Читать книгу "Тайна Игоря Талькова. "На растерзание вандалам" - Ирина Измайлова"

«…Игорь впервые столкнулся с проблемой нот. В свое время в музыкальной школе он отринул нотную грамоту, она ему была не нужна на том этапе. Потом он работал с самодеятельными музыкантами, которые так же, как и он, играли на слух. А в профессиональном ансамбле на репетиции приходилось играть с листа и петь по нотам. Тут и началось сольфеджио, которое лютой ненавистью ненавидят те, кто прошел музыкальную школу. Что делать?

В то время Игорь познакомился с девушкой – Светланой. Он и раньше, еще в школе дружил с девочками, в кино с ними ходил, мороженым угощал – у всех в детстве такое бывало; а теперь впервые возникло серьезное увлечение… Светлана окончила музыкальное училище им. Даргомыжского в Туле. Игорь попросил ее о помощи. И вот они засели за фортепиано, и Игорь начал изучать нотную грамоту с азов, с постижения нотных знаков. С нуля начинать – это кошмар! Тем более в таком возрасте. Это дети все быстро схватывают, а ему уже восемнадцать лет было. Но для Игоря препятствий никогда не существовало, он очень серьезно подошел к этому занятию и замучил Свету насмерть. Она говорила:

– Я больше не могу! Я все брошу!

Нет! Игорь денно и нощно осваивал ноты. Для этого ему понадобилось очень мало времени. Если обычно на изучение музыкальной грамоты требуется значительное время, то он освоил ее за лето.

С тех пор началось становление Игоря как профессионального артиста. Он быстро вошел в структуру музыкальной жизни и молниеносно приобрел популярность в Туле. Когда я пришел из армии, то увидел потрясающую картину. Если бы мне кто-нибудь сказал, что это Игорь выступает, я бы не поверил этому никогда. Но не мог ведь я не поверить своим глазам и своим ушам. Игорь запел. И достаточно хорошо. У него был своеобразный голос, отличающий его от остальных певцов: хриплый, но душевный, очень проникновенный. Он пел в то время зарубежные шлягеры и наши «советские» песни, которые обязательно должны были входить в репертуар исполнителей. Дело в том, что все ансамбли в то время были под управлением Министерства культуры, куда надо было сдавать концертные программы. Правда, некоторые песни не сдавались комиссиям и работались только на концертах, но палку перегибать тоже было нельзя. Могли распустить коллектив, лишить звания, которое присваивалось на конкурсе, так что «советские» песни тоже приходилось петь»[25].

Пришла пора идти в армию. Талькову очень не хотелось бросать ансамбль, расставаться с любимой девушкой Светланой. Нужно было поступать в вуз. Но спохватился он поздно – оказалось, что свободные места есть только на физико-техническом факультете Тульского пединститута. То есть попробовал учиться тем самым точным наукам, которые так не любил в школе. Ничего не вышло – себя не переломишь. Тальков проучился в пединституте всего один год и ушел. Сумел поступить в Ленинградский институт культуры, однако ушел и оттуда – его угнетала система педагогического образования, целиком направленная на то, чтобы в дальнейшем делать из детей и подростков штампованных лицемеров.

Очевидно, тогда же пришло уже окончательное осознание ложности тех самых идеалов социализма, из-за которых он когда-то спорил с матерью. Это было болезненно, но неизбежно.

Тальков в этом смысле не исключение – прозревали, снимая «розовые очки», многие. Но большинство современников Игоря об этом своем прозрении если и говорили, то только в своем кругу, во время «междусобойчиков», а если вдруг прилюдно, то случайно, как правило, выпив лишнего.

Игорь молчать не любил и не хотел. Однажды (это было в 1975 году) на площади в Туле, где он в то время выступал с ансамблем, Тальков принялся прилюдно критиковать политику бессменного генсека, самого товарища Брежнева!

