Читать книгу "Время «Ч» - Сергей Соболев"

– Куда?! – крикнул гаишник. – А ну, назад!!!

– Ромка, стой! – гаркнул обеспокоенный таким поворотом Черкесов. – Вернись быстро назад!!

– Мать вашу… уйдет! – выцарапывая из поясной кобуры «ПМ», севшим голосом сказал Стеценко. – Ну чё рты раскрыли, раздолбаи?!!

Сержант, первым придя в себя, отлепился от Черкесова, снял «калаш» с предохранителя… судорожно передернул затвор… стал выцеливать фигурку пацана, который вот-вот мог скрыться в густом придорожном ельнике…

– Не стреляйте! – крикнул Черкесов, рванувшись к нему. – Это ж пацан!! Он пуганый… боится милиции!!!

Черкесов каким-то чудом успел подбить ствол «калаша» вверх: автоматная очередь, пущенная сержантом, вхолостую продырявила серое позднерассветное ноябрьское небо…

В ту же секунду он заметил опасность слева – пришедший в себя гаишник попытался попотчевать его по хребту или по затылку тяжелым оконечником своего «калаша», – но приобретенные на прежней службе рефлексы и навыки позволили ему на время избежать этой угрозы… Инспектор, не рассчитав силы удара и природной ловкости своего противника, «врезал» не Черкесову, а попал в правое плечо сержанта, который охнув, выронил из рук автомат…

– Не трогайте пацана… он и так…

С лицом, перекошенным не то ненавистью, не то страхом, не то боевым азартом, Стеценко взвел свой «БМ» и, целясь в спину поднявшему эту нешуточную бучу водителю, нажал на курок…

Глава 4

Спустя полчаса после того, как Рейндж натянул нос своей бывшей напарнице, угнав ее джип, – он тем самым как бы поквитался с рыжей за то, что та немногим ранее умыкнула его «икс» прямо из-под окон Светкиной квартиры, – он вошел в парадное одного из зданий по проспекту Маршала Бирюзова, в котором, судя по обилию вывесок, размещаются офисы, тучи фирм и фирмочек.

Мокрушин поднялся по лестнице на третий этаж, где среди прочих мелких контор находится скромный офис Федосеева, гвардии подполковника, статного, крепкого еще мужчины сорока трех лет, вчистую списанного на пенсию по инвалидности еще лет девять назад, после тяжелого ранения, но нашедшего себя, к счастью, в коммерции и предпринимательском деле: с конца девяностых Иван Дмитриевич работает в столичном представительстве К-ой области, для него в Москве арендуют квартиру, и вот уже пару лет он является здешним представителем крупной транспортной компании, осуществляющей транзит различных грузов через территорию самой западной российской губернии.

Именно Федосеев со вчерашнего дня пытался вызвонить Рейнджа по сотовому. Если бы просьба о встрече исходила от какого-нибудь другого человека, то Мокрушин, учитывая все обстоятельства, ограничился бы телефонным звонком или же вообще уклонился от контакта. Но Федосеев принадлежит к тому узкому кругу людей, которым Рейндж не мог отказать.

Во-первых, Мокрушин еще до того, как его выделили из числа прочих и предложили – официально – перевод в Москву и зачисление в штат сотрудников центральной штаб-квартиры ГРУ на Хорошевском шоссе, после чего, собственно, он и начал делать свою карьеру в тайной иерархии спецслужб, проходил службу в Балтийске, в 336-й Белостокской гвардейской бригаде МП БФ. Будучи зеленым летехой, он попал в опытные руки – за полтора года до 1-й войны командира ДШБ[19]– гвардии майора Федосеева, человека строгого, но справедливого, обладающего к тому же широким кругозором. Своих первых командиров, таких, как Федос, не забывают. Тем более что тяжелое ранение Федос получил на глазах у Рейнджа, в ту пору командира взвода разведки – комбату осколком мины отхватило почти целиком четыре пальца на левой руке, и случилась эта беда в январе 95-го на подходах к дудаевскому дворцу, где морпехи понесли серьезные потери…

Во-вторых, Федосеев, уважаемый человек в среде ветеранов МП, много сделал для объединения региональных организаций, и сейчас он фактически является нештатным казначеем Союза региональных организаций ветеранов МП и много занимается по линии гуманитарных проектов.

В-третьих, и это, пожалуй, главное, Иван Дмитрич никогда не стал бы дергать по пустякам такого человека, как Рейндж, хотя бы они и трижды были в прошлой жизни сослуживцами…

Мокрушин стукнул костяшками пальцев в нужную дверь, вошел. Офис Федосеева, где ему уже доводилось прежде бывать, состоит из двух небольших комнат, объединенных в одно общее пространство проделанным в стене широким арочным проходом. Хозяин тотчас же вышел ему навстречу. Слегка, по-мужски, обнялись. Федосеев, на котором был обиходный темно-серый костюм и водолазка, хлопнул визитера правой рукой по предплечью – кисть левой руки у него затянута в кожаную перчатку, скрывающую протез, – затем кивком указал на придвинутое к офисному столу кресло.

– Я уж подумал, что тебя опять куда-то услали. Со вчерашнего вечера не мог дозвониться…

Мокрушин, расстегнув куртку, тяжело опустился в кресло.

– Я уже пару недель как в Москве, Дмитрич. Извини, что не нашел времени зайти к тебе… кое-какие дела у меня были. А сегодня утром смотрю, на сотовом пробился твой номерок… а потом и эсэмэску от тебя прочел…

– Хорошо, Володя, что ты нашелся. – Федосеев вытащил из шкафчика две кружки и включил электрокофеварку. – Есть к тебе разговор… Думаю, ты сможешь нам помочь… Тебе ложки сахара хватит? Гм… А может… чего покрепче душа желает?

– Я за рулем, Дмитрич, поэтому как-нибудь в другой раз.

– А-а… так ты на своих колесах? Я как-то об этом не подумал…

«Вообще-то я уже третью неделю сижу на «колесах», – реплика Дмитрича вызвала в мозгу Мокрушина цепочку ассоциаций. – Дела мои хреновы. Никак не удается избавиться от этого проклятого Ахмеда! Ни мощное снотворное, ни даже убойный коктейль из крепкого спиртного пополам с крутым сексом – ни черта не помогает!.. И все же пора завязывать с этими чертовыми психоделиками. Кстати… Куда, интересно, могла подеваться целая пачка «транков»? Не может быть, чтобы я выел весь запас «колес» за один только уик-энд, проведенный в компании Светы Кузнецовой…»

Рейндж бросил взгляд на настенные офисные часы: двадцать минут десятого, и Измайлова, наверное, уже подняла переполох по поводу его столь внезапного исчезновения. Как минимум, позвонила «свояку», сообщив о случившемся. Черт знает, что они могут о нем подумать. Ладно, плевать. Он и раньше старался поменьше думать о том, что о нем думает начальство. В конце концов, начальничков нынче до фига развелось, а таких, как Рейндж, – без ложной скромности – или его давний приятель Андрюша Бушмин по прозвищу Кондор, можно по пальцам посчитать…

– Как у тебя дела, Володя? – поинтересовался Федосеев, ставя на стол перед гостем кружку с горячим кофе. – Мы ведь с лета, кажется, не виделись?

– Дела у меня идут… так себе, – честно признался Мокрушин, выкладывая на стол пачку сигарет. – Командир, у тебя здесь курят?

Федосеев взял с подоконника пепельницу, передал ее гостю, затем сам уселся в кресло по другую сторону стола.