Читать книгу "Инверсии - Иэн Бэнкс"

Она посмотрела на меня, собираясь попросить то, что ей требовалось, но я уже держал в руках нужную склянку. Вознаграждением мне стали улыбка и кивок. Я взял пропитанный спиртом тампон и бросил его в мусорную корзину.

— Это что такое? — Лоб короля подозрительно наморщился.

— Это притирание, государь.

— Я вижу, что это притирание, Восилл. Что оно дела… Ой.

— Вы уже почувствовали, государь, — оно смягчает боль. А кроме того, борется с вредными частицами, которыми заражен воздух, а еще ускоряет процесс заживления.

— Вроде того средства, что вы прикладывали к моей ноге, когда у меня был нарыв?

— Да, государь. У вашего величества великолепная память. Кажется, тогда я впервые удостоилась чести лечить ваше величество.

Король краем взгляда поймал свое изображение в одном из огромных зеркал, украшавших его частные покои, и расправил плечи. Он посмотрел на слугу у дверей — тот подошел и взял из рук короля кубок. После этого король вздернул подбородок и провел рукой по волосам, а потом тряхнул головой, отчего кудри, мокрые от пота и слипшиеся под защитной маской, снова упали ему на плечи свободной волной.

— Вот так, — сказал он, разглядывая свое благородное отражение в зеркале. — Припоминаю, что я был в плохом состоянии. Все эти костоправы думали тогда, что я вот-вот умру.

— Я была тогда очень рада, что ваше величество послали за мной, — тихо сказала доктор, перевязывая рану.

— Кстати, мой отец умер от нарыва, — сообщил король.

— Я слышала об этом, государь. — Она улыбнулась ему. — Но вас тот нарыв не убил.

Король усмехнулся и поглядел перед собой.

— И в самом деле. Не убил. — Он скорчил гримасу. — Но отец не страдал от заворота кишок, болей в спине или других моих болячек.

— Нигде не сказано, что он жаловался на такие вещи, государь, — ответила доктор, виток за витком накладывая повязку на могучую королевскую руку.

Он посмотрел на нее пронзительным взглядом.

— Уж не хотите ли вы сказать, что я нытик, доктор?

Восилл подняла на него удивленный взгляд.

— Конечно же нет, государь. Вы так мужественно сносите ваши многочисленные недуги. — Она продолжала накладывать повязку. (Бинты специально для доктора делает королевский портной, и доктор требует, чтобы они изготовлялись в чистоте. Но все равно, прежде чем пустить их в дело, она кипятит их в кипяченой воде, добавляя туда отбеливающего порошка, который тоже специально для нее готовят в дворцовой аптеке.) — Напротив, вашему величеству нужно воздать хвалу за то, что он с такой готовностью говорит о своих недугах, — сказала ему доктор. — Некоторые люди принимают стоическую позу, из гордыни или просто из предельной скрытности, и страдают молча, пока смерть не постучится в дверь, пока не зайдет в дом, тогда как одно лишь слово, простая жалоба в самом начале болезни позволила бы доктору поставить диагноз, излечить их и вернуть к жизни. Боль и даже обыкновенное недомогание — это предупреждение, посланное пограничным стражем, государь. Вы можете, конечно, решить, что не стоит обращать внимания на такую малость, но тогда не удивляйтесь, если вскоре к вам явятся толпы захватчиков.

Король хмыкнул и посмотрел на доктора снисходительно и добродушно.

— Я должным образом оценил ваше предостережение, сделанное на военном языке, доктор.

— Благодарю вас, государь. — Доктор поправила повязку на руке короля. — У меня на дверях висела записка, извещавшая, что вы хотите меня видеть, государь. Я полагаю, что она прибыла еще до вашего злополучного ранения.

— Ах, да, — сказал король. — Он положил руку себе сзади на шею. — Моя шея. Опять не гнется. Посмотрите позже.

— Конечно, государь.

Король вздохнул, и я не мог не заметить, что в нем что-то изменилось — он чуть ссутулился, облик его даже стал менее королевским.

— Мой отец был сложен как настоящий хавл. Говорят, что он как-то взялся за хомут и вытащил из болота одно из этих бедных животных.

— Я слышала, что это был теленок хавла, государь.

— Ну и что? Теленок хавла весит больше человека, — резко сказал король. — И потом, вы что, присутствовали при этом, доктор?

— Нет, государь.

— Не присутствовали. — Король с выражением печали на лице уставился куда-то вдаль. — Но вы правы, я думаю, это был теленок. — Он снова вздохнул. — Летописи рассказывают, что в старину короли поднимали хавлов — заметьте, взрослых хавлов — над головой и швыряли их во врага. Зифигр из Анилоса разорвал дикого эртетера на две части голыми руками, Сколф Сильный одной рукой оторвал голову чудовищу Груссенсу, Мимарстис Сомполианский…

— Может быть, это просто легенды, государь?

Король замолчал, несколько мгновений смотрел прямо перед собой (признаюсь, что душа моя ушла в пятки), потом повернулся к доктору, насколько то позволяли ее манипуляции — она продолжала накладывать повязку.

— Доктор Восилл, — тихо сказал он.

— Государь?

— Не смейте прерывать короля.

— Разве я прервала вас, государь?

— Прервали. Кто вас воспитывал?

— Но ваш…

— Вас что, на этом вашем архипелаге, где царствует хаос, ничему не учат? Неужели у вас не прививают никаких манер вашим женщинам и детям? Неужели вы там настолько выродились, что не имеете представления, как нужно себя вести по отношению к вышестоящим?

Доктор нерешительно смотрела на короля.

— Можете отвечать, — сказал он ей.

— Островная республика Дрезен во всем мире известна своими дурными манерами, — сказала доктор, всем своим видом демонстрируя смирение. — Мне стыдно, но должна сказать вам, что я еще считалась одной из самых воспитанных. Приношу свои извинения.

— Мой отец приказал бы высечь вас, Восилл. И если бы решил пожалеть вас, то лишь как иностранку, незнакомую с нашими обычаями.

— Я благодарна вам, что вы своим милосердием и пониманием превосходите вашего благородного батюшку, государь. Я постараюсь больше никогда не прерывать вас.

— Хорошо. — Король снова принял величественную позу. Доктор заканчивала бинтовать его руку. — В старые времена и манеры были лучше.

— Не сомневаюсь, государь.

— Старые боги жили среди наших предков. То были героические времена. Тогда еще можно было совершать подвиги. Мы еще не утратили нашей силы. Мужчины были величественнее, отважнее и сильнее. А женщины — красивее и грациознее.

— Не сомневаюсь, что все было так, как вы говорите, государь.

— Тогда все было лучше.

— Именно так, государь, — сказала доктор, разрывая надвое конец бинта.

— Все стало… хуже, — сказал король и еще раз вздохнул.