Читать книгу "Увидимся в Аду - Арина Холина"

Они провели вместе ночь, утром сходили в кино, позавтракали наконец-то в «Макдоналдсе», который Маше безумно понравился, прогулялись, попробовали «хот-дог», умяли блины с сахарной пудрой, вернулись к нему и валялись, пока Игорь не сказал:

— Пора собираться.

В восемь вечера они вышли из дома, влюбленные как подростки, целовались в лифте, на каждом светофоре, у нее в подъезде… Она смотрела из окна, как он разворачивается, сигналит перегородившей въезд машине, выруливает на улицу, исчезает за поворотом…

А он думал о том, не остались ли на нем следы от ее ногтей и зубов. Наташа — дама придирчивая, вряд ли ей понравится, если на нем будут знаки, оставленные другой женщиной. Наташа ему понравилась. Не меньше, чем Маша. Только по-другому.

НАТАША

27 апреля 21.20

Ресторан «Ностальжи»

Она заказала суфле из судака под креветочным соусом с красной икрой, голубцы из листьев салата и крабов, профитроли, мороженое под карамелью и бордо 1996 года. Игорь был забавным собеседником — они хохотали, отложив вилки в сторону, с заговорщицким видом чокались, обнимались под столом ногами и воображали, чем занимаются по жизни и о чем мечтают люди за соседними столами. Игорь ее удивлял.

Мальчик-по-вызову-философ-остряк…

Что с ним делать?

Игорь вышел в туалет, а из глубины зала тут же поднялся косматый брюнет в костюме ручной работы, в ручной же работы ботинках и в небрежно свисающих, заляпанных часах «Картье-паша». Казалось, будто он разграбил могилу — одежда была мятая, неопрятная, с подозрительными пятнами. Только Наташа подумала о том, что не хотела бы встретиться с этим типом глазами, он подошел к ней, сел напротив.

— Знаешь, — фамильярно обратился он, отпив из ее стакана, — Господь предполагает, человек располагает. Он — легкая добыча, а мог бы стать известным актером. У него талант, только от него четыре музы удрали, поджав хвост. Лентяй. Ему куда проще оказалось перетряхивать койки богатых мамаш. Тебе вообще как здесь?

— Где? — отодвинулась подальше Наташа.

— Приходи-ка ты на Петровский бульвар, дом 5А, вход со двора, под лестницей, — проговорил нежданный гость и встал.

— Куда? — хлопала глазами Наташа, даже не успев толком возмутиться.

— Добрый вечер, — поздоровался вежливый Игорь.

— Не такой уж и добрый, — злорадно ответил незнакомец. — Сходил бы ты к урологу.

Игорь открыл рот, Наташа закашлялась, а странный мужчина прошмыгнул между столиками и выскочил из ресторана.

— Э-э-э… Наверное, псих какой-то. — Наташа удивленно посмотрела на Игоря.

— В костюме ручной работы? — недоверчиво заметил Игорь.

— А при чем здесь уролог?

Вечер был испорчен. Они сникли и вяло беседовали, мыслями возвращаясь к незнакомцу. Приехав к Наташе, выкурили косячок, расслабились и занялись любовью под музыку Леонарда Коэна. От кайфа хотелось двигаться в ритм — это было забавно. Они включили сборник популярных хитов 2001 года и пробовали под разную музыку.

Мик Джаггер — отлично, Дженнифер Лопес — так себе, Эминем — забавно, Селин Дион — кошмар, Симпли Ред — супер, Гориллаз — великолепно. Игорь не понял, как выключился, а Наташа в четыре утра пошла за фруктовым молоком и выпила два литра.

28 апреля, 19.57

— Я не понимаю! — злилась Наташа на трубку.

— Да ту-ту-ут по-по-иимать не… не… не… чего! — раздраженно заикался коллега. — Нас про… про… ка-ка-ка… а-аа… тили. Этот садист из «Йескафе» за-зарубил пя-пя-пятый ролик…

— Но почему? — возмутилась Наташа. — Я видела съемки — очень даже…

— Хо-о-о-оо-чешь самое правдивое об-б… б… объяснение? — буркнул коллега.

— Ну?

— Потому что он М… М… М… м… удак!

— А-а… — протянула Наташа. — Это, конечно, меняет дело. И чё?

— Ничё. Ждать э-эээ… э-эээ… э-эээ… экзекуции.

— Слушай… — протянула она. — Когда мы ему сдаем следую…

— Через не-не-не-не-ее… делю. Учти — это б… б… б… у-уудет четвертование с ф-ффф… у-уу-уршетом. Нас ра-ра-ра-аас… терзают.

— Прекрасно! — обрадовалась Наташа.

— Что п-п-пп… рекрасно-то? — удивился коллега.

— Времени до фига!

— В-в-в-в… ремения для ч-ч-ччч… ч-ччче..

— Но она уже разъединилась.

28 апреля, 20.13

Наташа ходила из угла в угол. Трудности ей не нравились. Она всегда искала легких путей. И находила. Ну, совершила пару ошибок… На ошибках учатся. Этот паршивый контракт с мерзким растворимым кофе мог принести ей кучу денег. Но ей нужен компромат, а компромата нет. Пять детективных агентств, в которых она побывала… Пять детективов бубнили что-то о месяце-двух, о том, что результат не гарантируется..

Все это было плохо. Очень плохо.

Она-то прекрасно знала таких субчиков. Наглых, обладающих мелкой властью, напыщенных лицемеров и трясущихся подхалимов. Они приходили к ней… в той жизни… Платили за то, чтобы она изобразила нянечку, или тюремную надзирательницу, или чтобы тушила о них сигары…

У этого подонка точно есть тайна, только — черт! черт! черт! — надо узнать какая.

О! Как это она забыла?! Тот странный тип в мятом костюме ручной работы! Он подозрительный и опасный — то, что надо. Попробовать уж точно стоит.

Дома 5А не было. Доисторическая пристройка из красного кирпича, длинная и гулкая арка, а в арке — дверь. Неприятная дверь. Без ручки и звонка.

Рассердившись на всех сразу, Наташа пнула дверь ногой. Изнутри послышались звуки. Будто кто-то тяжело поднимался по лестнице. Наташа прислушалась. Шаги замерли. Тишина. Она еще раз ударила — на этот раз не мыском сапога, а всей подошвой. Наконец дверь открылась. За ней никого не было, что Наташу не удивило, но разозлило. Пахло серой. Длинная лестница уходила в темноту. Она начала осторожно спускаться. Пару раз поскользнулась на чем-то липком. Обматерив все на свете, прислушалась к эху, которое долго и, казалось, со вкусом повторяло ругательства.

В подвале горели два огромных камина, факелы на стенах и массивные чугунные канделябры на столах. Электрического света не было. Через все помещение тянулась широкая барная стойка, над которой клубились вонючие пары. Народу было немного. Подозрительная компания в темном углу, два длинных типа у бара, три девицы за столиком и хозяйка. Толстая грудастая брюнетка с пышными черными волосами. На ней было красное платье с блестками и колье из… вряд ли это рубины — слишком огромные. От камней — или стекла — третий подбородок матроны казался алым.

Наташа подошла к ней и решительно спросила:

— Скажите, у вас не появлялся лохматый брюнет в полосатом костюме с кривым носом, подбитым глазом и густыми бровями?