Читать книгу "Гром справа - Мэри Стюарт"

Мрачные глаза испанки повернулись в сторону Челесты. «Ты должна была находиться в своей комнате полчаса назад. Где ты ходила?»

Девушка ответила тихо: «Собирала цветы для могилы нашей сестры Ламартин». Она не смотрела на донью Франциску, нервно перебирала руками подол платья.

Что-то вроде озабоченности мелькнуло в глазах женщины, но заговорила она достаточно ровно: «Добрая мысль, но не следует из-за этого опаздывать. Даже добрые импульсы не должны превращаться в искушения и отвлекать от выполнения долга».

«Нет, сеньора». Лицо Челесты стало очень бледным, она с несчастным видом смотрела в землю.

«Немедленно отправляйся и готовься идти в церковь. — Донья Франциска взглянула на Дженнифер, как на пустое место. — И приходи ко мне сразу после еды».

«Да, сеньора».

«Только еще один вопрос…» — начала Дженнифер, напряженно и несколько слишком громко, но донья Франциска легко пресекла все ее поползновения своим патрицианским голосом: «Немедленно, Челеста».

Щеки Дженнифер вспыхнули, но ее слова не содержали ни капли раздражения. «Разрешите, сеньора. Подожди, Челеста! — Казначейша явно очень растерялась, а девушка застыла на середине движения. Явно испанке не часто возражали, эта мысль принесла Дженнифер определенное облегчение. Она сказала быстро: — Я бы хотела вернуться завтра, сеньора, если можно, опять посетить могилу кузины и попрощаться. И принести цветов».

Донья Франциска напряженно ее разглядывала. «Конечно. Когда преодолеете сегодняшний шок, возможно, вы захотите еще о чем-нибудь спросить. Попросите проводить вас ко мне, когда придете».

Царственное разрешение и величественное повеление. Дженнифер подумала, что, возможно, этот поступок и имеет смысл, а вслух сказала: «Спасибо, сеньора. — А потом мягко Челесте: — Почему ты выходила собирать эту горечавку? Я бы подумала, что розы ничуть не…»

Но девушка нервно, неожиданно мелким движением суетливо шагнула назад. Ее все еще бледное лицо сделалось непонимающим, почти придурковатым, в красивых глазах показался страх. Она торопливо сказала: «Мне разрешили… Донья Франциска знает. Она сказала, что я могу…» Казначейша не взглянула на нее, наблюдала за Дженнифер. Ни лицо, ни глаза абсолютно ничего не выражали. Она сказала неожиданно напряженно: «Иди, Челеста». Девушка повернулась и убежала в темную дверь церкви, колокол на башне зазвонил о начале службы.

Дженнифер повернулась и встретила темный напряженный взгляд доньи Франциски. «Я лучше тоже пойду. Аи revoir, senora».

«Аи revouir, мадмуазель. И вы придете завтра?» «О да. Приду».

«Cest bien», — сказала донья Франциска невыразительно, повернулась, бесшумно двинулась по траве и исчезла вслед за девушкой в церкви.

Дженнифер быстро прошла через ворота в душистый сад, они закрылись за ней со звоном. Узкая тень арки прокладывала ленту прохлады среди жары, девушка остановилась, прислонилась к металлическим прутьям ворот. Она обнаружила, что дрожит, сменяющие друг друга волны возбуждения, злости и озабоченности теснились в ее душе, с удивительной силой разбивались о пустоту, оставленную первым шоком скорби. То она почти умирала сама, то ее бросало к фантастической надежде, которая, почему-то, была еще страшнее. Она почти перестала себя контролировать, руки притянули ее тело к воротам так, что металл почти сросся с плотью. Сердце безумно билось и, казалось, заполнило ее всю, то пыталось вырваться сквозь горло, то ударялось об ребра, то поворачивалось в животе, вызывая боль и слабость. Руки ее заледенели, но не отцеплялись от прутьев. Колени ослабели. Она кусала губы, чтобы заставить их перестать трястись, и крепко зажмурила глаза.

