Читать книгу "Три гроба - Джон Диксон Карр"

Она вдруг стала покорной, но в ее покорности был какой-то полувызов. Между двумя женщинами словно пробежал ток. В глазах у Розетты Гримо усилилось беспокойство. Обе быстро посмотрели друг на друга, не встречаясь взглядами. Казалось, они пародировали движения друг друга, а когда заметили это, притихли. Хедли тоже молчал, словно проводя в Скотленд-Ярде очную ставку двух подозреваемых.

– Мистер Менген, – быстро сказал он, – вы не могли бы пойти с мисс Гримо в комнату мистера Миллза? Через минуту мы тоже придем туда. Мистер Миллз, подождите немножко… Бейтс!

– Слушаю, сэр!

– Я хочу дать вам одно опасное задание. Менген передал, чтоб вы прихватили веревку и электрический фонарик?.. Хорошо. Поднимитесь на крышу и обследуйте каждый дюйм – не найдутся ли там следы от ног или какие-нибудь еще, особенно над этой комнатой. Потом осмотрите двор этого дома и два прилегающих. Возможно, какие-то следы найдутся там.

В комнату быстро вошел остроносый юноша – сержант Престон, большой специалист в выявлении потайных мест.

Именно он нашел за панелью решительное доказательство в деле «Часы-смерть».

– Ищите потайной выход из этой комнаты! Понятно? Разберите комнату па кусочки, если хотите. Посмотрите, нельзя ли выйти через дымоход… А вы, ребята, возьмитесь за отпечатки пальцев и фотографирование. Но не трогайте сгоревшей бумаги в камине!.. Констебль!.. Куда, черт возьми, подевался констебль?

– Я тут, сэр.

– Вы выяснили на Боу-стрит адрес человека по фамилии Флей, Пьер Флей?.. Хорошо. Найдите его, где бы он ни находился, и приведите его сюда. Если не застанете дома, ждите! В театр, где он работает, послали кого-то? Хорошо. Все. Всем выйти из комнаты! – Он еще что-то проворчал и ушел в зал. За ним, впервые с таким видимым рвением, вперевалку направился доктор Фелл.

– Слушайте, Хедли, – коснулся он своей широкополой шляпой руки инспектора, – вы идите и начинайте разговор. Хорошо? Я, наверное, принесу больше пользы, если останусь тут и помогу этим недотепам с фотографированием…

– Нет! Я повешусь, если вы испортите негативы! – раздраженно возразил Хедли. – Во-первых, материалы стоят денег, а во-вторых, нам нужны доказательства. Я хочу поговорить с вами откровенно. Что это за бессмысленные разговоры о семи башнях и о людях, похороненных в местности, которой никогда не было? Я знал, что вы и ранее увлекались всякими тайнами, но чтобы до такой степени? Что там еще? – недовольно обернулся он, ибо в это мгновение уже Миллз коснулся его руки.

– Э-э… Прежде чем провести сержанта на крышу, – невозмутимо проговорил Миллз, – я хочу сказать следующее: если вы пожелаете увидеть мистера Дреймена, то он тут, в доме.

– Дреймена?.. А-а, так. Когда он возвратился?

– Как я понимаю, – насупился Миллз, – ему не было надобности возвращаться. Он вообще не выходил из дома. Я только что заглянул в его комнату….

– Зачем? – оживленно спросил доктор Фелл.

– Из любознательности, – спокойно ответил секретарь. – Я увидел, что он спит, и разбудить его будет нелегко. Мистер Дреймен часто принимает снотворное. Я не хочу сказать, что он пьяница или наркоман, но снотворное принимать любит.

– Такой странной компании я еще не видел, – ни к кому не обращаясь, проворчал Хедли после паузы. – Что-то еще?

– Да, сэр. Внизу ждет приятель профессора Гримо. Он только что пришел и хочет вас видеть. Я не думаю, что это очень важно, но он член общества, которое собирается в ресторане «Уорвик». Его фамилия Петтис, Энтони Петтис.

– Петтис? – переспросил доктор Фелл, почесав подбородок. – Это не тот ли Петтис, что собирает истории о привидениях и пишет к ним чудесные предисловия? Гм… Конечно. Наверное, все-таки тот. Чем он может быть полезен?

– Чем он может быть полезен? – сам себя спросил Хедли. – У меня нет времени на разговор с ним, если только он не хочет сообщить нам что-то важное. Возьмите у него адрес и скажите, что я заеду к нему утром. Благодарю. – Он обернулся к доктору Феллу. – Рассказывайте далее о семи башнях и несуществующей местности.

Доктор Фелл подождал, пока Миллз довел сержанта Бейтса до дверей в противоположном конце большого зала. Слышны были лишь приглушенные голоса, доносившиеся из комнаты Гримо. Из-под арки лился, освещая весь зал, ярко-желтый свет. Доктор Фелл грузно прошелся несколько раз по залу, глядя то вверх, то под ноги, и осмотрел все три завешанных коричневыми шторами окна. Отодвигая шторы, он убедился, что изнутри окна плотно закрыты, потом качнул головой и позвал Хедли и Ремпола на лестницу.

– Прежде чем разговаривать с другими свидетелями, желательно, по-моему, немного сопоставить факты. И пока что ни слова о башнях! Я подведу вас к этому постепенно, Хедли, несколько бессвязных слов – это единственное достоверное свидетельство, которое мы ищем, ибо получено оно от мертвых. Я имею в виду слова, которые тихо и без Эмоций проговорил сам Гримо перед тем, как потерял сознание. Надеюсь, мы все их слышали. Помните, вы спросили, стрелял ли в него Флей? Он отрицательно покачал головой. Потом вы спросили, кто это сделал. Что он сказал? Хочу спросить каждого из вас по очереди. Что, по-вашему, вы услыхали? – Он посмотрел на Ремпола.

Американец растерялся. У него была цепкая память, но перед глазами у него все еще стояла кровавая рана в груди и выгнутая от боли шея. Какое-то время он колебался, потом ответил:

– Первое, что он сказал, как мне послышалось, было слово «холод»…

– Глупости, – перебил его Хедли. – Я все записал. Он сказал «сумка», хотя я и не пойму, какого дьявола…

– Спокойно! – остановил его доктор Фелл. – Ваши бессмыслицы хуже, чем мои. Говорите дальше, Тед.

– Ну, я не могу утверждать определенно, потом мне как будто послышалось: «не самоубийство… не мог с веревкой». И еще отдельные слова: «крыша», «снег», «роща». А последнее, что я услышал, было: «очень яркий свет». Но сейчас я не могу утверждать, что все было сказано именно в такой последовательности.

– Все у вас перепутано, – снисходительно сказал Хедли. – Даже если два-три слова и имеют какой-то смысл. В то же время должен признать, что мои записи значат немного больше. После слова «сумка» он сказал «соляная» и «ужас». Вы правильно запомнили «веревку», хотя о самоубийстве я ничего не слыхал. Была и «крыша»… и «снег». «Очень яркий свет» было позднее, а потом – «револьвер», «роща» и, наконец, «не обращайте на беднягу…» Вот это и все.

– О Господи! – воскликнул доктор Фелл, переводя Взгляд с одного на другого. – Это ужасно. Джентльмены, я отпраздную над вами победу. Я объясню, что он сказал. Я не слышал всего его бормотанья, но смею заметить, что оба вы далеки от истины.

– Ну, а что услышали вы? – спросил Хедли.

– Я услыхал несколько первых слов, – прохаживаясь по комнате, проговорил Фелл. – Только они имеют значение, если я не ошибаюсь. А все остальное – пустое…