Читать книгу "Кок'н'булл - Уилл Селф"

Однако с Дэном и Кэрол все оказалось не так-то просто. Оба, безусловно, готовы были довериться ему полностью, но их признания не приносили никакого удовлетворения. Оба они весьма туманно рассказывали о своих обидах, тайных желаниях и горьких разочарованиях, никогда не уточняя, кто, где, зачем, когда и чем дело кончилось. А ведь именно этой горячей близости и вожделел Дэйв 2, и для этого он, как шпион-профессионал, принял решение подключить своего агента, для чего на десятый день рукоположения Кэрол он подкараулил ее возле св. Симона и представил Джине.

Джина лечилась от алкоголизма тут же, была старой жилистой хипповкой, затянутой в черную лайкру, и пахла пачулями с давно истекшим сроком годности. Старинная сообщница Дэйва 2, она страдала тем же синдромом дремлющего либидо и пристрастием к прелестям — воспользуемся неологизмом — психологического сопереживательного вуайеризма, сокращенно ПСВ.

Джина, покачиваясь и едва удерживаясь на невообразимых каблах, подошла к Кэрол, которая помогала раздавать кружки с растворимым кофе своим согруппникам АнАлам. Кэрол сразу поразил живот Джины, который выпячивался по бокам, будто под стретчевый топ ей засунули круглую подушку. Не менее живота Кэрол поразила весьма дерзкая прическа в этническом стиле: густые черные локоны были собраны в пучок на макушке, откуда свисали гирляндами в бисере из искусственного янтаря. Космический каскад прически делал ничем не примечательное лицо Джины абсолютно незабываемым.

— Привет, я Джина, — сказала она, прежде чем Дэйв 2 успел их представить. — Этот забулдыга рассказывал мне о вас. Я настояла, чтоб он нас познакомил, я тоже держу птичек.

Все три стрелы попали прямо в цель. Кэрол действительно любила своих птичек, а польстить ей, как и всякому, было несложно. Но главная уловка Джины — насмешливое обращение к Дэйву 2. По мере того как первый порыв новообращенной начал спадать, у Кэрол стали появляться большие сомнения относительно Дэйва 2. И хотя в насмешке этой, очевидно, не было ничего уничижительного, Кэрол явственно почувствовала легкий налет презрения.

Кэрол не пришлось особо уговаривать, и она тут же отправилась с Джиной к ней домой на Хэрроу — роуд. Путь не близкий, но Джина была на машине. Кэрол была вдвойне довольна, потому что поездка на машине давала повод обсудить ее любимую на тот момент тему — вождение. С тех пор как Кэрол пошла на курсы, у нее развился чрезмерный интерес ко всему, что касалось дорожного движения. У нее уже было два урока, и оба прошли более чем удовлетворительно. К концу второго инструктор настолько расслабился, что отпустил контрольные педали и дал ей спокойно рулить самой по Грин-лейнз. «Вы — прирожденный водитель», — сказал он Кэрол. И комплимент этот лишь на 80 процентов был обусловлен его туманным желанием добраться дотуда, где росло это.

Джина и Кэрол говорили о вождении всю дорогу до Хэрроу-роуд. А когда приехали, говорили о Кэрол и немного о самой Джине. Джина обхватила свои обтянутые чулками бугристые коленки и наклонилась вперед. По обе стороны от нее стояли низкие столики со всяким ветхим барахлом, в углу осыпалась палочка благовония. Лицо Джины сложилось во внимательную гримасу, чем-то даже напоминающую ушную раковину, и Кэрол уже ничего не оставалось, как выдать хотя бы примерную версию, похожую на правду… о том, что происходило между ней и Дэном, и, конечно же, ни слова об этом.

Но версия эта была не многим лучше той, которую уже выслушал Дэйв 2. Джине пришлось признать, что в качестве сеанса ПСВ допрос с пристрастием не привел к желаемым результатам. Вся суть ПСВ в том, чтобы создать в сознании практикующего картину наиболее интимных моментов в жизни объекта наблюдения. Искушенному мастеру ПСВ не нужно подсматривать за половым актом, он получает удовольствие уже от осознания того, что это происходит. Однако то, что рассказывала Кэрол, не приближало к заветному катарсису ни Дэйва 2, ни Джину. Напротив, когда кто-либо из них пытался создать зрительный образ интимной жизни Кэрол и Дэна, он представлялся таким же фанерно-двухмерным, как рисованные мультики.

