Читать книгу "Огненная печать - Илья Подольский"

— Я хочу знать, как ты приобрела дар ясновидения, — сказал Антон, на мой взгляд, слишком прямо, потому что я в таких случаях поступаю, наоборот, упрямо. Но все-таки здесь только моя ошибка, ведь я сама попросила говорить конкретно.

— Почему ты думаешь, что я приобрела его? — попыталась я увильнуть от его просьбы. И причиной тому был браслет — еще не пришло время говорить о нем. Антон взглянул на меня, иронично улыбнувшись.

— Ева, ты и я договорились быть честными, — как-то по-новому строго проговорил он. — Так знай, что в моем понимании честность…

И Красильников подробно описал свой кодекс чести, в котором меня касался лишь один пункт: не болтать, если болтовня не по делу.

— … Из опыта с головоломкой, — продолжал он, — я сделал некоторые выводы. Во-первых, в этом мире нет никакой магии, потому что она выдумка таких чудаков, как мы…

Это уже что-то новенькое. Было интересно слушать такие выводы, ведь их делал тот, кто сам разгадал одну из мистических тайн, оставленных ему в наследство от ведьмы. Причем Антон, пожалуй, забывал, что эта ведьма не кто иная, как его бабушка. Мне хотелось сразу же возразить ему, но он продолжал говорить. У него был такой вид, будто он не кто иной, как Одиссей — мифический первооткрыватель новых земель.

— Магия может действовать только через особые предметы… — серьезно сказал он.

— Конечно, всем знакомы истории с волшебной палочкой, с ковром-самолетом, что там еще? — не сдержавшись, я все-таки съязвила.

Но как ни странно, Антон не отреагировал на эту издевку, а напротив, с прежней серьезностью заключил:

— Ты права. Сейчас для всех это лишь сказки, ложь. Но это сейчас. А в древности? Тогда ведь люди тоже общались…

— Да, — подхватила я его мысль, — и у древних не было столько лишних слов, как у нас.

Антон, почувствовав мое лучшее расположение, наконец-то спросил то, ради чего, собственно, затеял этот разговор:

— Так вот, если древние и раскрывали свои тайны, то делали это при помощи магии. Поэтому нужны были какие-то магические предметы. И, Ева Журавлева, я хочу узнать от тебя, какая вещь наделила тебя даром ясновидения?

Признаюсь, я впервые растерялась, как вор, пойманный с поличным. Простая логика Антона на секунду превзошла саму магию… Но всего лишь на секунду, потому что я тут же изобразила ужасное беспокойство по поводу того, что мы якобы опаздываем на контрольную работу. Он хитро смотрел на меня, будто ожидая, что я все-таки расколюсь и одарю его золотыми скорлупками. Но не тут-то было, дружок! Если ты такой умный, то сможешь догадаться сам.

Мы вошли в класс, где уже ощущалось умственное и не совсем умственное волнение. Взгляд Красильникова не оставлял меня в покое. Но я зареклась никому не рассказывать о браслете.

Вспомнив вчерашнее видение, я взглянула на Кирсанову. Оля с самого утра сияла, шутила и всем нравилась. Когда она вдруг вздыхала: «Ах! Экзамен», — то все тут же старались поддержать ее, успокоить. У нее и вправду был очень красивый, тонкий голос, и вообще Оля была похожа на греческую музу, особенно в голубой кофточке, которую она надела специально на экзамен. Она казалась такой счастливой, что мне стало тошно. О, если бы вся проблема была в зависти или в еще какой-нибудь глупости! Но нет, причина в ином — в неизбежности. Я знала, что Ольга провалится на своем экзамене, и ничто, ничто не смогло бы меня переубедить.

— … Журавлева! Ты оглохла? — услышала я вдруг возмущенный голос Раисы Алиевны. Весь класс был погружен в удивленное молчание так, что не было ни одного, кто бы не взглянул в мою сторону. Похоже, что математичка уже давно обратилась ко мне с каким-то неведомым вопросом. Но мозг мой был занят восприятием БУДУЩЕГО. Это состояние вывело меня в другое измерение, так что настоящая реальность стала лишь звуковым фоном. Окружающий мир уподобился застывшей картине, на которую я смотрела как бы со стороны, и мне вовсе не хотелось быть ее участницей — картина и без меня была интересной.

— Вон! Журавлева! Немедленно покинь класс! — истерично вопила Раиса Алиевна. Тут всем на удивление ко мне подсел Красильников. Он коснулся моего плеча и тихо, так, чтобы никто не услышал, прошептал:

— Давай уйдем.

Я глазами сказала «да». Антон взял меня за руку, мы встали.

— Раиса Алиевна, ей плохо, — спокойно сказал он учительнице. — Разрешите, я провожу Еву домой.

Раиса Алиевна, видимо, как и все остальные, была потрясена нашим поступком, поэтому не смогла даже что-либо возразить.

— Ева! Как ты смотрела! Наверняка все подумали, что у тебя крышу снесло! — как будто прокричал мне Антон, когда мы уже шли по улице.

— А что случилось?

— Если бы пять минут назад ты посмотрелась бы в зеркало, то гарантирую, что ты себя бы не узнала, — оживился он. — У тебя глаза горели как тогда, когда ты догадалась об Интернете… Ну ведь ты предвидела что-то? Ладно, не хочешь — не говори. Только ты — ведьма!

— Красильников, прекрати, — хмуро попросила я. — Не утомляй меня, иначе более ни слова…

— Все! — как по команде воскликнул Антон. — Я готов тебя слушать.

— Ты, наверное, заметил, какой сегодня была Кирсанова, — начала я. — Помнишь, вчера мы шли после уроков, она догнала нас, а потом попросила погадать ей.

— Да, — протяжно согласился он, — у нее, кажется, сегодня экзамен в музыкалке.

— Вот именно, — подтвердила я. — Мы потом сели с ней на скамейку, я раскинула картишки, но было уже поздно им верить. Потому что карты трусливо врут, если есть такая магия, которая будет во сто крат сильнее. Когда Ольга просто так запела, то через уши в мой мозг проникла весть из завтрашнего дня… Понимаешь?

Антон кивнул головой, и я продолжила:

— …Видение восстанавливалось постепенно, вот как: Ольга так хорошо пела, и вдруг на самой красивой ноте голос ее сорвался — руки аккомпаниаторши остановились и опустили крышку фортепьяно…

— Уф, даже жутко стало, как будто опустили крышку не фортепьяно, а гроба.

— Тьфу, тьфу, — постучала я по дереву. — Но ты представь, каково было мне потом. Ведь пришлось сочинить для Ольги целую байку о том, что карты якобы пророчат удачу.

— Значит, Олька провалит экзамен, — мрачно уточнил Антон. — Но почему ты так уверена?

— Я не могу тебе это объяснить, — заключила я и вздохнула.

Я и Антон говорили друг с другом, будто два фанатика всяких паранормальных явлений. Впрочем, пожалуй, так оно и есть: мы оба — суеверные чудаки.

— Скажи, на уроке ты что-нибудь предвидела? — как бы невзначай спросил Красильников.

— Ничего нового, — ответила я. — Просто видение повторилось, но с большей ясностью. Ладно, кажется, это мой дом. Спасибо, что проводил меня. Не хотелось бы, конечно, прогуливать уроки, но сейчас…

Не договорив своей фразы, я рванулась и — в подъезд. Предчувствие, что сестра снова уезжает, и на этот раз надолго, возникло так внезапно, как будто рассудок решил сэкономить на видении. Странно, иногда одного чувства вполне достаточно. Надеюсь, Антон не обиделся…