Читать книгу "Фронтир. Перо и винтовка - Константин Калбазов"

Он стал подолгу уединяться в своей каюте и корпеть над текстами. Разумеется, ему было куда проще писать на русском языке, но так уж сложилось, что этот язык для него сейчас становился попросту лишним. Вот он и начал практиковаться в рустинском.

Как ни странно, но работа его захватила. Он никогда не жаловался на плохую память, а потому содержание многих прочитанных книг крепко угнездилось в его голове. Тем более принадлежащих перу знаменитого фантаста девятнадцатого века, которыми он в свое время зачитывался, позабыв про еду и сон.

К концу морского путешествия он полностью изложил на бумаге текст переработанного романа, который им был озаглавлен как «Двадцать тысяч верстин под водой». Речь в нем шла о рустинском профессоре и о борьбе некоего аристократа с колониальной державой Валенсией, над которой никогда не заходило солнце.

Интересы Валенсии и Рустинии в Новом Свете пересекались, и это зачастую приводило к вооруженным конфликтам. В Старом Свете эти государства отстояли друг от друга далеко и не могли иметь общих границ. Но все же валийцев в Рустинии не любили из-за того, что те лили кровь их соотечественников там, за океаном, не забывая о заносчивости и привычке нагло лезть в чужие дела со своими правилами.

Так что с этой стороны успех книге обеспечен. Но главное конечно же в необычности стиля и фантастичности самого повествования, с подробностями, о которых ученые могли только догадываться.

Разумеется, он понятия не имел, получится ли что-либо путное из этой затеи. Однако Алексей справедливо рассудил, что располагает немалым запасом средств, поэтому попробовать стоит. Не добьется успеха на ниве сочинительства – ничего страшного, попробует себя в другом. Правда, успеха добиться хотелось. Был у него пунктик, хотелось признания. Хотя бы в чем-нибудь. Там, на Земле, его постигла неудача.

Вернее, он оказался прав, и, если оставшееся по ту сторону прохода попадет в руки знающих людей, его имя станет известным… в узких кругах. Но если получится здесь и на ниве писательской деятельности… Ну кто из его современников не знает Жюля Верна? А тут Болотин мог занять эту нишу. Причем он ничего и ни у кого не украдет, ведь здесь нет знаменитого француза, как нет и иных известных писателей, чьими трудами он мог воспользоваться.

Справедливости ради нужно отметить, что у него не получалось копировать Жюля Верна, и дело вовсе не в том, что у них был абсолютно разный стиль изложения. Во-первых, буквально с первых строк вставал вопрос с названиями. Поэтому ему была прямая дорога в судовую библиотеку, которая, слава богу, оказалась достаточно разносторонней и располагала современными трудами. Знакомиться с окружающим миром посредством чужого языка было сложно, но он настолько увлекся, что перестал обращать внимание на эту сложность. Он просто принял это как данность – есть, и ладно.

Во-вторых, потребовалось побольше узнать о Валенсии, игравшей в повествовании немалую роль, ведь именно с ней вел непримиримую борьбу капитан Некто. И вообще, нужно было составить общее представление о политическом раскладе в мире, узнать кое-что о колониальных народах, ведущих борьбу с захватчиками, о том, как там обстоят дела в настоящий момент. Словом, собрать необходимую информацию, что без Интернета оказалось довольно сложно. Надо же, живя на Земле, он даже не представлял, каким подспорьем был Интернет, он им просто пользовался, и все.

Сильно пригодился уже имеющийся опыт работы с архивами, когда приходилось из массива документов вычленять нужную информацию. Он ведь не только случайно обнаружил ту старую рукопись, но и помогал в работе авторитетным лицам в области паранормальных явлений. Да и при работе над рукописью тоже перелопатил горы бумаги, хотя и безрезультатно.

На выходе получалось нечто похожее на известный ему роман «Двадцать тысяч лье под водой». Алексей больше акцентировал свое внимание на самом корабле, а не на глубинах океана. Он вообще старался указывать только не вызывающее сомнений и имеющее четкое описание в книгах. Так, например, не найдя в справочниках моллюска идентичного наутилусу, он отказался от подобного названия и дал кораблю имя «Косатка».

Оценить, чего стоят его труды, он сумел еще будучи в пути. Ему посчастливилось познакомиться с семейством, отправившимся в путешествие в Старый Свет. Вернее, глава семейства направлялся в Рустинию по делам, семья же сопровождала его.

Так вот, однажды в беседе Алексей проговорился о своих начинаниях на ниве литераторства, и Хана, дочь господина Валича, прямо-таки загорелась ознакомиться с рукописью. Болотин, а теперь господин Дворжак, решил, что это может быть хорошим тестом, и представил свое творение на суд молодой особы.

Хм… Давненько ему не приходилось так краснеть. Девушка конечно же постаралась быть тактичной, все же воспитание никуда не денешь. Но и пары ее сдержанных замечаний по поводу грамотности автора, отчего невозможно оценить сочинение в целом, было вполне достаточно. Однако она сделала скидку на то, что господин Дворжак является иностранцем, и взялась провести правку. А вот когда она закончила…

Даже с учетом того, что текст полностью был выправлен ею же, девушка осталась под впечатлением. Она взяла шефство над начинающим и столь многообещающим автором. Теперь четыре часа в день Алексей занимался тем, что постигал грамматику рустинского языка.

Отец Ханы отнесся было к этому с подозрением, но убедившись, что, кроме занятий, там, собственно, ничего и нет, успокоился. Ну скучно дочери, так что же с того. За ней пытались ухаживать кое-кто из пассажиров, но ни один не заинтересовал молодую особу, откровенно тяготившуюся их назойливым обществом. А тут увлеклась, ну и пусть ее.

Вообще-то еще лет тридцать назад о подобном общении не могло быть и речи. Однако век, насыщенный научными открытиями, и техническая революция сделали свое дело. Не сказать, что границы между сословиями в одночасье стерлись, но в значительной мере истончились. Во всяком случае, среди мещан появилась некая прослойка, которая в той или иной мере оказалась приближенной к дворянскому сословию, – дельцы, ученые, литераторы, чиновники. Так что, убедившись в невинности общения, господин Валич взирал на эти отношения вполне благосклонно, хотя и не терял бдительности.

Тем более молодые люди и не думали как-то особо уединяться и даже ничуть не смущались присутствием родителей или брата «учительницы». Разве только сам ученик при очередном конфузе заливался краской стыда оттого, что происходило это при свидетелях. Но тут уж он находил неизменную поддержку у главы семейства, и хотя в ней проскальзывало некое превосходство, Алексей предпочел не заострять на этом внимание. В конце концов, сословное общество. Конечно, непривычно, но ничего смертельного.

Кроме того, Хана с жаром, присущим молодости, начала помогать господину Дворжаку в сборе информации. Пока ее ученик корпел над очередной главой, девушка выискивала в библиотеке интересные факты и что-нибудь необычное, что могло бы разнообразить повествование. Алексею оставалось подать все это в своей неподражаемой манере. Почему неподражаемой? А не писал так сейчас никто. Именно в этом заключалась немалая доля притягательности текста.