Читать книгу "Страна Изумрудного солнца - Антон Орлов"

Ради того, чтобы не потерять ее дружбу, Клод решил согласиться с догмами церкви Благоусердия. Параллельно другая часть его сознания – та, что принадлежала атеисту и скептику Клоду Хинби, – отлично понимала, что иерархи церкви Благоусердия – это сборище расчетливых мракобесов, одержимых непомерным властолюбием, и все, что он написал про них в своей статье, – чистейшая правда. Третья часть, приземленно-эгоистичная, нашептывала, что быть другом Аделы или бескомпромиссным мыслителем – оно, конечно, хорошо, но нужно и о себе подумать, ибо церковники и кудонопоклонники друг друга стоят, в средствах и те и другие одинаково неразборчивы: если дойдет до драки, как уже случалось несколько раз, не умеющего драться Клода Хинби наверняка поколотят. А четвертая часть, озабоченная тем, «что обо мне люди скажут», заставляла его смущенно втягивать голову в плечи и прятаться за спины других пикетчиков – не ровен час, увидит кто-нибудь из знакомых…

Худшие опасения Клода сбылись: на площади появилась Линда Ренон. Оглядевшись, направилась к библиотеке, обогнув останки аэрокара. На ней была черная безрукавка и потертые кожаные штаны, в ушах болтались, сверкая на солнце, позолоченные кинжальчики. Смотрела она прямо на Хинби, хоть он и ссутулился, стараясь стать маленьким и незаметным. Увидела!

Клод с тоской озирал замусоренную площадь, окруженную одетыми в металл декоративных литых барельефов зданиями-цилиндрами, такую же цилиндрическую библиотеку, небо с величавыми белыми снавами и аэрокарами. Машин над площадью зависло много: полиция, журналисты, напоминающий серебристо-черную акулу лимузин мэра Линобского округа.

«Итак, меня покажут в новостях! Если особо не повезет – с комментариями…»

Линда уселась на ступенях соседнего здания. Похоже, настроилась ждать. Когда она поворачивала голову, демонстрируя классически безупречный профиль, позаимствованный у знаменитой топ-модели, кинжальчики в ушах вспыхивали и покачивались.

«Она свободна. Внутренняя свобода, которую я никак не могу обрести, для нее – естественное состояние. На моем месте она швырнула бы плакат на землю и ушла. На моем месте она вообще не оказалась бы здесь! Раньше я думал, что все мои проблемы от безденежья, что деньги дали бы мне свободу, но вот у меня наконец-то есть деньги – и все осталось как было…»

Двери библиотеки, украшенные бронзовыми накладками с глобусами, древними книгами и еще более древними свитками, со скрежетом раскрылись. Наружу высыпала толпа людей, а в ее центре скользящей шаткой походкой двигалось похожее на осьминога двухметровое существо в полупрозрачном скафандре. Кудонец. Его глаза прикрывали от солнечных лучей четыре темных диска величиной с блюдца. Одетые в похрустывающий пластик щупальца, усеянные то ли отростками, то ли шипами, ритмично жестикулировали.

Сопровождавших его мужчин и женщин объединяла общая деталь внешности: длинные волосы, заплетенные в несметное множество косичек. Такая прическа символизировала щупальца – кудонопоклонники считали, что так они достигают хотя бы символического сходства с мудрой расой учителей.

– Вон с Валгры! – закричал руководитель пикетчиков.

Остальные подхватили эту фразу и начали скандировать, загородив кудонопоклонникам дорогу. Того момента, когда началась потасовка, Хинби не уловил. Его толкали, а он пытался устоять на ногах; двустворчатый плакат, похожий на раковину моллюска, делал его беспомощным, уязвимым для ударов. Кто-то с размаху треснул его кулаком по шее – кажется, кто-то из своих, – и он чуть не полетел в грязь, под ноги дерущимся. Полиция не вмешивалась, и, пока увлекаемый течением Клод в гуще толпы неуклюже боролся за свою жизнь, заслоняя голову руками, другой Клод, наблюдатель и аналитик, отметил, что приверженцы Благоусердия, видимо, одерживают верх. Блюстители порядка наверняка получили директиву оказывать содействие в этих разборках «представителям традиционной для Валгры религиозной конфессии» (с которой власти вновь начали дружить после почти полувекового периода охлаждения), и, если они бездействуют, значит, все идет как запланировано.

Со всех сторон мельтешили кулаки, лица с разинутыми орущими ртами, руки, сжимающие рукоятки виброплетей. Ухо и пальцы Клода обожгла резкая боль: получил виброплетью. Его пластиковый панцирь-сандвич, пробитый уже в нескольких местах, хрустел от ударов. Внезапно его сгребли за шиворот и куда-то поволокли сквозь охваченную религиозными чувствами толпу. К этому времени Клод настолько ошалел от боли, воплей и всеобщей сутолоки, что не мог ни о чем думать. Лишь мелькнуло: «Арестовали… Ну и ладно, свалю все на церковь…» По лицу что-то текло, и он не мог разглядеть, кто ею тащит. Перед ними словно раскрывался коридор, люди отлетали с дороги, как кегли. Потом шум и хаотичное движение остались позади. Затрещал раздираемый пластик: его избавили от плаката. Ноги подкосились, и Хинби уселся на землю.

– Клод, что ты делал в этой компании?

Он провел по лицу ладонью и ощутил на ней кровь. Переулок меж двух цилиндров с фигурными выпуклостями на тронутых ржавчиной стенах. Залитый солнцем захламленный тротуар, нераспознаваемые обломки предметов отбрасывают короткие тени: грязная перемешанная мозаика. Блики битого стекла. Рядом лежат две половинки плаката в дырах и трещинах, на одной из них до сих пор судорожно мигают огненные буквы. И Линда Ренон – она смотрела на Клода сверху вниз, удивленно приподняв тонкую изломанную бровь Моны Янг. Ну да, есть чему удивляться…

– Я собираю материалы для нового исследования… Для этого приходится вращаться среди них. Непосредственно в их среде…

А что еще он мог сказать?

– Они сумасшедшие. У тебя ухо разорвано и лицо в крови.

Она достала из кармана пистолет с анестезирующими капсулами. Клода слабо кольнуло в левую скулу, через несколько секунд жгучая боль утихла.

– Еще сюда. – Он неловко протянул сведенную болевой судорогой левую руку. – Спасибо…

Из-за угла доносился шум: драка продолжалась. Линда помогла Клоду встать, и они направились к ближайшему спуску в подземку.

– У меня появилась идея новой статьи. Показать их изнутри, дать типичные портреты тех, из кого состоит костяк церкви Благоусердия. – Клод уже почти поверил в то, что говорит правду, и излагал свой замысел с энтузиазмом. – Это структура, параллельная государству, и с государством у них любопытные отношения: то сближаются, то отдаляются друг от друга. Заметь, что церковь – целиком за сближение, ей это выгодно без всяких оговорок, зато интересы государства колеблются в пределах довольно широкой амплитуды. Ты следишь за ходом моих рассуждений?

– Слежу.

В подземке имелся бесплатный муниципальный медпункт. И было там пусто, как шаром покати, по утверждению женщины-медтехника, но стоило Линде достать из кармана несколько кредиток, как все, что нужно, нашлось: Клоду быстренько зашили ухо, обработали рассасывающим гелем гематомы и ушибы, ввели антибиотик, сыворотку, дозу стимулятора.

– Ты носишь с собой наличные? – удивленно спросил Клод, когда процедуры были завершены и они вышли в гулкую галерею с закругленными ребристыми стенами и звездообразными светильниками, распластавшимися на потолке. – Это же непрактично!