Читать книгу "Ведьмак - Виталий Гладкий"

– Чего ради!? Я еще не закончил.

– Потом закончишь. Понял?

– А-а… Так бы сразу и сказал…

Да, у электрика были глаза как у сокола. Ему оказалось достаточно одного взгляда, чтобы заметить бутылку водки, которую его приятель как раз запихивал в свой необъятный карман.

Мне повезло – балконная дверь оказалась открытой. Помахав на прощанье водиле, который, весело улыбаясь, послал мне воздушный поцелуй (как мало нужно нашему человеку для полного счастья! нет, наш народ точно непобедим), я раздвинул портьеры и нагло ввалился в мастерскую Кир Кирыча.

Ввалился – и обалдел. Я думал, что Кир, напуганный домогательствами своей брюхатой пассии, забился в угол и дрожит словно заяц. Но как же я ошибался!

В мастерской шел гудеж. Компашка состояла из Кира Непросыхающего и десятка девиц; притом все они, как на подбор, были красавицы и с такими потрясающими фигурами, что я невольно зажмурился – уж не сон ли это?

Кир заметил меня только тогда, когда я встал перед ним как сказочная Сивка-бурка перед Иваном-дураком.

– О! – воскликнул он. – Иво! Привет, дорогой. Девочки, знакомьтесь, это мой друг Иво Арсеньев. Классный парень. Настоящий мачо и даже где-то ковбой.

Во, блин, дела… Похоже, Кир Вмазыча совсем не обеспокоило мое внезапное появление из ниоткуда. Наверное, он по пьяни решил, что я просочился сквозь дверную скважину; ну чисто тебе джин из бутылки.

– Да ты садись, садись! У нас тут весело. Ты принес водку? Ай, какой молодец! Дай я тебя расцелую… Горючее уже на исходе, и ты просто камень снял моей души. Я сейчас познакомлю тебя с моими красотками.

Кордебалет из цирка! Точно. Только там может скопиться такое количество невостребованных для семейной жизни прелестниц с фигурами античных богинь. Неужели к дорогому Кир Кирычу приехали его старые подружки?

В свое время история его беззаветной любви к цирку, а точнее, к девушками из кордебалета, наделала в городе и области немало шума. Однажды он тайно сбежал из родных пенат вместе со своими подружками и устроился в разъездной цирк униформистом. Нашли его только через месяц с помощью милиции.

Расставаясь с красавицами, Кир Вмазыч был безутешен. (Расставался с ними он не по своей воле; его выгнали из цирка с треском за беспробудное пьянство и разврат, который не могло стерпеть даже видавшие виды цирковое начальство).

Неужели тот цирк вернулся? Ну прямо тебе кино…

Я сел и стал накачиваться спиртным. А что мне оставалось делать? Тем более, что эта развеселая компашка мне очень даже импонировала. Никто не пристает с серьезными и умными разговорами, никто не плачется в жилетку, все хохочут и творят разные веселые глупости – что может быть лучше для моей израненной души?

И я поддался общему карнавальному настроению: шутил, острил, смеялся, рассказывал анекдоты, обнимался и целовался со всеми подряд (за исключением Кир Кирыча, который, как наш бывший генсек Брежнев, царство ему небесное, просто обожал лобызаться с мужиками), беспрепятственно гладил девушек по разным недоступным местам… в общем, вел себя, как самая распоследняя сволочь.

Естественно, в глазах Каролины, которая все еще была моей законной женой.

Вечер (плавно перешедший в загульную ночь), закончился, как и должно. Кир Вмазыч свалил в свою квартиру, прихватив с собой большую часть девичьего контингента (в его жилище, так сказать, в альков, вела внутренняя дверь), а я остался в мастерской, чтобы понять, для чего Алдошину понадобился такой огромный диван…

Проснувшись на следующий день, я некоторое время с приятным удивлением смотрел на девушек, которые прикорнули под моим крылышком как цыплята возле наседки, а затем вдруг ясно осознал, что еще две-три таких вакханалии, и мне капец.

Интересно, чем этот подлый Кир Кирыч заслужил такое внимание к своей персоне со стороны этих чудных цыпочек, неистощимых на разные штучки?

Наверное, у него внутри есть моторчик, который заводится от нажатия какой-то кнопки. Как у Карлсона, что живет на крыше. Только у сказочного персонажа при нажатии кнопки включался пропеллер на спине, а у Кир Кирыча нечто другое.

Нет, надо отсюда линять! – подумал я решительно, глядя на себя в зеркало. И как можно скорее. У меня даже щеки за ночь ввалились, и нос заострился. Так недолго и коньки откинуть. Любовные игры дело, конечно, приятное, но не до такой же степени…

Из разговоров я понял, что цирк будет гастролировать в городе чуть больше месяца, а мне такой срок точно не выдержать.

Умывшись, я страдальческим взором окинул диван-сексодром, где по-прежнему дрыхли в соблазнительных позах полуобнаженные райские гурии, тяжело вздохнул – да, брат, каждому свое, – и покинул гостеприимный салон сексуального маньяка-художника по-английски, ни с кем не прощаясь.

Дамочки с большим животом на лестничной площадке не наблюдалось, хотя время уже было далеко не утреннее. Умаялась, бедняга, подумал я с сочувствием. Наверное, после вчерашних бдений она уже сюда не придет.

Знала бы эта несчастная, как обрюхативший ее негодяй проводит свой досуг… Мерзкий тип!

Весело хохотнув, я начал спускаться по лестнице к парадному.

О, как же я ошибался! Как плохо я подумал о женщинах! Брюхатая гражданка, цепляясь за поручни, упрямо тащил свой животик наверх, чтобы снова стать в почетный караул возле двери соблазнителя. Да, настойчивая дамочка…

При виде меня у нее глаза на лоб полезли.

– Вы!? Вы были у него? Как вы туда попали? Он дома? Что он делает? – Эти вопросы она выпалила на одном дыхании; ну прямо тебе скорострельная авиационная пушка.

«Вы»! Оказывается, ночь действует на людей весьма положительно. Надо же, эта грозная гражданка стала такой вежливой…

Но я был сильно удивлен и озадачен: она что, всю ночь дежурила в подъезде и выходила только по житейской надобности? Ни фига себе…

– Кирилла нет дома, – выпалил я сердито. – Где его черти носят!?

На этот риторический вопрос дамочка ответила не нормальными, членораздельными звуками, а злобным шипением – словно уж, которому наступили на хвост.

Больше не говоря ни слова и не обращая на меня никакого внимания, будто я был пустым местом, она продефилировала мимо с видом наказанного древнегреческими богами Сизифа, который никак не мог вкатить на гору тяжелый камень-валун.

Да-а, Киру Непросыхающему не позавидуешь… Интересно бы посмотреть, чем закончится этот спектакль.

Оказавшись на улице, я вдруг облегченно вздохнул – наконец-то в моей башке наступило долгожданное просветление. Как не крути, а дорога тебе, мил дружочек, одна – на волю, в пампасы. Ты давно это понимал, лишь притворялся, что забыл, где находится загубленная тобой по недоразумению холостяцкая свобода.

Все, жребий брошен! In solis sis tibi turba lokis[5], как говаривали древние. Снова запишусь в отшельники. Нужно побыть наедине с самим собой, чтобы разобраться в своих душевных коллизиях и принять единственно правильное решение.