Читать книгу "Ликей - Яна Завацкая"

В небесах торжественно и чудно,

Спит земля в сиянье голубом.

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? Тоскую ли о чем?

— Атас! — вдруг закричал кто-то тонким голосом. Тотчас все страшно зашумели, все пришло в движение. Лишь гитарист, грустно вздохнув, снял с плеча инструмент и сел на ступеньку, словно дожидаясь чего-то. Джейн огляделась… ага, ясно. Облава. Полиция подошла незаметно, и теперь вся тусовка была окружена тароговой липкой сетью на алюминиевых стойках. Вырваться из этой сети, не коснувшись ее, было невозможно. А за нею стояло оцепление — невозмутимые полисмены в белой летней форме. Джейн подошла к одному из них.

— Офицер, я… я здесь случайно, мне бы не хотелось оказаться в отделении. Вот мое удостоверение.

Полицейский скользнул взглядом по карточке с пылающим факелом.

— Да, госпожа, — произнес он, — Пожалуйста, проходите… Курылев, пропустите даму, — крикнул он в сторону коллеги, стоявшего у коридора в сети, ведущего прямиком к полицейскому бусику.

Джейн выбралась за оцепление. Тусовка легко — видимо, дело привычное — грузилась в машины. Кое-кто, конечно, находившийся под особо глубоким градусом, сопротивлялся и паясничал, таких полиция без излишней грубости хватала за шиворот и пинком отправляла в глубь фургона. Мелькнул серый плащ незнакомца… ну да, всех же хватают подряд, разберутся в отделении. Незнакомец молча вскарабкался в машину, исчез в темноте. Его-то за что, мысленно возмутилась Джейн. Впрочем… она прекрасно понимала необходимость таких мер. Ведь кто-то здесь продавал наркотики. В конце концов, хоть борьба с наркоманией — дело почти безнадежное, кто-то должен этим заниматься.

Она выбралась на проспект, дошла до станции прославленной петербургской подземки и поехала домой, в Павловск.

«Здравствуй, Сэм!

Честно говоря, даже не знаю, как начать. Все время вспоминаю выпускной бал, когда ты подошел ко мне… Испытание тоже вспоминаю. Удивительно, почему же мы до тех пор с тобой практически не общались?

Впрочем, у нас разные специальности…

О чем писать тебе? О работе? О жизни? Обычная светская болтовня… Хочется написать о чем-то главном, важном — а я ведь совсем тебя не знаю… что будет интересно для тебя? В любом случае напиши мне, пожалуйста, о своей работе.

Я еще не приступила полностью к своим обязанностям. Да это и сложно — ведь я консультант, то есть должна работать с людьми, а для этого нужно немного вжиться в местную специфику. Тем не менее, я проанализировала работу здешнего консультационного центра и уже наметила некоторые преобразования. В целом мне нравится, как тут все поставлено, директор — молодец. Из старых кадров, опытный, хотя немного, конечно, консерватор. Но подробности тебе, боюсь, будут не очень интересны. Отношения и с ним, и с остальными складываются пока неплохо. Я изучаю работу центра, для пробы сама провожу консультации, а также собираюсь в ближайшее время совершить поездку по провинции. Ведь мы руководим работой всех консультаций Севера России, а в большинстве из них нет ни одного ликеида. Представь себе, насколько это сложно…

Кроме того, завтра мне предстоит первое дежурство в Социально-Психологическом центре, Социале, как его кратко называют. Пока не знаю, что меня там ждет.

Ну вот, вкратце, все о моих рабочих делах. Стараюсь сейчас читать только по-русски, старых авторов, их здесь уже никто не помнит — Достоевского, Мережковского, Куприна…

Настроение в целом бодрое, рабочее. Но вот вчера стало тоскливо, не помогала даже и медитация. Пока медитируешь, все хорошо, но потом проходит минут десять, и… Понимаешь, хочется домой. Все здесь кажется таким чужим. Когда я изучала русскую культуру, это казалось необыкновенно интересным. А сейчас я понимаю, насколько далека была от понимания сегодняшних русских реалий.

Здесь дома — лишь фасады,

А слова — пустоцвет…

Все такое серое вокруг, унылое… дождь идет который день. Вежливые сотрудники, но ни одного близкого, родного человека, с которым можно было бы общаться свободно. Пресловутая безалаберность — а она, конечно же, здесь присутствует — меня не настолько раздражает, в конце концов, с этим можно и нужно бороться.

Но прекращаю ныть. Наверное, и тебе не очень сладко в твоей Боливии. Пиши, как твои дела, и вообще — о чем хочешь…

Буду ждать. Джейн»

Джейн выделили хорошую по местным меркам трехкомнатную квартиру в доме для персонала Центра. Дом располагался в глубине сада, соединяясь с институтом асфальтовой дорожкой. Стены его были сложены из пеноорганика, дверь из гостиной вела на общую застекленную галерею, опоясывавшую второй этаж. В этом доме жили далеко не все сотрудники центра — квартир не хватало, попасть сюда стремились. Но Джейн, вежливо поблагодарив и поулыбавшись, почувствовала мгновенный проникающий укол холода в сердце — ей не нравилось здесь.

Не в отношении комфорта — тут не на что было пожаловаться, ей принадлежали три просторных комнаты, обставленные, правда, дешевой пластиковой мебелью, стилизованной под дерево, ванная — выше всяких похвал, вполне современная кухня с полной автоматикой — почти, как дома. Но Джейн как раз мало волновал комфорт. Жить в многоэтажном доме, не имея возможности прямо с кровати выскочить в свой собственный сад, побегать босиком по росе, сорвать яблоко… Все время видеть в окно сквозь древесные ветви не озерный простор, а желтые здания института. И даже не это… квартира казалась Джейн казенным, гостиничным, временным номером. Здесь было бы хорошо переночевать, провести неделю… но жить здесь пять долгих лет? Подумать страшно.

Впрочем, Джейн тут же выругала себя и деятельно занялась домом. Половину мебели она разобрала своими руками, сложила в пластиковые пакеты и снесла в подвал. Туда же отправились дешевые ковры. В спальне Джейн оставила узкую кровать и небольшой шкаф, в кабинете — письменный стол с терминалом и стеллаж для книг, а в гостиной распорядилась и вовсе безжалостно — убрала все, оставив два низких мягких кресла, плоский экран телевизора и журнальный столик… Затем она села к компьютеру, подсчитала свою наличность и заказала через сеть Посылторга два мягких пушистых ковра из натуральной верблюжьей шерсти — для спальни и гостиной — несколько разноцветных пуфиков и десятка два комнатных растений в горшках. На стену в гостиной Джейн повесила привезенного из Лейк-Тауна Вагуччи, в кабинете — семейную фотографию, где она с мамой, папой, Джефом и смеющейся Кэрри на руках на фоне Большого Каньона… После всего этого квартира приобрела, по мнению Джейн, вполне жилой вид.

В разгар всех этих хлопот, когда Джейн, повязав косынку и надев фартук, отскребала с помощью моющих средств кухонный комбайн, раздался мелодичный звонок видеофона. Девушка включила экран, слишком поздно сообразив, что выглядит не слишком презентабельно в данный момент…

Впрочем, собеседник не казался удивленным или тщательно свое удивление скрывал.