Постепенно душа и тело прекращали бунт. Она уже более естественно прислонялась к воротам, мускул за мускулом расслаблялись под лаской душистого воздуха. Открылись глаза и немедленно с целебной волной тепла краски и запахи сада поглотили ее. Мята, тимьян, абрикосы, лаванда… Цикада спряталась в ветках персика и нежно урчала. Дженнифер отошла от ворот, медленно выпрямилась, потерла руки друг об друга и постаралась начать думать.

Первое, что ей пришло в голову и совершенно ее захлестнуло, было убеждение, что она права. То, что началось, как слабое ощущение неправильности, неловкости, переросло в прямое подозрение, а теперь превратилось в почти доказанный факт. Что-то не так. Не важно, правдивы ли дикие надежды-догадки и можно ли объяснить историю с горечавкой. То, как вели себя донья Франциска и Челеста при последнем разговоре, ясно свидетельствовало о том, что что-то очень даже не так. И необходимо выяснить, что. Казначейша, определенно, не собиралась допускать разговора с Челестой наедине, но Дженнифер, не менее определенно, намеревалась добиться именно этого.

Колокол умолк. Дженнифер взглянула на арку, открывающую тоннель во двор. Веревка колокола еще качалась. Пусто. Все в церкви, а потом донья Франциска будет общаться с Челестой и учить ее не отвечать на вопросы. Очень даже может быть, что настороженная испанка помешает встретиться завтра и с матерью-настоятельницей.

Дженнифер опять начала кусать губы, на этот раз от задумчивости. И приняла решение. Для собственного душевного спокойствия и по всем прочим возможным причинам она должна задать как можно больше вопросов сегодня. Она останется здесь, спрячется в саду до окончания службы, а потом, если получится, найдет мать-настоятельницу и расспросит ее. Совершенно откровенно, потому что невозможно, чтобы целый монастырь погряз во лжи. Сестра Луиза честна, как маргаритка, и проста, как Господь Бог, и даже Челеста казалась естественной до определенного момента, а именно — до вопроса о горечавках. Нет, мать-настоятельница не может быть в это замешана, это все так и не произведение миссис Рэдклифф… Нужно найти ее после службы и узнать все, что она может сказать. По крайней мере, она даст посмотреть документы, которые были у Джиллиан с собой…

Пение в церкви затихло, орган заиграл что-то мощное и медленное. Мелодия достигала сада и заставляла вибрировать травы и виноград. Дженнифер опять прислонилась к воротам. Звук шагов в тоннеле сказал ей, что молящиеся тихо покидают храм. Девушка наклонилась и стала смотреть сквозь ветки. Голубые сироты, белые послушницы, черные монахини двигались в порядке и тишине. Дверь трапезной закрылась за последней монахиней. Шум детских голосов. Двигаются стулья. Вся компания села за стол.

Дженнифер тихо проскользнула в кладбищенский сад и направилась по траве к двери церкви. Если пройти через нее, очень даже может быть, что удастся незамеченной пробраться в верхний коридор. Дженнифер была уверена, что большая дверь наверху ведет именно в комнату матери-настоятельницы. Вполне можно предположить, что она выходит из трапезной первой, а если подойти к ней, даже очень важная и могучая казначейша не сможет помешать с ней заговорить.

Чего можно добиться этим разговором, Дженнифер точно не знала, но в состоянии подозрений и неопределенности любой план — это лучше, чем ничего. С нарастающим ощущением возбуждения девушка тихо открыла дверь и ушла с солнечного света.

7. Бриллианты Мадонны

Переходя из жары в ладанную темноту церкви, Дженнифер успела представить убогое святилище, порожденное монастырским аскетизмом. Дверь закрылась, грубо отсекла поток света, и на несколько секунд девушка ослепла. Потом под неуверенным взглядом все начало принимать форму… Боковой проход, маленький алтарь… Поперечный неф… Поднятые хоры… Высокий алтарь…