Читать книгу "История с привидениями - Питер Страуб"

— Одна красивая женщина всегда смотрит на другую с завистью. Но за тобой я этого не замечал.

— А ты думаешь, она красивая?

— Сказав «нет», я бы солгал.

— Ну ладно, если я тоже красивая, то все в порядке, — ока улыбнулась Симсу, который был на двадцать лет моложе ее, и посмотрела вслед незнакомке, исчезнувшей за дверью отеля Арчера.

— Если все в порядке, то что ты на нее так смотришь?

— О, просто… просто так. С такими женщинами нужно сидеть в кафе, а не с подкрашенными развалюхами вроде меня.

— Ну ладно, — Симе пытался взять под столом ее руку, но Стелла вырвала ее быстрым движением. Она терпеть не могла, когда ее лапали в общественных местах, и ей вдруг захотелось закатить Симсу хорошую пощечину.

— Стелла, ты что?

— Ничего. Почему бы тебе не вернуться к своим милым студенточкам?

В это время молодая женщина вошла в отель. Миссис Харди, владевшая им вместе с сыном после смерти мужа, вышла к ней из своего офиса.

— Что вам угодно? — спросила она, тут же подумав: «Вот от кого Джима нужно держать подальше».

— Мне нужна комната с ванной, — ответила женщина. — Я поживу у вас, пока не подыщу квартиру в городе.

— Как замечательно! Вы приехали в Милберн? Это просто чудесно. Милые молодые люди, как мой Джим, только и мечтают сбежать отсюда в Нью-Йорк. Вы оттуда приехали?

— Я там жила. Но кое-кто из моей семьи жил у вас в городе.

— Вот наши правила, а вот журнал — сказала миссис Харди. — У нас очень хороший тихий отель, никакого шума по ночам, совсем как пансион, только с гостиничным обслуживанием, — женщина кивнула, заполняя журнал. — Хочу предупредить: никакого диско и, извините, никаких мужчин у вас в комнате после одиннадцати.

— Хорошо, — женщина вернула журнал миссис Харди, которая прочитала: «Анна Мостин» и нью-йоркский адрес.

— Чудесно, а то, вы знаете, эти современные девушки… — начала миссис Харди и осеклась, взглянув в спокойные голубые глаза посетительницы.

Первой ее мыслью, почти рефлективной, было: «она же совсем холодная», и сразу потом: «за Джима можно не бояться».

— Анна! Какое красивое старомодное имя.

— Да. Миссис Харди, слегка обескураженная, позвонила в звонок, вызывая сына.

— Я действительно старомодна, — сказала женщина.

— Вы говорите, у вас были родные здесь?

— Да, только очень давно.

— Все равно я должна их знать.

— Не думаю. Здесь жила моя тетя. Ее звали Ева Галли.

Нет, вы не должны ее знать.

(Жена Рики, оставшись в кафе, внезапно всплеснула руками и воскликнула «Старею!». Она вспомнила, на кого похожа эта женщина. Официант, терзающийся сомнениями, стоит ли подавать ей счет после ухода джентльмена, вежливо переспросил: «Что?» «Ничего, болван! — отрезала она. — Стойте! Дайте сюда счет».)

Джим Харди глазел на нее всю дорогу, пока нес ее чемодан и открывал дверь ее номера. Наконец он решился заговорить:

— Надеюсь, вы останетесь у нас подольше.

— Я думала, что ты ненавидишь Милберн. Твоя мать так говорила.

— Пока вы здесь, нет, — и он одарил ее взглядом, бросившим прошлым вечером Пенни Дрэгер на сиденье его машины.

— Почему это?

о, — он не знал, что сказать, после того, как она проигнорировала его взгляд. — Вы знаете.

— Разве?

— Я просто хочу сказать, что вы чертовски красивая, вот и все. У вас есть стиль. Мне очень нравятся стильные женщины.

— Неужели?

— Да, — он кивнул. Он не мог ее понять. Если бы она была недотрогой, она бы оборвала его с самого начала. Но она не проявляла к нему никакого интереса. Потом она сняла пальто, на что он слабо надеялся. В области груди она была не очень, но ноги хорошие. Внезапно ее безразличие возбудило его — это была чистая, холодная чувственность, накатившая на него волной, ничуть не напоминающая то, что он испытывал с Пенни Дрэгер и другими девушками, с которыми он спал.

— О, — сказал он, тщетно надеясь, что она все же выставит его. — Вы приехали сюда работать? Может быть, вы с телевидения?

— Нет.

— Ну ладно, я пойду. Может, зайду еще поговорить, если позволите. Или помочь чего.

Она села на кровать и протянула руку. Он нерешительно подошел. В руку его опустилась свернутая долларовая бумажка.

— Знаешь, — сказала она, — по-моему, ты не должен на работе носить джинсы. Выглядишь разгильдяем.

Он взял доллар и выскочил вон, даже не сказав «спасибо».

(«Анна-Вероника Мур, — подумала Стелла, — вот кого она мне напоминает. Ту актрису в доме у Джона, когда умер Эдвард. Почему я о ней вспомнила? Я видела ее тогда недолго, и эта девушка вовсе на нее не похожа».)

Глава 4

— Нет, — продолжал Сирс, — я не отказался от мысли помочь Фенни Бэйту. Я считал, что испорченных детей не бывает, что его сделали таким плохое воспитание и убогая жизнь. На следующий день я приступил к его перевоспитанию и в обед попросил остаться со мной.

Другие дети вышли, оживленно переговариваясь — по-моему, они думали, что я его все-таки выпорю, — и тут я заметил, что в темном углу прячется его сестра.

«Я не трону его, Констанция, — сказал я. — Иди и ты сюда, если хочешь». Бедные дети! Я до сих пор вижу их, оборванных и напуганных. Они сжались на стульях, а я стал рассказывать все, что знал об открытиях: про Колумба, Кортеса и Нансена. Но на Фенни это не произвело никакого впечатления. Он знал, что мир кончается в ста милях от Четырех Развилок и что все люди живут в этом круге. «Кто сказал тебе такую глупость, Фенни? — спросил я, но он опять покачают головой. — Это родители?»

Констанция хихикнула совсем невесело. Я вздрогнул от этого ее смешка — он вызывал мысль о почти животном существовании. Конечно, так оно и было; но потом все оказалось гораздо хуже, гораздо страшнее.

Но тогда я в отчаянии вскинул руки и девочка, похоже, подумала, что я хочу ее ударить, и торопливо воскликнула: «Это Грегори!»

Фенни бросил на нее быстрый взгляд, и могу поклясться, что никогда не видел такого испуга. В следующий момент он вскочил и выбежал из класса. Я звал его обратно, но он без оглядки убежал прямо в лес. Девочка осталась в классе, но она тоже выглядела испуганной: «Кто такой Грегори, Констанция? — спросил я. — Уж не тот ли это человек, что крутится около школы? С такими вот волосами?» Едва я изобразил над головой спутанные волосы, как она вскочила и убежала так же быстро, как ее брат.

Но в тот день другие ученики признали меня. Они решили, что я побил обоих и таким образом восстановил справедливость. Вечером я был вознагражден если не большей порцией картошки, то во всяком случае одобрительной улыбкой Софронии Мэзер. Должно быть, Этель Бердвуд сказала матери, что из нового учителя выйдет толк.