Читать книгу "Река убиенных - Богдан Сушинский"

«А ведь он мне не доверяет, — сделал для себя вывод Громов. — Хотя с какой это стати он обязан доверять мне?»

— Извините, товарищ майор, — лучшее, что он мог сделать сейчас, так это признать свою оплошность. — Просто слишком мало времени для общения, а узнать о районе хочется как можно больше, мне ведь даже карты участка не показали, сослались на секретность и на то, что по тылам нашим шастают немецкие диверсанты.

— В чем вы сразу же и убедились, — проворчал Шелуденко.

9

Резиденция начальника службы СД группы войск «Центр» штандартенфюрера СС Арнольда Гредера должна была располагаться в одном из небольших старинных особняков Днестровска, в двух кварталах от средневековой крепости, даже в эти военные дни мирно грезившей над излучиной спокойного, медлительного в этих местах Днестра.

По ту сторону реки еще продолжались бои с небольшими группами противника, оказавшимися в окружении, но участь этих самоубийц уже была решена. Последние части красных еще только завершали переправу через Днестр южнее и севернее городка и окапывались на том берегу или сразу же уходили дальше, в сторону Подольской гряды, а команда квартирмейстеров службы безопасности СС уже облюбовала этот, построенный по образцу старинной помещичьей усадьбы двухэтажный особняк — с облупленными колоннами у входа, большим балконом и двумя флигельными постройками, образующими внутренний дворик, предварительно изгнав из него квартирмейстеров штаба какой-то румынской дивизии.

— Никаких румынских штабов по эту сторону Днестра! — жестко отреагировал Гредер на телефонный доклад своего квартирмейстера Нодэля. — С кличем: «Алла! Алла!» — на левый берег, добывать для Антонеску великую Транснистрию.

— Простите, штандартенфюрер, насколько я знаю, румыны идут в бой с другим кличем, и потом…

— Они сотни лет были под игом турок и других воинственных кличей просто не знают. Поэтому приказываю: гнать их из этого особняка, гауптштурмфюрер! А если заупрямятся, гнать из города, из всех окрестных сел, из Бессарабии. Румын? Значит, гнать!

Гауптштурмфюрер уже начал понемногу привыкать к «диким монологам», как он их именовал, своего влиятельного шефа, и только это спасало его от опрометчивой спешки в выполнении подобных приказов. При этом Гредера нельзя было назвать самодуром. Вернее, иллюзия о его самодурстве развеивалась сразу же, как только появившийся в орбите его влияния офицер начинал понимать, что устраивает эти свои «дикие монологи» штандартенфюрер не из самодурства и даже не из маниакального стремления казаться влиятельнее и грознее, чем он есть на самом деле… Просто он, человек, который терпеть не мог театра и актеров и который за всю свою сорокапятилетнюю жизнь едва ли раза три там побывал, привык подобным образом самовыражаться. То есть, в случае с Гредером тезис «вся жизнь — игра» приобрел некое особое звучание и воплощение; он действительно всю свою жизнь играл, возможно даже не подозревая, что играет, причем делает это великолепно, естественно, не впадая ни в театральщину, ни в пошлую любительщину.

«Предаваясь своим диким монологам», Гредер мог, талантливо импровизируя, разыграть кого угодно: неисправимого садиста, устрашающего добродетеля, непобедимого полководца, избалованного философа-аристократа… Кто-то мог улавливать в этих его экзальтациях легкое пародирование дуче Муссолини; кто-то с ужасом находил в его выходках отзвуки программных речей фюрера, но при этом мало кто решался комментировать поведение этого «самого страшного человека» группы войск, лично знакомого с начальником полиции безопасности и службы безопасности Эрнстом Кальтенбруннером, с Борманом и даже с фюрером.

Впрочем, самая большая опасность для подчиненных Гредера заключалась не в том, чтобы не выдать своего возмущения или восхищения его «дикими монологами», а в том, чтобы не впасть в эйфорию от одного из таких монологов и не пытаться воплотить в жизнь одну из его театрально-бредовых идей, или выполнить один из его абсурдных приказов-рассуждений.

Приземистый, немыслимо широкоплечий, с красновато-серым (цвета пережженного кирпича) лицом закоренелого гипертоника и короткими, по-монгольски кривыми, словно всю жизнь просидел на глобусе, ногами, Гредер имел привычку представать перед своими подчиненными, воинственно набычившись, обеими руками держась за широкий, специально для него пошитый, почти бандажный ремень, чтобы, пренебрегая какими-либо вступлениями, раскручивать один из многих своих «диких монологов». И поскольку лишь искушенные знали, что у штандартенфюрера СС Гредера есть кодовые слова: «Ибо приказ вам известен», то своими фантазиями шеф СД группы армий не раз ставил в идиотское положение и подчиненных, и самого себя.

А секрет заключался в том, что из всего потока, который Гредер выплескивал, изощряясь в красноречии, выполнению, да и вообще, вниманию подлежала только та сентенция или то прямое указание, которые завершались словами: «Ибо приказ вам известен». Использование им слова «приказ» в любом ином словосочетании или контексте просто не принималось во внимание.

— Говорят, где-то там, рядом, должна находиться древняя крепость. Это так?

— Она рядом, — ответил гауптштурмфюрер Нодэль. — Небольшая, но действительно древняя.

— Тогда почему мы с вами располагаемся в этом вашем особняке, а не в крепости? Только потому, что из нее не нужно было изгонять путающихся под ногами румынских штабистов? Но вы же знаете, как я отношусь к крепостям!

— Вы им поклоняетесь.

— Вот именно. Мне приятно, что вам хоть что-то известно о своем командире. Так почему мы не в крепости?

— На ее территории нет ни одного подходящего строения. И вообще, это обычная восточная крепость, а не укрепленный замок в виде приятных взору европейца бургов[7].

— То есть, вы хотите сказать, что замка на территории этой крепости нет?

— Его нет, господин штандартенфюрер!

— И вы так спокойно сообщаете мне об этом, Нодэль.

— А что прикажете делать, господин штандартенфюрер?

— Что я прикажу делать?! Разнести стены крепости и построить из камня нормальный приличный замок, черт возьми, — вот что я прикажу делать. Что вы там возитесь с какими-то хижинами?

Нодэль замялся. Должность и обязанности квартирмейстера он считал позорными для себя и готов был принять под свое командование любое отделение СД на оккупированной территории, или даже роту «Ваффен СС», только бы не заниматься этими бесконечными переездами и не выслушивать по три раза на день «дикие монологи» штандартенфюрера СС Гредера.

— Оно бы, конечно, неплохо… — наконец нашелся он с ответом. И тотчас же услышал: