Читать книгу "Операция «Бременские музыканты» - Валерий Гусев"

– Ой, подождите, я лучше запишу, - и я цапнул с подоконника бандитский список. - На этой бумажке можно?

– Не, эту не трожь, - испугался Пал Данилыч, укрепив наши подозрения. И тут же их рассеяв до самого основания: - Это я расписание электричек на Москву переписал.

Если бы у меня была вставная челюсть, она бы сейчас брякнулась на пол.

– Ка-ка-кое расписание? - пробормотал я, заикаясь.

– Да, значит, от наших ближних станций. С Белозерска, с Виноградова, с Рябинок…

– С Жуликов, - икнул я.

– С каких Жуликов? - Если бы у Пал Данилыча была вставная челюсть, она бы тоже брякнулась об пол. - С Жуковки, значит.

Вот и все. Лопнула версия. Я даже забыл про свою легенду о кормлении очаровательного домашнего сурка и, спотыкаясь, вышел во двор.

Алешка, верная душа, подскочил ко мне и поддержал под руку. Он, видимо, решил, что я ранен в жестокой схватке с главарем окружных бандитов.

Мы вышли за калитку. Я долго молчал, собираясь с силами и мыслями.

– Ну что? - не выдержал Алешка. - Разобрался?

– Разобрался. - Я вздохнул и не стал его мучить ожиданием. И насмешками тоже. - Это расписание электричек на Москву. Б - это не бандиты, а платформа Белозерская. В - это не воры, а Виноградово, а жулики - это Жуковка. Понятно, шеф?

Но Алешка сдался не сразу. Сначала он, правда, немного смутился, а потом по-вредному хихикнул:

– Какой ты умный! Что же за электричка такая у тебя получается? Отправление на Москву в 63 часа 104 минуты?

Этого еще не хватало! И тут я почувствовал, что разгадка нашей шифровки где-то совсем рядом. Ясно, что буквы означают названия поселков, а цифры? У сторожа - время, а у папы? Деньги? Не очень похоже. Телефоны? Тем более. Может, действительно номера домов, где скрываются бандиты? Это мы можем проверить сами.

– А как? - спросил Алешка. - Придем в Белозерск, постучимся в дом номер сорок один и спросим: «Дядь, ты бандит, да?»

– Не строй из себя дурака, не получится. По косвенным признакам, как папа говорит, догадаемся. Все, молчим. Родители на крыльце сидят.

Родители, судя по их последним фразам, все еще спорили: куда же мы все-таки пошли? К тете Клаве или в поселок?

– А вот мы у них и спросим! - сказал папа, вставая нам навстречу. - Где бегали, друзья мои?

– На станции были, - ответил Алешка.

– Петюню искали, - сообщил я. - Он в бывшем совхозном саду потерялся.

– Противоречивые показания, - папа многозначительно поднял палец, - усиливают подозрения. Один из вас лжет.

– Оба, - сказала мама. - По глазам вижу. Совсем от рук отбились. Одичали. Шляются где-то. Воют по ночам…

– Это не мы.

– А кто же тогда? Больше некому.

Ну и логика у родителей. У мамы женская, у папы - милицейская.

– Огород надо полить, - логически завершила мама дискуссию.

Этим она нас не напугала, хотя за водой для полива нужно ходить на пруд. Но огород мамин - это одна ее фантазия. Грядка, где сидят две кривобокие редиски, и грядка, где торчат пожелтевшие от жары стрелки лука. Два ведра на всех за глаза хватит. Но мама своим огородом гордится и каждый день на него любуется. Лук иногда щиплет к столу, а редиску бережет. Чтобы побольше выросла.

Но мы решили воспользоваться обстоятельством. И Алешка сказал:

– Раз у нас в стране наступил рыночный базар, мы даром огород поливать не будем.

– За все хорошее надо платить, - добавил я.

– Хорошо платить, - уточнил Алешка.

Родители переглянулись.

– Сходим за водой сами? - предложил папа. - А они нам заплатят. Хорошенько.

– Сходим, - обрадовалась мама. - Бери ведра и иди. А я пока голову помою.

– Кому? - спросил папа. - Ему? - и показал на Алешку.

– Еще чего! - рассердилась мама. - Обрадовались. Я вам и кухарка, и прачка, да еще и банщица, да? Не выйдет. - И она скромно попросила: - Марш за водой!

Пока мама мыла голову и заворачивала ее в банное полотенце, мы сбегали на пруд, полили эти худосочные овощи и отпросились у папы сходить в Белозерский за крючками для удочек и спичками для мамы (Алешка их в тот раз так запрятал, что и сам забыл где. И до конца лета мы их все время находили в разных неподходящих местах, даже в маминых выходных туфлях).

В поселке мы первым делом нашли дом 41. Бандитов там не было. Были разбойники. Детский сад из хулиганов младшего возраста. Они прыгали за заборчиком, строили нам рожицы и на все наши вопросы швырялись в нас еловыми шишками.

А дом 56 мы не нашли. Его вообще не существовало в природе Белозерского. Поселок кончался у платформы на доме 48.

– Облом! - вздохнул Алешка. - Пошли за спичками.

И вот тут нам немного повезло. Ларек со спичками находился через два или три ларька, где торговал видеокассетами продавец Васек. Естественно, что мы обошли его, прикрываясь толпой покупателей, а когда я обернулся, чтобы убедиться, что мы остались незамеченными, в глаза мне бросилось что-то знакомое.

Цифра 56. Номер ларька! Это совпадение? Случайность? Или железная закономерность?

Ответ в задачнике. Ни слова не говоря, я схватил Алешку за руку и перетащил в соседний ряд.

Вот он! Ларек под номером 41. И в нем торговали видеокассетами. Среди которых - наши старые знакомые: «Плюнь на дедушку», «Вампир на помойке» и т. д.

Алешка тут же сообразил, что к чему, объяснять ему не пришлось.

– Едем в Виноградово, - сразу же решил он. - Проверим и там!

– Завтра поедем, - сказал я. - Мама сегодня в Москву собиралась. Два дня ее не будет. Спокойненько объездим хоть все станции. Папа не помешает.

Слышал бы папа. Но что поделаешь, если даже опытный милиционер не может узнать по нашим глазам, когда мы врем. А мама может.

Но тоже ошибается иногда.

Глава VII

ХРОМОЙ ПРИЗРАК

Мама приготовила нам ужин и забегала по участку, собираясь в дорогу. На ходу кидая в сумку всякие мелочи, она давала нам указания: что есть, как готовить, куда сходить и что купить, где и что лежит; что нужно сделать в ее отсутствие и чего делать ни в коем случае нельзя…

В конце концов она чуть не опоздала на электричку, до станции мы добирались почти бегом.

И когда запыхавшаяся мама пошла брать билет, я увязался за ней:

– Ма, папа говорит, чтобы ты дала нам пять рублей. На личные расходы. У него мелочи нет.

А Лешка в это время сказал папе:

– Па, мама говорит, чтобы ты дал нам пять рублей. А то у нее мелочи нет.