Читать книгу "Миллион открытых дверей - Джон Барнс"

Я стал гадать: оставят ли здесь полосы на проезжей части, предназначенные для вездеходов-трекеров. В Нупето оставили огородили каменными бордюрами и раскатывали по ним на велосипедах, скейтбордах и самокатах. Но, похоже, здешний дух к такому не располагал.

Впечатление у меня было такое, будто бы мы ехали по промышленному району — такому, как те, что я видел на картинках из жизни цивилизаций, представителям которых недоставало ума предоставить всю работу роботам, а сами районы разместить где-нибудь на окраинах, где никто не живет.

Но когда туман на время развеялся и мы оказались в более или менее возвышенном месте, я понял, что весь город выстроен из этих самых бетонных коробок.

В конце концов мы выехали из города и помчались по скоростному шоссе. К моему изумлению, оно оказалось проложенным по скальной породе, с которой счистили тонкий слой почвы.

Только я собрался поинтересоваться, почему дорожные работы были произведены настолько примитивно, как Брюс сказал:

— Наверное, я должен был спросить тебя… В первом письме ты написал о том, что умер Чарли.

— Яп, — только и ответил Аймерик. Я догадался, что это означало «да».

Брюс медленно кивнул — так, словно Аймерик сказал ему очень многое.

— Я в церкви уже десять лет не был, — сообщил он неизвестно зачем. — А поскольку ты сюда явился не как Амброуз…

Аймерик прервал его:

— Погоди секундочку. Ты столько времени не был в церкви?

Брюс пожал плечами.

— Я… ну, ты же понимаешь, как все вышло. Вам с Чарли надо было лететь, а я выпал из обоймы — на корабле было только два места для священников. Потому какое-то время я занимался тем, что отвергал призывы Господа, а потом бичевал себя за то, что отвергал Его призывы. В конце концов я превратился в одного из тех оголтелых фанатиков, которые ждут не дождутся, чтобы их послали в какую-нибудь глушь. Тогда и написал тебе последние письма…

— Понятно.

Мы подъехали к развилке. Свист и мурлыканье зазвучали громче. «Кот», вздымая клубы пыли и разбрасывая во все стороны гравий, начал одолевать подъем. Я понятия не имел о том, куда мы направляемся: здесь, где не было городских огней, снова стало жутко темно, и даже при свете фар вездехода видимость не превышала тридцати метров.

Брюс продолжал:

— Ну а потом дела у меня пошли хуже. То есть какое-то время казалось, что все нормально — ну, ты же понимаешь, когда на самом деле веришь во что-то, то тут уж не до, компромиссов и не до сострадания к себе. Я получил приход в Бентаме и провел там около трех лет. Дров наломал порядочно.

А потом как-то утром… Думаю, это было примерно в то время, когда ваш корабль добрался до Утилитопии… что-то случилось. Что-то такое, из-за чего я вдруг понял, что вместо того чтобы лишать людей несчастий, я их насаждаю. Я вернулся к себе. Стал молиться — с месяц, наверное, молился.

Когда это не помогло, я бросил работу, купил ферму в Содомской котловине, и с тех пор я там.

Вездеход заложил крутой вираж, во все стороны брызнул гравий, загрохотал по днищу кабины. За окном я не видел положительно ничего, кроме тьмы и тумана.

— Мне пришлось здорово попотеть, чтобы мне позволили вас забрать — они хотели, чтобы это сделал кто-нибудь более подкованный во всяких там доктринах.

— До Содомской котловины далеко, — сказал Аймерик. — Тебе пришлось проделать долгий путь. Наверное, тебе непросто было договориться с властями.

— Non. Я все уладил, подписав контракт. Так что теперь я ваш хозяин.

На миг Аймерика эта новость, похоже, ошарашила, а потом он понимающе и довольно ухмыльнулся.

— Великолепно, Брюс! Ты по-прежнему хорошо соображаешь!

Одолев подъем, вездеход затем проделал крутой короткий спуск. На какое-то мгновение фары озарили, как мне показалось, бездонную пропасть. Потом по днищу снова загрохотал гравий, и машина покатилась по скальному уступу на стенке ущелья.

Поскольку Аймерик и Брюс вели себя как ни в чем не бывало, я тоже решил не подавать виду, будто меня что-то тревожит. Я отвел взгляд от окна, чтобы посмотреть, как себя ведет Биерис. Биерис немыслимо выгнулась, пытаясь выглянуть в окно.

— Как думаешь, там глубоко? — шепотом спросила она.

— Non sai. Порядочно.

— Там каньон, — сообщил нам Брюс. — Длинный фьорд, на дне — морская вода, глубина — около восьмидесяти метров. Сейчас мы примерно в трех тысячах метров над водой, а надо подняться на семь тысяч триста, чтобы пробраться через Содомскую котловину. Все это безобразие — огромная трещина в скальной породе, образовавшаяся при падении астероида.

— Астероида? — испуганно переспросила Биерис и наклонилась вперед, к Брюсу.

Он встревоженно отвел взгляд от узкой дорожки, пляшущей в свете фар, и обернулся к Биерис.

— Яп. Но вы не бойтесь. В самом скором времени ничего такого не ожидается. Правда, этот упал не так давно. Ну, где-то лет тысячу стандартных назад. А вас, похоже, ребята, не больно-то просветили насчет того, что вы тут увидите?

— Совсем не просветили, — ответил я. — И что, вся планета такая?

Брюс расхохотался, к нему присоединился Аймерик.

— А вы весьма тактично выразили свои тревоги… Жро?

— Почти правильно. Два слога. Жи-ро.

— Жиро, — повторил Брюс, на этот раз правильно. — Но все-таки неудивительно, что вы так спокойны. Нет, Совет Рационализаторов желает, чтобы люди жили в Утилитопии — так, считают они, продуктивнее получается, и поэтому платят там весьма солидно за любую деятельность, вот только деятельности нет. Когда я решил заняться фермерством, я больших надежд не питал, но это была единственная работа, благодаря которой я мог бы поселиться на теплой стороне Оптимального хребта. Через горы мы перевалим еще только через два часа, но то, что вы увидите потом, вам понравится, так я думаю.

— А почему место назвали Содомской котловиной, если там, как вы говорите, симпатично?

— Наверное, для того, чтобы те из нас, кто желает там. обосноваться, знали, что мы проявляем иррациональную тягу к не правильным ценностям, — ответил Брюс. — Короче говоря, ступили на путь духовного разрушения.

Сказал он это скорее устало, нежели раздраженно.

— Ну а для тех, кому не терпится узнать, — сказала Биерис, — что же все-таки собой представляет то место, куда мы направляемся?

Аймерик кивнул, словно хотел поблагодарить за смену темы разговора.

— Тот горный хребет, который перерезает этот каньон и за которым находится Содомская котловина, пролегает вдоль восточного побережья Каледонии. По другую сторону от хребта: лежит котловина, посреди которой — соленое озеро. Это одно из самых теплых мест на этой безумной планете. Уверен, вы сильно удивитесь, когда узнаете, что сейчас мы находимся всего в половине градуса от экватора.