Читать книгу "Под защитой высших сил - Евгения Горская"

Женщина взяла котенка, улыбнулась им на прощание и скрылась в метро, а Ракитин выдохнул с облегчением.

Им отчего-то стало очень смешно, и они долго хохотали, уставившись друг на друга. Потом Денис кивнул ей и почти сразу растворился в плотном людском потоке, выходившем из метро.

Потом он долго не обращал на нее никакого внимания, до девятого класса. Но тогда он стал уже на голову выше.

– Лариса Максимовна, еще правки будут? – переминаясь с ноги на ногу, спросила секретарша Кира.

Доклад, в котором Лариса сейчас не понимала ни слова, готовили для нее вторую неделю. С ним ей предстояло выступить в городской думе, и Лариса вторую неделю придиралась к каждому слову. Придиралась не из самодурства, от этого доклада многое зависело в ее дальнейшей карьере, а к таким вещам она относилась исключительно серьезно.

– Сбрось мне его по электронной почте, – возвращая секретарю листы бумаги, распорядилась Лариса. – Я еще посмотрю и сама поправлю.

Она не любила Киру, почти не выносила. Девушка была племянницей человека, ссориться с которым Ларисе было никак невозможно, без его согласия она никогда не села бы в свое сегодняшнее кресло. Кира работала исключительно добросовестно, со всеми была безукоризненно вежлива, но неприязнь начальницы, похоже, чувствовала, и Лариса надеялась, что она вскоре уволится. Уйдет мирно, потому что придраться было не к чему: Лариса тоже старалась быть с Кирой безукоризненно вежливой. Иногда срывалась, конечно.

Видеть Киру у Ларисы не было никаких сил: она напоминала ей Ленку Миронову.

Миронова была самой незаметной девочкой в классе, только училась лучше всех. Лариса с ней почти не разговаривала, не о чем было. Миронова ходила с двумя дурацкими косичками, даже сережек не носила, и вызывала бы у Ларисы острую жалость, если бы ей пришло в голову о Ленке задуматься.

Все изменилось, когда Лариса заметила, как смотрит на тихую отличницу Денис Ракитин. Они оканчивали восьмой класс. Была перемена, Миронова стояла у окна, смотрела вниз на школьный двор и не видела, как Ракитин, прислонившись к стене, не сводит с нее глаз.

Лариса на свою беду это увидела. Тогда она еще не знала, как называется злость и ненависть, переполнившие ее и исчезнувшие только следующей осенью, когда стало известно, что Ленка перешла в другую школу.

Наверное, ненависть исчезла не до конца, потому что, впервые увидев Киру, Лариса поняла, что не успокоится, пока не выгонит ее из собственной приемной.

Впрочем, это была не ненависть, а так, ерунда, легкая неприязнь. Настоящее чувство Лариса испытывала сейчас, после того, как Ракитин вчера «устал», когда она хотела его обнять. Вот в этом ее чувстве сплелись как раз настоящая ненависть и настоящая злость, и что-то еще, переросшее в жуткую тревогу и страх потерять Ракитина. Она давно поняла, что Дениса ей не заменит никто и никогда, что он главное в ее жизни, и жить без него она не сможет.

Все, что угодно, только не это.

Нет, работать сегодня она не способна.

Теперь она знала, как называется это чувство – ревность.

– Кира, – бросила Лариса, запирая кабинет, – меня сегодня не будет.

Ждать пришлось долго. Усевшись в машине поудобнее, Лариса терпеливо смотрела на проходящих мимо людей. В районе, где теперь работал Денис, она не бывала давно. Здесь все изменилось. На месте бывшего скверика, где на притаившихся среди кустов сирени лавочках юная Лариса с подругами любила проводить время, стояло высоченное офисное здание.

Скверик был довольно далеко от бывшего Ларисиного дома, и ходили девочки сюда нечасто, как правило, по субботам. Шли в расположенный рядом кинотеатр, а потом сидели на лавочке до половины девятого, потому что в девять следовало быть дома. Ларисе сейчас хотелось выйти из машины и посмотреть, работает ли еще кинотеатр или уже давно превратился в какой-нибудь торговый центр, но она не рискнула, боялась пропустить Ракитина.

Нужно позвонить Наташке, напомнила себе Лариса. Наташа Зайцева была единственной из класса, с кем Лариса периодически созванивалась, а иногда даже встречалась. Кроме Ракитина, разумеется. Зайцева стала врачом-стоматологом, очень хорошим, дорогим, и зарабатывала, пожалуй, не меньше самой Ларисы.

Странно, но, вспоминая школу, Лариса почему-то всегда думала не о Зайцевой и даже не о Ракитине, а о самом неприятном – о Ленке Мироновой.

О том, как Денис смотрел на нее.

Лариса тогда еле досидела до конца занятий. ее все время тянуло посмотреть на Ленку, понять, что такого интересного нашел в ней Ракитин. Ну что? Глазки самые обычные, не поймешь какого цвета, а косички – так вообще как у мыши. Сама Лариса уже понимала, что внешностью бог ее не обделил, и если она не самая красивая в классе, то уж в первую тройку входит бесспорно.

Миронова рядом натягивала курточку. Если бы Лариса так пристально ее не разглядывала, она никогда не заметила бы, что около плечевого шва курточка аккуратно зашита подходящими по цвету нитками.

– Ты что, Миронова, – удивилась Лариса и брезгливо поморщилась, показывая пальцем на небольшой аккуратный шов, – бомжиха?

Она до сих пор помнит, как испугалась тогда, произнеся слово «бомжиха». Испугалась, что услышит Ракитин. Ей не хотелось, чтобы он… слышал.

Дениса рядом не было, и кличка «бомжиха» прилипла к Мироновой сразу и навсегда. Никто не удивился, что она перешла в другую школу.

А Лариса до сих пор удивлялась, как легко она тогда справилась с ситуацией.

Она и сейчас справится, никаких сомнений. Если, конечно, ее подозрения не беспочвенны.

Лет пять назад Лариса встретила Миронову в метро. Некоторое время она сомневалась, разглядывая сидевшую напротив холеную женщину в дорогом кашемировом пальто. Сомневалась до тех пор, пока не встретилась с ней глазами и не увидела в спокойных глазах что-то такое, отчего ей сразу захотелось оказаться подальше от шумного вагона, от редких пассажиров и рекламных плакатов, приляпанных где придется.

Миронова смотрела на нее с жалостью, правда, недолго, а потом просто перестала ее замечать.

Тогда Лариса еще не стала директором фирмы, но уверенно покоряла одну карьерную вершину за другой и была собой вполне довольна. Она тем же вечером позвонила Зайцевой и, аккуратно расспрашивая про бывших подруг, постаралась хоть что-то выяснить о Мироновой, но так ничего и не узнала. После восьмого класса Миронова никаких контактов с бывшими одноклассниками не поддерживала.

Затекли ноги. Лариса вышла из машины и постояла, переминаясь. Темнело, основная масса людей давно вышла из института, и Ракитина она едва не пропустила, устав неотрывно смотреть на двери здания.

– Денис! – закричала она, зачем-то замахав руками.

– Что случилось? – Он не на шутку встревожился, подходя к ее черной «Ауди».

– Ничего, – облегченно выдохнула она. Ракитин был такой, как всегда, зря она напридумывала себе ерунды. – Ничего не случилось. Просто проезжала мимо. Хочешь, домой тебя отвезу?