Читать книгу "Громовая жемчужина - Анна Гурова"

– Почему ты считаешь, что эти десять лет старица у тебя именно укарала? – спросил он под конец. – Сдается мне, она их тебе подарила. Кстати, тебе не казалось, что после той пещеры ты как-то изменился?

– Вроде бы, нет.

– Подожди, время покажет…

Неожиданно Чумон умолк и остановился. Несколько мгновений они стояли неподвижно. Тишину нарушало только жужжание насекомых.

– Тигр? Он рядом? – прошептал Ким.

– Нет. Но он здесь проходил, – негромко ответил Чумон. – Сегодня на заре. Да видишь, вот его след.

Ким с сомнением поглядел на небольшую вмятину в земле, которая могла быть чем угодно, в том числе и тигриным следом.

– А сейчас мы посмотрим, куда он пошел дальше, – пробормотал скитник, становясь на четвереньки. – Смотри внимательно… в следующий раз будешь искать сам…

Старик прищурил глаза, крылья его носа по-звериному зашевелились. Лицо старца неуловимо изменилось: вроде бы все по прежнему, но Киму почему-то стало неприятно и даже жутковато смотреть на него. Верхняя губа старца приподнялась и задрожала. Дыхание стало громким и хриплым, больше напоминающим негромкое рычание. Ким отвел глаза, опустил взгляд и вдруг тихо ахнул, быстро отступил на шаг. Он совершенно отчетливо увидел: ладонь Чумона, накрывшая след, превращалась в тигриную лапу. Ким моргнул, прогоняя наваждение, но лапа не исчезла. Темно-рыжая шерсть, черные кривые когти…

– Перестаньте! – вырвалось у Кима. – Не надо!

Чумон с недовольным видом обернулся и выпрямился. Когтистая лапа плавно перетекла в сморщенную ладонь. У Кима мурашки побежали по спине. Нет, это непохоже не видение!

– Что «не надо»? Как ты смеешь мне мешать!

– Вы… вы меня оборотничеству учите?

– Балда, – устало заявил Чумон, вставая на ноги. – Подражание животному не есть оборотничество. Ты осваиваешь и подчиняешь себе звериное начало, а не оно подчиняет твой разум и волю. Помнишь цаплю? У зверей есть чему поучиться. У них нет разума, но любой зверь от рождения умеет пользоваться своим внутренним источником силы лучше, чем самый опытный монах. Ты видел – точнее, не успел увидеть, – совершенное подражание животному. Кстати, тебе предстоит освоить это умение.

– А любой монах на моем месте тоже подумал бы, что вы оборотень.

– Вот поэтому я и стараюсь лишний раз в монастыре не появляться. Люди часто не понимают того, что нам кажется очевидным.

– Понятно, – кивнул Ким, глядя на старца с некоторой опаской.

Вот так шутка – прийти в монастырь, чтобы попасть в ученики к оборотню!

– Раз уж ты мне все испортил, не хочешь ли попробовать сам? – предложил Чумон. – Давай! Здесь был тигр, и это место его еще помнит. Почувствуй его, стань им!

Ким нехотя опустился на колени и положил руку в след.

– Ты даже не пытаешься! – недовольно сказал Чумон через несколько мгновений. – Ты просто не хочешь его искать!

– Да, не хочу. Учитель, давайте вернемся! Безоружными выходить против тигра – глупо и опасно…

– Как бы я прожил сто лет без твоих ценных советов! Не пойму я тебя, Ким. Ты ведь не думал о тигре, когда один и безоружный искал логово горной ведьмы, между прочим, его жены. Почему тебя так влечет к этой старухе?

– Да не к старухе, – раздраженно ответил Ким. И прикусил язык, но поздно.

Глаза скитника ехидно блеснули.

– Ах, вот оно что! Я и забыл – у старой ведьмы ведь есть дочка! Что ж, если не хочешь искать тигра – попробуй найти ее…

– Не буду я никого искать. Ищите сами.

– Значит, «сам», – угрожающе повторил Чумон. – Ну, спасибо за позволение!

Ким подумал, что старец снова попытается превратиться в тигра, и решил больше не мешать ему. Но Чумон, как всегда, поступил непредсказуемо. Он поднес ко рту ладони и испустил могучий раскатистый рев, от которого сердце Кима провалилось в желудок. Горы притихли, словно вымерли – казалось, все окрестные звери и птицы перестали дышать от ужаса.

– Теперь мы подождем. И если тигр сейчас в долине, а не ушел куда-нибудь в южный Чирисан, то он обязательно отзо…

Его слова потонули в ответном реве – он, словно эхо, вернулся сразу со всех сторон, повторяясь и усиливаясь. И тут же среди сосновых стволов пугающе близко мелькнуло ярко-рыжее тело. Поразительно, как огромный зверь ухитрялся так незаметно передвигаться, прячась за скудными можжевеловыми кустиками и желтеющей листвой подлеска.

– Похоже, хозяин Иголки уже давно следил за нами, – шепнул Чумон оторопевшему ученику, глядя, как тигр выходит перед ними на тропу. Хозяин Каменной Иголки двигался плавно и лениво. Казалось, мышцы перетекают под его полосатой шкурой. Тигр остановился перед ними шагах в десяти и уставился на старца золотыми глазами. Чумон сложил ладони у груди и церемонно ему поклонился, как равный – равному.

– Приветствую тебя, бессмертный дух, – сказал он.

В его голосе не было и намека на страх.

Ким, глядя, как постукивает по земле кончик тигриного хвоста, тоже отвесил духу Иголки поклон. Говорить ничего не стал. «Чумон это затеял, пусть сам и выкручивается», – подумал он.

– Позволь выразить почтение тебе и твоей семье, – продолжал Чумон. – Надеюсь, твоя прекрасная супруга и добродетельная дочь пребывают в добром здравии…

Тигр всё так же смотрел на скитника круглыми глазами, только подергивал хвостом. Ким начал беспокоиться. Неожиданно пришел ответ, но совсем не оттуда, откуда его ожидали.

– У добродетельной дочери все чудесно, – раздался мелодичный голос, и рядом с тигром на тропе возникла Мисук. – Она гуляла по лесу, услышала перебранку – и сразу угадала, кого здесь встретит.

– В самом деле, этот юнец бывает просто невыносимым, – приветствуя ее поклоном, сказал Чумон. – Строптив, упрям…

– Я, вообще-то, имела в виду одного склочного сварливого скитника, – возразила Мисук. – Рада вас видеть, почтенный Чумон… И тебя, Ким. Не часто вы радуете нас своими посещениями.

– То же самое мне всё время повторяют в монастыре…

От волнения Ким даже не обратил внимания, что Мисук и Чумон разговаривают так, будто знают друг друга сто лет. В то мгновение, когда фея появилась на тропинке – выскользнула из-за кустов? возникла из воздуха? – весь мир для него исчез, осталась только она. С той последней встречи у ночного костра дочка горной ведьмы явно стала еще прекраснее, чем прежде. И никаких встрепанных волос или крестьянских обносков: на этот раз она была одето тщательно и нарядно. Видно было, что готовилась принимать гостей: брови подведены, щеки нарумянены, сложная прическа украшена синими перьями зимородка. Платье из текучего шелка вышито пышными золотыми хризантемами, в руках веер, глаза насмешливые.

– Отец, преподобный Чумон… и ты, Ким, – сказала Мисук, – мама просила всех поторопиться. Еда уже на столе.