Вернувшись домой, Кэрол обнаружила раскрасневшегося Дэна, тот сидел на кухне и читал местный рекламный листок. По дороге из св. Симона он заехал на партию в сквош с Дерри и теперь чувствовал приятное покалывание во всем теле. Дэйв 2 был вынужден раскланяться раньше обычного. С тех пор как они «пошли на поправку», Дэйв 2 впервые оставил Дэна и Кэрол без должного внимания. Дэн уже стал подумывать, не начало ли это конца теплой Дэйвовской о нем заботы, но под самый занавес занятий Дэйв 2 подошел к нему и обнял крепко, с чувством. Домой Дэн отправился с новым пылом. Объятья Дэйва 2 каким-то образом всколыхнули в нем волну чувственных воспоминаний: сплетенные конечности, раздвинутые ноги, вздохи, сладострастные звуки. Сексуальная память Дэна была настолько замутнена, что он с трудом понимал, то ли эти воспоминания настоящие, то ли это увиденные им половые сношения актеров, нанятых для сексуальных сцен по минимальной ставке, утвержденной Профсоюзом британских деятелей кино. Выражаясь мудрено и иносказательно, можно сказать, что объятья Дэйва 2 стали для Дэна ассоциативным тригером или курком.

— Иносказательность и заумность — это ведь ваш стиль, не так ли? Но вся эта иносказательность в итоге сводится к тому, чтобы запудрить мозги обычным добропорядочным людям. Залить их скользкими испражнениями своего воображения и потихоньку ввести свой извивающийся хрен, пока никто не видит! Запихнуть им промеж ног, пока они расслабленно трясутся в поезде! Или за разговором на вечеринке залезть им под юбку! Вы — демон, вот вы кто, гад ползучий, враг, насильник! Да-да, вот именно, насильник!.. Сука! Ебарь… Уф!..

В голосе профессора, как краска в воде, разливалась ярость. Послезвучие повисло в пыльном купе, я буквально осязал эти волны ненависти. Я остолбенел. Да так, что не мог оторвать взгляда от его выпученных глаз и судорожно подрагивающих губ. Я не мог произнести ни слова.

Профессор прямо на моих глазах изменил обличье, а вместе с ним изменился и сам характер его побасенки. Мне стало понятно, что история эта вовсе не анонимна и что она имеет непосредственное отношение к естеству самого профессора. Подтверждение моей гипотезы не заставило себя ждать; не прошло и минуты, как профессор, вместо того чтобы наброситься на меня и придушить или превратиться в бог весть кого, завершил свой рассказ, так же быстро проговаривая слова и в той же спокойной манере, как и начал. Оскорблять меня напрямую ему было неинтересно, во всяком случая, я так думал. Ему нужно было, чтобы я страдал вместе с Дэном и Кэрол.

Остаток вечера Дэн провел, развалившись в гостиной, за просмотром повтора Doogie Howser MD. Он съел пакет чипсов с новыми вкусовыми добавками: шницель с красной капустой. Кэрол наверху занималась тем же. Около одиннадцати тридцати он поднялся к своей двуспальной кровати. Он поцеловал Кэрол в щеку и сказал: «Спокойной ночи, любимая». Устроившись поудобнее, они одновременно повернулись и выключили ночники по бокам кровати, как в синхронном плавании.

Однако в какой-то момент посреди ночи они утратили состояние бессознательной гармонии. Кэрол, взявшая за привычку спать с крепко сжатыми ногами, оставляя свободной ближайшую к Дэну половину кровати, почувствовала, как его рука шарит между бедер, пробираясь к этому. Дэн сонным, но полным вожделения голосом шепнул ей на ухо: «Ты не против, если я прочищу духовочку?»