Читать книгу "Короля играет свита - Елена Арсеньева"

Он осекся. Что у Варламова, что у Бесикова вдруг сделалисьодинаково вытаращенные глаза, и даже на глинобитном лице Дзюганова отобразилосьнечто вроде застенчивого недоумения.

Некоторое время царило общее молчание.

— К императору Павлу Петровичу? — наконец обрел дар речиБесиков.

— Да вы что, сударь, разве не знаете, что он убит?

— Как, и он тоже? — в ужасе возопил Алексей. — Клянусь, яего не… я тут ни при чем!

— Пфе! — сделал губами Варламов, и Алексей не тотчассообразил, что толстяк этаким образом смеется. — Пфе, пфе, пфе!

— Правда что, велика Россия: на одном конце зима, на другомлето! — презрительно бросил Бесиков.

— В этом убийстве вас никто не винит, угомонитесь! Ивсе-таки без участия вашего семейства в государственном перевороте не обошлось.Ведь в нем был замешан ваш дядюшка… ныне покойный — с вашей помощью, сударьмой!

— Господи! — простонал Алексей отчаянно.

— Разве не мог убить моего дядюшку кто-то другой? Разве немог проникнуть в дом вор…

— И удалиться, великодушно не тронув никакого добра, —подмигнув непроницаемой роже Дзюганова, пробормотал Бесиков.

— Ну хорошо, не вор, так кто-нибудь иной, — осозналнелепость своих слов Алексей.

— В конце концов, господин Талызин был человек известный, унего могли сыскаться враги, соперники на почве страсти нежной…

— Алексей чуть не откусил себе язык за сию обмолвку изачастил, надеясь, что Бесиков не заметил, как его снова бросило и краску:

— Ну какие, ради господа бога, какие причины имелись у меняубивать родного дядюшку?! Все, что вы говорили о его якобы неприветливойвстрече, — полные глупости, он меня никак не встретил, потому что не встретилникак, мы и не виделись вовсе. Я надеялся с его помощью устроиться в столице,получить протекцию при дворе — ну зачем, зачем мне рубить сук, на котором ясижу, и убивать человека, от коего зависела вся моя дальнейшая судьба?!

— Единственная здравая мысль, вами высказанная, —одобрительно улыбнулся Бесиков, и сколь ни был Алексей ошеломлен, он не мог неизумиться, увидав, до чего украсила, смягчила, преобразила искренняя улыбкасухое, ехидное лицо дознавателя.

— Ваша судьба и впрямь зависела от дядюшки. Вы моглинадеяться и на протекцию, и на его рекомендации к нужным людям, и на полезныезнакомства, которые сделаете с его помощью, но все это в одночасье сделалосьсущей, мелочью в сравнении с внезапно открывшейся вам новостью.

Она одурманила, опьянила вас, заставила потерять голову. Вызабыли все свои прошлые намерения. Теперь вы могли думать только о ней.

“Она одурманила, опьянила вас, заставила потерять голову. Вызабыли все свои прошлые намерения. Теперь вы могли думать только о ней ”

Откуда узнал об этом Бесиков? Каким образом проник в самыепотаенные мысли Алексея?!

Наш герой был так поражен, что ему понадобилось некотороевремя понять: Бесиков говорит не о загадочной даме, а о какой-то там новости!

— Какая же это новость имеется в виду?

— Собственно говоря, я вас даже где-то понимаю, — понизилголос Бесиков.

— У кого не закружилась бы голова, узнай он, что являетсявовсе не деревенским барином, у которого какие-то там триста полудохлых душ взабытых богом Васильках, а на деле — баснословное состояние, чуть ли не самоебольшое в России?! Ну и вот… попутал черт. Небось и более крепкий человексмутился бы, а вам-то где устоять было?

— Вы это про что? — пробормотал Алексей, отчетливо понимаятеперь, что испытал однажды Прошка, когда молочный братец “наградил” его поголове валиком от старинного турецкого дивана (валик тот, если кто не знает,был в два обхвата и весил чуть не полпуда).

— Про завещание человека, который некогда пустил вашего дедапо миру, мой шер, — небрежно ответствовал Бесиков.

— Ведь это был его родной брат, а значит, отец господинаТалызина. Перед смертью он начисто рассорился с сыном за его шашни с масонамида со всякими там иоаннитами — госпитальерами и, в отместку ему, отказал всесвое, за карточным столом в одночасье нажитое и в процентные бумаги помещенное,состояние старшему внучатому племяннику, который первым родится у сестер Анны иМарии.

То есть вам, Алексей Сергеевич Уланов, поскольку вы первый иединственный сын своей матушки, ну а тетушка, как нам уже известно, детьмиобзавестись не позаботилась.

Я не оправдываю господина Талызина за его махинации сбатюшкиным завещанием, однако же, сударь, наказывать за обман такимнепререкаемым образом — это, воля ваша, как-то слишком уж жестоко!

— Не могли разве поладить добром?

— Вы, что ли, со мною шутите? — пролепетал Алексей,окончательно переставая что-либо понимать, однако Бесиков только усмехнулсяпрежней своей, кривой и неприятной усмешкой, а Варламов, давно ужепомалкивавший, разомкнул наконец уста, чтобы ответить:

— Какие уж тут шутки, сударь! Все очень серьезно. Вполневозможно, найденное завещание не стало для вас неожиданностью. Не исключено,что тетушка наконец поведала вам всю правду, вот вы и решили разобраться сподловатым дядюшкой по-своему, по-молодецки.

Вещички в дом не вносили, предполагая скрыться тотчас посовершении преступления. Вы надеялись, что труп обнаружит кто-то из слуг, итогда вы появитесь, изобразив дело так, будто вот только что сейчас прибыли.

Однако спириту-с вини доводило до самых крайнихглупостей-несообразностей и людей покрепче вас, глупой деревенщины. Некоторымобразом понятно: захотелось после злодеяния промочить глотку, взбодритьсямаленько.

— Убивать, наверное, вам пришлось впервые?

Алексей несколько мгновений тупо смотрел в его широкое лицо,а потом оно как-то все полезло вдруг в разные стороны, словно Варламова тянуливраз за щеки, за уши и за куцый паричок, затем подернулось серенькой “дымкою, ирассыпчатый голос с насмешливым недоумением воскликнул:

— Вот те на! У нашего красавчика никак обморок?

“Прекратите говорить глупости, господин Бесиков!” — хотелсердито воскликнуть Алексей, но не смог, потому что это и впрямь был обморок.

Июнь 1790 года.

… — Обещаешь ли ты иметь особое попечение о вдовах, сиротах,беспомощных и о всех бедных и скорбящих?