, готовилась на схожую роль. Поговорите об этом в театре – вдруг там подскажут?

– Ладно, спасибо. Если что-то вспомните еще, звоните, вот мой телефон. – Зимин протянул визитную карточку. – И, пожалуйста, открывайте дверь, когда к вам приходят по важному делу. Иначе повестками будем вызывать.

– Лучше повестками, чем каждый раз ко мне в квартиру ломиться. Почему вы всегда так противно звоните и стучите?

– Привычка, – сказал Зимин, протягивая руку. – И попытайтесь найти общий язык с участковым, а то он вас за местного монстра держит.

Когда следователь с режиссером снова появились в комнате, Федор старательно делал вид, что изучает журналы. Не попрощавшись с ним и даже не обратив на него внимания, Зимин ушел, хлопнув дверью.

– Да уж, история, – сказал Тарасов Федору. – Боюсь, попав в сферу интересов следствия, так просто мне не отделаться. Еще этот гад-участковый постоянно подливает масла в огонь. Волнуюсь я. Ты же все слышал. Кстати, давай на «ты», мне так проще.

– Давай, – мгновенно согласился Федор. Он не планировал немедленно покидать квартиру Тарасова, учитывая открывшиеся обстоятельства. – Боишься, замордуют очными ставками? – спросил он.

– Хуже! Могут подставить. Особенно если мой друг-участковый не угомонится. Им позарез нужен убийца. Не разыщут реального – будут искать козла отпущения.

В этот момент из кухни появились девушки и раскрасневшийся оператор.

– Итак, ненаглядные мои, – хлопнул в ладоши Тарасов, – потеряно драгоценное время, давайте наверстывать. Что делать, каждая из вас знает. Оператор – к бою. Дима, тебе говорю! Слушай, тебя Митей в детстве не звали?