Читать книгу "Человек-Саламандра - Александр Бирюков"

– Меня не интересует, каким образом это случилось! – иезуитским шепотом выдавил Поупс. – Шоу должно продолжаться любой ценой!

Эта фраза пошла в народ и стала крылатой.

Секретарь выкатился прочь из кабинета, словно на него кипятком плеснули.

– Жарко? – поинтересовалась девица эстрадно-цирковых пропорций, сидевшая в приемной.

Это была Пипа – помощница режиссера шоу. На редкость вульгарная девица, державшаяся на работе только из-за своей колоссальной несущей способности.

– А пошлите его в жопу, Огисфер! – сказала она.

Огисфер мотнул головой, как бык, получивший по лбу кувалдой.

– Не просто жарко! – ответил он почти доверительно. – У нас пожар. Всё горит.

– И пусть горит, – легкомысленно заявила бесшабашная помощница режиссера. – Пошлите в жопу…

От Огисфера ей не удалось до конца скрыть интерес к явному скандалу, но секретарь не оценил его правильно, приняв за обычное женское любопытство.

Он ошибся.

Огисфер – высокий, несколько костлявый мужчина средних лет с демоническим лицом и глубокими большими глазами, помощник и секретарь Поупса Медока, один из адептов учения «Избранных для продажи во имя Господа и именем Его» был для Пипы открытой книгой.

Он подошел к своему столу и начал переставлять и перекладывать находящиеся на нем предметы.

Огисфер, по мнению Пипы, был недалеким, заторможенным и верным человеком. В чем-то Пипа была права. Она только затруднилась бы ответить на вопрос, кому именно был верен Огисфер: своему хозяину, ей или своим братьям и сестрам по вере.

Она могла не сомневаться только в том, что Огисфер был хорошим любовником. Может быть, немного своеобразным, излишне добросовестным, но очень ласковым и сильным.

Пипа полагала, что Огисфер влюблен в нее, и пользовалась этим, позволяя себя любить.

Огисфер в свою очередь подозревал, что это Пипа влюблена в него, как кошка, но из гордости прикрывает это чувство цинизмом, а он пользовался этим, потому что нуждался в здоровом, регулярном сексе к потому что Пипа была исключительно хороша в постели.

Да, она была немного своенравной, немного эксцентричной, но очень сексуальной.

Пипа подошла к Огисферу только тогда, когда он сел за свой стол.

– Тем временем происходят неприятности у господина Поупса, – сказала она. – Что случилось, Огисфер?

– Гастрольный тур проваливается, – ответил тот. – Исчез Хайд.

– Хайд? – удивилась Пипа. – Как может исчезнуть человек, которого весь мир знает в лицо?

– Исчез… – с обреченностью подтвердил Огисфер и даже опустил плечи.

Возможно, он хотел что-то добавить. Но не сделал этого.

– Где это случилось?

– На севере…

– Он никогда не любил снегопад, – задумчиво сказала Пипа. – Помнишь в его старой песне:

…Все дороги выбелил снег,

Никому не припас он успех,

Злобно-злобно высмеял всех.

Белый-белый паяц – белый снег.

Пипа воодушевилась и напела припев:

Белый снег, белый снег, белый снег…

Но, видимо, сообразив, что не в голосе сегодня, она продолжала речитативом, слушая незабываемую мелодию в своей памяти:

– Прекрати, – не выдержал Огисфер, – и так нету сил. Я просто не знаю, что делать.

– Это из военного цикла, – размышляла вслух Пипа, – сейчас он пишет лучше, но как-то не от души. И всё же он гений.

– Исчез он совершенно гениально! – злобно прошипел Огисфер. – Подскажи, что делать.

– Может быть, он сейчас где-то бредет под снегом, – сказала Пипа, – уходит от своей судьбы. Подумай, куда он мог бы направиться.

Пипа была помощницей режиссера Уллы Рена и шпионила за всеми для мистера Поупса Медока. Когда-то она была романтичной девушкой, но теперь поистаскалась…

Однако сексуальности и любопытства к мужчинам не утратила.

– Скажи Поупсу, что я здесь, – сказала Пипа.

– Он не в том состоянии, – возразил Огисфер.

– У меня для него хорошие новости, – сказала Пипа твердо, – возможно, он и переменит немного настроение.

– Но сначала наверняка наорет, – вздохнул Огисфер.

Он вынул перламутровую затычку из переговорной трубки и откашлялся.

– Мистер Медок! К вам Пенелопа Томбстоун.

– А? Что? Кто? ДА!!! Огисфер! Не заставляйте даму ждать.

– Он тебя ждет… – пожал плечами Огисфер.

– Так я пойду, – игриво сказала Пипа и коснулась крепкого, как картон, воротничка секретаря, от чего тот (секретарь, а не воротничок) покрылся крупными мурашками.

– Поупс затаскал бы Хайда по судам за сорванные гастроли, – заметил ей вслед Огисфер, – но сейчас у Хайда нечего отсудить.

– Так плохо дело? – удивилась Пипа, гибко изогнув талию и обернувшись к секретарю плечами и грудью.

– Он всё вложил в свои шоу. Сейчас Хайд пуст, как подарок дурака.

– Занятно, – сказала Пипа и скользнула за дверь.

В разрезе длинного платья мелькнула ее точеная нога, вызвав у Огисфера приступ любовной истомы.

Поупс, всё еще покрытый красными пятнами, вылепил из своего толстого гуттаперчевого лица счастливую улыбку.

– Пени! – возопил он, простирая руки навстречу вошедшей.

Весь его вид выражал, что он готов броситься навстречу и только массивный стол, увы, является для этого непреодолимой преградой.

– Ах, к чему эти церемонии, – принялась кокетничать мисс Пенелопа Томбстоун, – просто Пипа, и всё.

При этом она чуть наклонялась вперед, чтобы взгляд маленького импресарио более глубоко проникал в откровенное декольте, и для страховки раздвинула коленом складки юбки.

Но Медок, как истинный джентльмен, смотрел ей в глаза. Из этого Пипа постановила, что у Поупса действительно трудные времена.

– Садитесь же, – указал Медок на кресло, похожее на кожаную морскую раковину, усеянную по кромке золотыми шляпками гвоздей.

Пипа села и поерзала, чтобы юбка раздвинулась и обнажила ее великолепные ноги.

– Выкладывай! – сказал Медок, едва сел за стол.

– Хорошо. – Пипа фыркнула для порядка, но решила перейти к делу. – Улла Рен собирается начать новое мульти.

– Так, так!

– Он получил по почте сценарий и совершенно сбрендил, когда его прочитал, – продолжала Пипа.

– Что за сценарий?

– Никто этого не знает. Улла не расстается с ним. Наверное, даже спит с ним. У него всегда в руках единственный экземпляр.