Читать книгу "Клеймо - Филип Хоули"

Патолог снова посмотрел на снимок.

— Черт возьми. — Бровь закручивалась в феерическом темпе.

Люк опустился на стул рядом с аквариумом. Чарлотт где-то пряталась.

— Я рассчитывал, что смогу убедить тебя взяться за вскрытие.

— Правильно ли я понял: мальчик приземляется к нам на порог больницы, умирает в отделении неотложной помощи и мы не знаем почему? Тогда дело за коронером. Сам знаешь.

— А коронер может позволить тебе поучаствовать? Ну, если попросишь?

Бен пощелкал пальцами.

— Да в мгновение ока. Трудности что у них, что у меня одинаковые: много работы и мало людей.

— Бен, я хочу знать, почему умер мальчик. Если возьмешься за дело, уверен — ответ найдется.

Бен поковырял в ухе.

— Я так понимаю, после столь грубой лести ты собираешься вытрясти из меня всю душу. Угадал?

— Спасибо!

— Тпру, приятель. Я пока ни на что не согласился.

— Но собираешься.

Бен помассировал щеку.

— А, черт. Надо бы тело кому-то принести. Позвоню-ка медэкспертам, введу их в курс дела.

— Сделаешь сегодня?

— Нет уж, дудки. Знаешь ли, мне дарована жизнь, и я что-то подзабыл, когда получал от этого удовольствие. Тем не менее кое-что придется сделать, пока труп не остыл.

— Например?

— Например, наскрести немного костного мозга. Эти клеточки чертовски чувствительны, и к воскресенью могут сильно измениться.

— К воскресенью?

— Завтра мы принимаем дома гостей, следующая неделя расписана по часам. Остается воскресенье. Надумаешь зайти, буду у себя ни свет ни заря.

— Спасибо.

— Не за что. — Бен снял очки и потер глаза.

Когда Люк уже собрался уходить, Бен неожиданно спросил:

— Ты читал во вчерашней газете статью про «Зенавакс»? Они размешают пакет акций на Нью-Йоркской фондовой бирже.

Во взгляде Люка не было ни искринки интереса, но Бен и ухом не повел:

— Это будет IРО, первичное публичное размещение акций. Вот так эти люди делают деньги на работе твоего отца.

В известном смысле отец Люка вполне мог считать себя основателем корпорации «Зенавакс». Компания производила вакцины, используя принципиально новый подход к иммунитету. Однако первопроходцами в этой области была команда Университетской детской, которую возглавлял отец Люка, Элмер Маккена. Последняя разработка Элмера — радикально иной тип вакцины против гриппа — привела к прорыву в области иммунологии.

В отличие от других вакцин против гриппа, убивающего сотни тысяч людей ежегодно, отцовская защищала практически от любого штамма. Благодаря уникальным свойствам разовая вакцинация давала пожизненный иммунитет.

— Тебе известно, что рыночная стоимость «Зенавакса» составляет примерно три миллиона долларов? Прочти статью, не пожалеешь.

Люк щелкнул пальцем по аквариуму.

— Что-то сомневаюсь.

— В статье приводится список должностных лиц компании и сколько они будут стоить через несколько недель после завершения опционов по разделу акций. — Бен хлопнул ладонями по столу. — Догадываешься, какой суммой будет располагать эта женщина? — И, не дожидаясь ответа: — Двумя миллионами долларов.

Эта женщина. Конечно, Кейт Тарталья, звонившая Люку. А он до сих пор не ответил.

Она была микробиологом в команде отца, но четыре года назад ушла, забрав с собой все, чему научилась, и продала наработки «Зенаваксу» за солидное жалованье и опционы. Поначалу Кейт была скромным работником на контракте у Элмера. Почти никто и не заметил, как она уволилась.

Но совсем скоро ситуация изменилась. Компания, о которой в Университетской детской никто не слышал, работала над вакциной по технологии, похожей на отцовскую. Прошло несколько месяцев. Пока больница готовила заявки на лицензию, как и любое научное учреждение со скоростью улитки, «Зенавакс» успел несколько раз посетить патентное бюро США, подписал свои заявки и зарегистрировал права на те знания, которые извлек из Тартальи. А сделав это, получил преимущество перед Университетской детской и вскоре стал полным правообладателем новой вакцинной технологии. И все потому, что отец Люка не удосужился заставить Тарталью подписать стандартный контракт с больницей, включавший пункт о неразглашении сведений. Что оставляло бы Университетской детской все права на результаты ее работ.

Бен покачал головой:

— Ну и что тут скажешь? Твой отец — ужасно славный малый, я его люблю не меньше твоего. Но ему нужен — какое бы словечко подобрать? — управленец. Чтобы присматривать за ним, не давая наступить в дерьмо, пока он обдумывает великие мысли.

Административный промах отца лишил больницу столь желанного финансового успеха, который обеспечил бы ее на ближайшие десятилетия.

Заплатил свое и Люк. Кейт Тарталья была его девушкой — до того, как предала Элмера.

Об этой связи Бен скорее всего не знал. Как не знало и большинство сотрудников больницы. Исследовательские разработки давно превосходили технические возможности Университетской детской. Кейт работала в лаборатории в университетском кампусе на другом конце города. По рабочим вопросам приходила в больницу, где в один из визитов их и познакомил отец.

Люку повезло: о жизненных приоритетах Кейт он узнал раньше, чем их отношения окрепли. Честной игре и верности в ее системе ценностей места не нашлось.

Он сомневался, что отец извлек урок из фиаско. Контракты, интеллектуальная собственность, патенты… От всего этого Элмер был далек, как спутники Юпитера. И будет далек. Да и главой отделения Элмер оставался лишь потому, что у него бессрочный контракт и администрация больницы бессильна против университетских правил.

В голове Люка что-то отчетливо щелкнуло: детали головоломки встали на свои места. Вот зачем Кейт звонила в отделение неотложной помощи. Возможно, ей хотелось «внести ясность» после газетной статьи и как-то загладить вину, руководствуясь некоей извилистой логикой.

Бен поджал губы, вынашивая очередную мысль.

Люк опередил его:

— Мне необходимо вернуться в отделение.

— Ладно, иди уж, непрошеный гость. — Бен помахал рукой и прильнул к микроскопу. — И не сомневайся — тело ты получишь. Очень скоро.

По дороге в отделение неотложной помощи Люку вспомнился еще один мальчик-подросток, который мог стать мужчиной, если б не погиб у него на глазах. Иногда этот мальчик исчезал из памяти на несколько дней. Но потом возвращался. Всегда. А теперь у Люка впереди целая жизнь, чтобы вновь и вновь мысленно переживать события той ночи, которая никак не хочет уходить в небытие. Вспоминать, что можно было сделать быстрее, иначе. Да просто будь он сам хоть чуточку лучше, и жизнь мальчика была бы спасена.