Читать книгу "Террористы космоса - Сергей Сухинов"

Боль постепенно охватила весь мозг Томаса, и он со стоном опустился на колени. Баркин вскочил с кресла и, наклонившись, стало расстегивать кобуру бластера на поясе беспомощного капитана. И в этот момент ощутил, что кто-то стоит у него за спиной:

— Подними руки, урод, — послышался голос охранника. — А теперь сделай шаг назад. Учти — если что, я сделаю из тебя решето.

Чертыхнувшись, Баркин вынужден был повиноваться. И тотчас получил удар по голове и, рухнув в кресло, обмяк.

Очнувшись, он увидел на своих руках наручники. Бледный, с помутневшими глазами Томас Чейн с задумчивым прохаживался по каюте, и чувствовалось, что каждый шаг дается ему с трудом.

Увидев, что пленник очнулся, капитан сказал:

— Вы сделали большую глупость, Баркин. Прежде я думал, что вы — простой наемник наших врагов. Но оказалось, что вы птица куда более высокого полета! Теперь я не успокоюсь, пока не выверну вас наизнанку, словно грязный носок! А теперь защищайтесь, если сможете!

И Томас, сощурившись, спился глазами в голову пленника.

Баркин вскрикнул от резкой боли, и напрягся. Теперь уже ему приходилось ставить психощиты. Молодой Чейн оказался куда более сильным бойцом, чем прежде казалось Баркину, и эта ошибка оказалась для него роковой. Пленник бился в кресле, словно зверь, рычал, изрыгал проклятия. На его губах появилась пена, он упал на пол и стал кататься взад вперед, закрыв голову скованными руками. Вскоре он закричал — сначала слабо, сдавленно, а а потом во всю силу своих голосовых связок. Ему показалось, что перед ним раскрылись врата ада, и впереди его ждет гиена огненная.

— Спасите! — вопил он, колотя по полу ногами. — Лейтон, спасите!!!

Внезапно боль ушла, и Баркин почувствовал, что чьи-то сильные руки рыком поднимают его с пола и вновь усаживают на кресло.

— Лейтон — это уже интересно, — откуда-то из темноты донеся до него спокойный голос молодого капитана. — Интересно, какое отношение президент Голконды имеет к космическим цыганам и террористам? Расскажи, Баркин, или я начну копаться в мозгах и разберу его на части! Правда, не могу обещать, что смогу его затем собрать снова.

Пленник с ненавистью посмотрел на молодого Чейна.

— Дьявол… — прошептал он посиневшими губами. — Убей меня, если хочешь, но я ничего тебе не скажу!

— Скажешь, — пообещал Томас. — Все скажешь! Я так и думал, что мы с отцом попали в одну и ту же паутину. И я теперь знаю, какой паук ее свил! Но сейчас меня интересует только одно: где террористы должны нанести свой следующий удар?

— Не знаю! — мотнул головой пленник.

— Думаю, знаешь. Не такая уж мелкая пешка, какой хочешь выглядеть. На Базу и не могли прислать кого попало! Теперь я понимаю, кто тайно помогал Вилене сместить меня и захватить власть… Но об этом потом. Разведка Голконды работает прекрасно, и наверняка знает о планах террористов очень многое. В Галактике еще осталось около пятисот Цитаделей, по которым еще не был нанесен ни один удар из космоса. Я не собираюсь подобно Орде носиться взад-вперед из одного созвездия в другое, опираясь на смутные догадки нашей аналитической службы. Ты ведь знаешь, куда нам надо сейчас лететь, Баркин?

Пленник хотел было сказать: «нет!», но губы не послушались его.

— И не пытайся солгать, Баркин. Пока ты находился в отключке, мы вкололи тебе лошадиную дозу психотронных препаратов, так что что-то скрыть тебе будет затруднительно.

Баркин попытался поставить хотя бы один психощит, но ощутил свою полную беспомощность.

— Капитан… всего один вопрос.

— Да?

— Вы всегда казались мне полным тюфяком. Вилена вила из вас веревки, и фактически уже несколько месяцев Базой руководила именно она. А когда эта дамочка с моей тайной помощью свергла вас и выпихнула в космос, вы даже не пытались поговорить с ней по-мужски. Признаюсь, ваше мягко говоря идиотское поведение меня расслабило. Почему же сейчас все так резко изменилось, и со мной разговаривает совсем другой Томас Чейн?

Капитан нахмурился.

— Наверное, потому что я наконец-то повзрослел, — после долгой паузы признался он. — В своей жизни я успел наделать немало глупостей, и они мало чему меня научили. Но предательство любимой женщины спустило меня с небес на землю! Еще день назад я был близок к мысли о самоубийстве. Но сейчас я выбросил все эти сопливые мальчишеские мысли из головы! Родителям как никогда нужна моя помощь, и на этот раз я не собираюсь их подводить!

Баркин, тебе не повезло, что именно в этот переломный момент ты попался мне под горячую руку. Даже не мечтай, что я проявлю обычную мягкотелость и нерешительность! Отныне моим лозунгом станет древнее изречение: Не убоюсь я зла! Если потребуется, я лично стану разрезать тебя на мелкие кусочки. На легкую смерть даже не надейся! Покопавшись в твоих мозгах, я уже много разузнал. В частности я понял, что ты до дрожи в коленях боишься своего любимого президента Лейтона! Но он далеко, а я — близко, очень близко…

Томас нагнулся и почти прикоснулся лицом к лицу Баркина. И только тогда пленник смог как следует разглядеть глаза молодого Чейна. Это были совершенно другие, холодные и безжалостные глаза!

— Лучше бы ты выбросился в открытый космос, — процедил сквозь зубы Баркин. — Лейтон почему-то был уверен, что так ты и сделаешь, потеряв разом и мать, и жену… Хорошо, я готов рассказать все, что знаю. Но учти — я знаю немногое!

— Посмотрим, — спокойно ответил Томас.

Он сел на свое кресло, и пленник начал говорить. Его рассказ был хаотичным, времена бессвязным и противоречивым — сказывалось действие психотропных препаратов. Временами Баркин замолкал, тупо уставившись в потолок, и молодому Чейну не без труда приходилось возвращать его к действительности.

Наконец, перед ним начала смутно вырисовываться вся картина происходящего в Галактике, и капитан ужаснулся. Только теперь он понял, что практически все позиции мессии ныне подвергались атаке самых разных сил. Никто из явных и тайных врагов Моргана Чейна и Кольца Цитаделей не представлял непосредственно Голконду, но все невольно действовали в ее интересах.

К сожалению, Баркин действительно мало что знал о террористах космоса. Эта сила пришла откуда-то извне, и не служила ни Шорру Кану, ни озэкам, ни самой Голконде. По мнению Баркина, она являлась словно бы метастазами тяжелой, неизлечимой болезни, которой болела Галактика. Однако аналитической службе Президента Голконды удалось установить определенную закономерность в действиях эскадр врагов Цитаделей. Эта закономерность представляла из себя сложное дифференциальное уравнение, решением которого являлся номер очередной планеты-жертвы по старинному, ныне давно не используемому звездному каталогу.

Баркин однажды, совершенно случайно видел это уравнение на столе Президента Голконды, когда готовился отправиться на Базу Ллорнов. Лейтон придавал этой тайной миссии особое значение, и потому сделал для агента Баркина исключения, встретившись с ним лично. Затем специальная служба просмотрела все воспоминания Баркина об этой встрече и стерла все из его мозга все, что посчитала ненужным. В этот список попало и сверхсекретное дифференциальное уравнение. Однако память о том, что он видел листок бумаги на столе Лейтона, у Баркина все же сохранилась.