Читать книгу "Опрокинутый купол - Николай Буянов"

– Вы считаете, имя как-то связано…

– С судьбой? – закончил он. – Все взаимосвязано в этом мире. Не существует ничего обособленного или случайного.

– Не хочется так думать.

– Почему же?

– Получается, все в жизни предрешено.

– Ну, так тоже не стоит. Это фатализм, это другая опасная крайность.

– А первая?

А она неглупа, с удовольствием отметил он.

– Первая – нигилизм, отрицание. «Мы рождены, чтоб сказку сделать…» Иначе говоря, «что хочу, то и ворочу». Тоже может завести черт знает в какую тьму. Любые наши действия, даже помыслы – это бумеранг… Всегда возвращается к хозяину.

– Господи, да почему же так?

– Голубушка, что же вы расстраиваетесь? Так устроен мир. Поступки и мысли содержат в себе сгустки энергии, а энергия – вечна, она не появляется из ничего и не исчезает в никуда. Мы подсознательно притягиваем ее из пространства – вот вам и эффект бумеранга.

– Значит, прощенья не будет? – прошептала она. – И грехи нам не отпустят?

– Какой же грех вы совершили?

Она внимательно смотрела на огоньки оплывающих свечей, приблизив к ним лицо (Марк только сейчас сумел разглядеть его – точеный подбородок, маленький аккуратный рот, высокие скулы… Можно было решить, что она скандинавка или дочь лесоруба с канадского севера). Тревога, появившись, не отступала, свечи продолжали потрескивать, будто силясь сжечь обступавший мрак.

– Я не могу вспомнить. Вернее, не могу сформулировать – так точнее.

Он ободряюще улыбнулся ей и самому себе, ощутив уверенность и вдохновение… Великолепная женщина. Тут тебе полный набор: страсть, чувственность, тайна (правда, еще вопрос: какая именно? Может, изменила мужу, а теперь, вполне понятно, мучается: признаваться – не признаваться? А вдруг сам дознается? Нет, это скучно. Будем надеяться на лучшее).

– Сформулировать, – сказал он, – все равно что заснуть. Чем больше стараешься, тем хуже получается. Не старайтесь. Я пойму.

– С чего мне начать?

– С конца.

Она не выдержала и чуточку улыбнулась.

– А почему вы не говорите: с начала?

– Начало – это слишком абстрактное понятие, его трудно определить. Вот развязка, кульминация… Вы ведь поссорились?

– С кем? – испугалась она.

Улыбка мгновенно погасла.

– С вашим спутником. Только не переспрашивайте с каким. Все-таки я врач, а с врачом, как со священником, нужна полная откровенность. Так как?

– Он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась.

– Не раздумывая?

– Ни минуты.

– Вы не производите впечатления легкомысленной.

– Я и не такая. Просто я слишком долго ждала.

– Сколько же?

– Не помню. Много лет.

– Вы друзья с детства?

– Нет, что вы. Я издалека.

У него было стойкое впечатление, что женщина (имени он так и не узнал) с трудом пробирается сквозь дебри собственной памяти. Забыла… Или, что вероятнее, приказала себе забыть, а теперь…

– Расскажите о вашей первой встрече.

Подбородок ее вдруг задрожал, и Марк подумал, что она сейчас расплачется.

– Если бы я могла…

– Что вас удерживает?

– Не понимаю, – призналась она. – Когда я пытаюсь вспомнить, то вижу картины. Будто смотрю какой-то фильм, но не подряд, а кусками. Его лицо… Вернее, лицо совершенно другое, но я точно знаю, что это – Олег..

– Его зовут Олег?

Она посмотрела непонимающе.

– Разве я сказала…

– Как же его имя?

Пауза.

– Ну хорошо. Вы видите лицо вашего возлюбленного. Он не похож на себя нынешнего, но это он. И он вас пугает.

– Нет, что вы. Олег всегда был по-настоящему добр ко мне.

– Он вас любит?

– Да, – ответила женщина не раздумывая.

– А вы его?

Снова возникла пауза. Неожиданно Марк ощутил жар – захотелось расстегнуть шелковую рубашку (он всегда встречал в ней пациентов, создавал определенный образ), встать, распахнуть окно, подставив пылающее лицо сырому мартовскому ветру… Но остался сидеть. «Это она на меня подействовала, – подумал он, глядя ей в глаза сквозь пламя свечей. – Ведьма. Да нет, – тут же поправил себя. – Никакая не ведьма, ничего зловещего. Наоборот, очень мягкий образ, светлый, северный… Княжна Ярославна на крепостной стене».

– Мне кажется, – проговорил он, – что начало вашей истории скрыто в далеком прошлом. Вы решили забыть момент вашей первой встречи.

– Но…

– Подсознательно, голубушка. Видимо, с этим связано нечто неприятное. Возможно – опасное. Что еще вы видели на вашей «картине», кроме лица? Во что был одет ваш возлюбленный? Как он подошел к вам, о чем заговорил?

Она взмахнула пушистыми ресницами.

– Он пришел к нам домой, его пригласил дедушка, как лучшего ученика на курсе. Я не помню, о чем мы разговаривали. Помню только свое ощущение…

– Какое?

Она немного подумала.

– Электрического разряда. Словно случилось то, что давно должно было случиться. Мы искали друг друга – повсюду, в разных мирах… И наконец нашли. Потом мы расстались – он уехал домой, на родину, я с дедом еще некоторое время жила в Москве. Два года назад переехали сюда, подальше от суеты. Здесь встретились снова. Он просто подошел на улице…

– Что было дальше?

– Мы гуляли по городу. Катались в парке на колесе обозрения, обедали в каком-то кафе на самой окраине (уж и не помню, как нас туда занесло). Очень красивое кафе – бревенчатая избушка под высокой двускатной крышей, наверху башенка вроде сторожевой. Всюду резьба, на столах – вышитые скатерти. Довольно удачная стилизация под русскую старину.

– Что вы ели?

– Мясо в горшочках. Никогда не пробовала ничего вкуснее. Потом он возил меня в Осташков – знаете, такой городок-теремок в верховьях Волги. Там между озерами по реке ходит пароходик с двумя громадными гребными колесами. Даже не представляла, что такие могли где-то сохраниться.

Взгляд зеленых глаз стал мягче, затуманился… Она видела перед собой оранжевые предзакатные небеса (сердце заходилось от немого восторга) и на их фоне – черный зубчатый силуэт леса, черепичных крыш и широкой маковки деревянной церквушки… А еще он читал ей стихи, в основном Бунина – из тех, что были написаны в эмиграции. Они стояли на верхней палубе (всего их было две – верхняя и нижняя, но на нижней гуляла компания новоруссов, отмечали то ли слияние фирм, то ли удачное покушение на конкурента, земля ему пухом).