Читать книгу "Время жизни - Роман Корнеев"

Улисс помнил, сколько проблем каждый раз составляло с надежной анонимностью снять комнату для оперативных нужд. Этим занималась целая служба. Здесь еще было хорошо – сразу пять Корпораций боролись за контроль в этом бетонном хаосе плюс несколько мелких недобитых, полуподчиненных гигантам былых союзных и муниципальных ведомств имели кое-какое значение, не давая распоясаться трансконтинентальным финансовым группам, играя скорее на противоречиях последних, нежели своей собственной силой. Какие там армии, после Войны даже остатки натовских войск были годны лишь беженцев пугать. А покуда так продолжалось – можно было вольготно ловить рыбку в мутной воде. Это вам не просторы азиатского континента, где огромные промышленные поля контролировались с жесткостью, которой сложно было ждать даже от величайших гегемоний прошлого.

По широкому пандусу люди с пустыми лицами чуть не шеренгами шагали по домам. Серая глыба многоквартирника светлела в свете фонарей, огни в окнах еще почти не горели – рано, но скоро они зажгутся все. Когда в тесной квартирке всего одно окно, ведущее не на лестницу, а на внешнюю стену, люди привычно собираются у него, пытаясь заменить эту вязкую перемигивающуюся темноту за окном воображаемой тишиной и пустотой полумифической природы.

К чертям собачьим, Улиссу было мало дела до судеб абстрактных, далеких людей, ему было далеко до безграничного человеколюбия Ромула. Тот почти физически страдал от каждого эпизода бессмысленной борьбы человечества с самим собой. Соратнику же важно держаться максимально отстраненно – это спасает жизни, и не только своих людей, но просто – окружающих. Боевая машина Корпорации должна быть холодной и расчетливой.

Яркий люминесцентный свет заливал проходную, под тихое попискивание карточек люди разбредались по коридорам. Улисс сбросил с себя напускную вялость, быстрым шагом обгоняя тех, кто не спешил поторапливаться. Лифт пришел удивительно быстро, так что толпа еще не успела собраться. Ехать наверх было добрых пять минут, и потеть с дюжиной других бедолаг в плохопроветриваемом металлическом гробу – неприятно.

Наверху, в более престижных уровнях, освещение уже было не таким резким, исчезли и плохо окрашенные голые стены, а двери квартир уже посверкивали глазками телекамер, подключенных не к центральной станции охраны здания, а к личной системе безопасности. Кое-кто думал, что в этом есть хоть какой-то смысл.

Улисс хмыкнул, наматывая лестничные марши с узлового этажа. Треть уровня можно было и на местном лифте проехать, но светиться лишний раз перед камерами… Нужная дверь подмигнула ему звездочкой камеры, впуская в привычно тесный тамбур.

– Пришел?

– Пришел. Звал и пришел.

– Заходи.

Короткий бессмысленный обмен фразами на самом деле имел вполне четкий и ясный смысл. Все в порядке, слежки не замечено, тревожных сигналов «сверху» не поступало.

Войдя, Улисс наткнулся на взгляд своего прототипа. Нервничает, даже пальцы подрагивают. Ну, ничего, все уже закончилось.

– Ну что, грим выдержал?

– Вполне, как будто в зеркало гляжусь. Как прошло?

– Нормально. Все еще хочешь узнать, что мы доставляли?

– Н-нет, я уже передумал. Меньше знаешь…

– Вот и молодец. Вода горячая?

– Да вроде… я не проверял.

Улисс подмигнул своему уже поднадоевшему двойнику, надо избавляться от этой личины. В подсобке уже грелся дезинтегратор, хорошо, любой след в умелых руках говорит слишком о многом. В отличие от отпечатков пальцев генный материал не сотрешь, любой волос с его тела может служить уликой. Вот сейчас как следует помоемся…

Сквозь шум ринувшегося по трубам водяного потока Улисс прокричал через дверь:

– Эй! Растворитель принеси!

Избавляться от пластического грима было каждый раз делом весьма неприятным. Нужно было отлепить слезающую пластами «вторую кожу», соскоблить с лица чужие брови, даже специально изготовленный парик пошел вразнос – делался он на один раз, тонкий материал позволял коже нормально дышать, вода же губила все безвозвратно. Снимать грим нужно было быстро – по плану уже полчаса спустя они оба должны были разойтись на пешеходном пандусе десятью уровнями ниже.

Сине-зеленая резко пахнущая жидкость превращала искусственную кожу в склизкий комок неприятного вида. Улисс гляделся в зеркало, пытаясь узнать себя в этом лысом существе. Ни ресниц, ни бровей. Красноватые пятна шли по лицу – это уже начали отходить инъекции, так что щеки отчаянно кололись, как с крепкого мороза. Так, пока одна химия справляется с другой, надо воспользоваться моментом – даже вовремя помыться Соратнику случалось нечасто.

– Что по кабелю слышно?

– А? – Голова неуверенно просунулась за плохо прикрытую ширму.

– Говорю, ничего необычного не передавали?

– Ну, я только бегущую строку смотрел, может, на видеоканалах…

– Ладно, займись пока вот этим.

Розовая слизь мгновенно испарилась вместе с пластиковым ведерком.

Боится. Его. Ну и ладно, пусть боится. Улиссу не было до того никакого дела. Для работы это даже полезно. Они больше никогда не встретятся. Возможно, этот мелкий человечек никогда больше не увидит никого из людей Корпорации, да и о ее существовании никогда не узнает.

Внешность постепенно приходила в нечто, сходящее за норму – спадала припухлость век, одутловатость щек, полные губы постепенно усыхали, вытягиваясь в ниточку. Правда, красные пятна постепенно принимали иссиня-черный оттенок. Как будто следы чьих-то кулаков. Или, на фоне безволосого черепа, скорее следы какой-то химической дряни, которой по нынешним временам кругом целые реки текут. Вот и славно, на такое лицо никто второй раз не посмотрит, по крайней мере по доброй воле. А волосяной покров восстановить, если необходимо, – дело пары дней.

А теперь – напоследок окатиться холодной водой, и можно выходить…

Удар пришел из ниоткуда. Ломающий кости, выворачивающий суставные сумки, разрывающий мышечные волокна.

Рука, потянувшаяся к рукояти смесителя, замерла на полдороге. Резкая, неудержимая нервная дрожь пронзила Улисса, заставляя валиться куда-то вбок, по гладким пластиковым стенам, на кафельный пол. Кажется, из его горла вырвались какие-то невнятные проклятия, потому что чужие руки тут же принялись тормошить его, пытаясь привести в чувство.

На смену судорогам пришла каменная усталость, расплетая узлы мышц, превращая их в пустой кисель. Улисс почувствовал, как его голова безвольно ударилась о что-то твердое, но в глазах уже было темно, потому разглядеть ничего уже не было возможности. Хрип продолжал рваться из его горла, сопротивляясь невероятной силе удара. Смерть так близка, а этот болван не поможет, куда ему…

Боль обрушилась на Улисса горячей волной – чтобы вернуть силу мышцам, пройтись раскаленным железом по нервам и исчезнуть, оставив после себя лишь пустоту и отчаяние. Нет, этого не может быть… Улисс никогда еще подобного не испытывал, но Ромул… он говорил, он предупреждал.