Читать книгу "Безжалостный Орфей - Антон Чиж"

Швейцар показал: парадное отдельное, располагается за углом дома, на Бассейной, он все время у главного входа на проспекте. Около половины десятого прибежал посыльный с огромным букетом. Не прошло и пяти минут, как раздались жуткие вопли. Швейцар застал посыльного сползающим по ступенькам, дверь в квартиру распахнута. Показания редких соседей сводились к простым выводам: никто ничего не видел, Саблину почти не знали, она ни с кем не общалась. А гостей ее не знали и подавно.

Далее шли описание места преступления и снимки, которые успел сделать фотограф полицейского резерва. Коля мужественно рассматривал тело, висящее среди бра, и портрет, снятый на полу, убеждая себя, что привык к виду человеческой плоти. И, набравшись духу, стянул снимок, чтобы предъявить уличенному убийце. Он оставил у дежурного записку для пристава, где просил, чтоб его не ждали, помахал милым чиновникам и отправился в меблированные комнаты. С непременным желанием выйти на след преступника.

Но его ожидало внезапное препятствие.

Окинув взглядом существо в пальтишке и стоптанных ботинках, лепетавшее вздор, Медников прикидывал: сразу дать подзатыльник или обойтись щелбаном. Сопливый шпиндель с налету задает вопросы, какие и полиция не смела. Наверняка репортеришка вынюхивает. Пропечатает статейку — хозяин голову снимет.

— Иди-ка отсюда, пока цел, — сказал он, метко сплевывая у самых ног мальчишки.

Мальчишка не растерялся, не подался в бега, а потряс зеленой книжечкой Департамента полиции:

— Чиновник для особых поручений Гривцов, извольте отвечать! Или вызову в участок, там разговор другой будет…

Коле стоило гигантских, всех имевшихся у него усилий, чтобы голос не дрожал. Но он все равно дрожал. Впрочем, Медникову хватило. Приняв строгое положение спины, он целиком проникся помощью следствию.

— Вспоминайте, кто приходил утром, — потребовали от него.

Вспоминать было нечего. Медников встал на посту как обычно — около восьми. Но пост его находился здесь, у парадного входа. А за тем парадным следить не обязан. Жильцы этого не требуют. Даже наоборот. Так что проходивших мимо него готов указать, а что творилось за углом — извините.

— Что можете сказать о барышне Саблиной?

Что тут сказать? Барышня как барышня. Вежливая, всегда здоровалась первой. Жила тихо, незаметно. Переехала чуть меньше года назад. Особых гостей у нее не бывало. Поначалу частенько ходила куда-то с папочкой на тесемках. Но потом перестала. Одевалась хорошо, наряды часто меняла. Иногда к ней посыльный прибегал с цветами. Но от кого — неизвестно. Постоянных гостей швейцар не мог припомнить, наверное, они не хотели быть узнанными. Мало ли к кому человек идет, ему спрашивать не положено.

Получив столь важные сведения, Коля потребовал отвести его на место преступления для личного осмотра. Там уж наверняка найдет зацепку. Но Медников встал насмерть: дверь опечатана, а к гербовой печати не притронется и никому не советует. Пристав повесил, пусть сам и рвет. И свернуть швейцара было невозможно.

Оставалось приберечь силы для будущих побед. Поднявшись на второй этаж, Коля уткнулся в дверь, перечеркнутую грозной бумажкой. Напротив была такая же дверь из лакированного дуба. На долгий звонок открыла горничная в чистейшем переднике с шаловливыми глазками. С первого взгляда гость ей понравился. И усики такие трогательные: крохотные, только пробились. Она сладко улыбнулась и спросила:

— Чего вам, мальчик?

Дав петуха от волнения, мальчик объявил себя представителем власти. Чем окончательно покорил Марусю: такой молоденький, а уже «для особых поручений». Было Марусе что ему поручить. Перед взором пронеслись захватывающие картины, как она выскакивает из горничных за будущего министра полиции или что там происходит в женских мечтах. В общем, Коле были очень и очень рады. Пригласили на кухню, благо хозяева отправились с визитом, и готовы были ответить на любые вопросы. Какие ему захочется. Например, свободно ли сердце Маруси.

Гривцов и не думал задавать дурацкие вопросы. Про умные не забыть бы. Словно шагая по шаткому мостику, держась и качаясь, он спросил о соседке. Хоть Марусе это не понравилось, но уговаривать себя не заставила.

Саблина жила одна. Но ее навещал некий господин. Маруся видела его только со спины, да и то в замочную скважину, одет хорошо, чисто. Других подробностей о таинственном госте не нашлось. От общений с горничной барышня Саблина уклонялась, хотя была не лучше ее. И по возрасту ровесницы. Маруся выведала, что до переезда в «Дворянское гнездо» та давала уроки музыки и еще немного после. Видно, вытянула счастливый билет и недостатка уже не знала. Наряды стала менять не глядя. И вовсе здороваться перестала. Заносчивая, возгордилась. С соседями не общалась. Такая важная, что ты! Не подойдешь.

— Кто сегодня утром приходил к ней? — спросил Коля, ожидая описания убийцы.

Как ни хотела Маруся помочь хорошенькому чиновнику, но не могла. Выбежала из квартиры, только когда посыльный заорал как резаный. С утра дел невпроворот. То на кухню, то в спальню хозяйки, то одно принеси, то другое достань. Некогда и в замочную скважину заглянуть.

— А постоянный гость когда приходил?

Маруся призналась, что видела его от силы раза три. И только со спины. Но все больше по утрам бывал. Довольно рано.

— В последние дни Саблина была печальна или испугана?

Куда там! Так прямо цвела, что сил нет. Одно расстройство для честной горничной. Только успевала наряды менять. Вчера вот доставили новое платье и шляпный короб.

— Кто мог желать ей гибели?

Тут уж Маруся развернулась. Расписала барышню в таких красках, что Коля смекнул: показания свидетеля портил мелкий недостаток — лютая женская зависть. Верить ей нельзя. Что ж получается: преступника вот так запросто не поймать? Даже толкового следа не нашел. И что делать дальше, было решительно неясно. Обещание «найти в два счета» таяло как февральский снег. Внезапно оно растаяло совсем, и Коля оказался посреди пустыни. Им овладела растерянность, переходящая в мелкий, противный страх: а вдруг ничего не получится? Вдруг это дело ему не по зубам? Вдруг он не великий сыщик, а так — бумажки перебирать?

Опечаленный и глубоко мрачный Николя простился и сбежал. А Маруся провожала его мечтательным взглядом.

Выскочив на Литейный, Гривцов заметил край золоченой фуражки, что скрылась за углом дома. Швейцар не горел желанием продолжать знакомство с полицией.

Задрав голову, словно коварный преступник спрятался на карнизе, Коля почувствовал себя маленьким и беззащитным под громадой нависавшего здания. Ужасно захотелось, чтобы его приободрили или хоть подзатыльник для храбрости отвесили. Кругом спешили прохожие, счастливо равнодушные к чужим бедам. Даже городовой будто нарочно отвернулся. Одинокий и несчастный мальчишка спрятал нос в воротник пальто, а озябшие руки в карманы и поплелся в сторону Фонтанки. Ведь совсем недавно был в шаге от победы, хоть и воображаемой. У колеса фортуны тормозов нет, не знаешь, куда занесет. В расстроенных чувствах Коля не заметил, как на другой стороне проспекта остановилась пролетка с крытым верхом.