Реакция последовала, было, самая неприятная. Конечно, это произошло не в тридцатые, а в семидесятые годы, обличителю уже не грозило исчезнуть бесследно, однако едва ли он бы легко отделался – ему грозил суд. И если не в тюрьму, так в психушку отправить могли бы. Выручил товарищ по музыкальной группе Анатолий Кондратьев. Он был не только неплохим музыкантом, но прежде всего известным велогонщиком, которого в Туле прекрасно знали и любили. Он решительно вступился за Талькова, и дело не дошло до суда. Ограничились тем, что Игоря, которому как раз подошел срок идти в армию, отправили в стройбат, куда сплавляли в те годы многих «неблагонадежных интеллигентов».

Служил он под Москвой, в поселке со смешным названием Нахабино. С музыкой не расстался и в армии. Ухитрился в стройбате создать ансамбль «Звездочка». Писал для него песни, репетировал и выступал перед товарищами по службе. Начальство ничего дурного в этом не усмотрело – в то время культурное времяпрепровождение в армии только приветствовалось.

После армейской службы Тальков начинает выступать на профессиональной сцене: ездит на гастроли по маленьким городам страны с группами «Апрель» и «Калейдоскоп». Уже тогда он много пишет. Пишет песни о том, что волнует и тревожит его. Но они до поры мертвым грузом ложатся в стол: кто же позволил бы в те годы их исполнять? Иногда с артистом происходили всякие истории, порой забавные, а порой и не очень… Однажды ВИА «Апрель» гастролировал по Таджикистану. Выступать приходилось в разных залах, иногда с не очень хорошей акустикой и не слишком отрегулированной техникой. Во время одной из репетиций в каком-то городке артисты долго не могли настроить аппаратуру – колонки сильно фонили. Кто-то посоветовал заземлить их на силовой ящик, винт от которого местный электрик определил как точку заземления. Не догадываясь о том, что это была силовая фаза промышленного напряжения в 380 вольт, «Апрель» дал выступление. Можно сказать, ребята ходили по минному полю.

Концерт закончился. Игорь поклонился публике и ушел за занавес, по-прежнему держа микрофон в руке. И в этот момент кто-то, вероятно, пошевелил провод… Талькова так ударило током, что он упал, потеряв сознание.

В то время с ансамблем работал и брат Игоря Владимир. У него осталось очень болезненное воспоминание об этом случае.

«В первое мгновение никто не понял, что случилось. Я в тот вечер работал со светом и стоял за левой кулисой. Почему-то я сразу сообразил, что Игорь попал под напряжение. Мы вдвоем с гитаристом Абашидзе ринулись к щиту и молниеносно выдернули шнур, обеспечивающий питание аппаратуры. Если бы не сработала наша интуиция, Игорь наверняка погиб бы в тот вечер. Он лежал на полу, без сознания, посинел, изо рта пошла пена. Начались конвульсии, его вывернуло в какую-то невероятную позу. Зрелище было ужасное. Я сам чуть не упал в обморок. В руках у него оставалась бас-гитара, которую мы никак не могли оторвать. К ладони пригорели струны. По всей видимости, спасло то, что мы перенесли его на металлическую поверхность. Обычно на больших сценических площадках по всем кулисам идет рифленое железо, на которое ставится противопожарное оборудование. Я где-то слышал, что, если человек попал под напряжение, его надо либо закопать в землю, либо положить на большой металлический лист, что мы и сделали. Начали делать искусственное дыхание, и довольно быстро удалось привести его в сознание. «Скорую» не вызывали. В этой истории самое непонятное то, что эффект взаимодействия с электрическим полем проявился не сразу. Отработали весь концерт, и никто не попал под напряжение. Возможно, сыграло роль то обстоятельство, что перед концертом сцена после мытья была влажная, вода пролилась вниз в щели, а потом во время концерта начала испаряться, увлажняя воздух и создавая поле, хорошо проводящее электрический ток. Подобные случаи нередко бывают на концертах, иногда в таких ситуациях людей убивает насмерть. Игорь быстро оправился, но получил психическую травму и некоторое время после этой истории боялся брать микрофон в руки, просил обмотать изоляцией. Потом этот случай стерся из его памяти[26].