Читать книгу "Достояние леди - Элизабет Адлер"

За красивыми, обсаженными деревьями бульварами современного Стамбула начинался старый город: узенькие улочки, тихие дворики. Во всем мире не сыскать более подходящего места, чтобы спрятаться от любых преследователей. Тут даже турецкая полиция была бы бессильна что-либо сделать. Даже за американские доллары. Кэл был уверен в одном: старый ювелир уже не будет заниматься своим ремеслом – за переделку изумруда Ивановых он получил столько денег, что ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Скорее всего, старик Эбисс сидел сейчас в одном из тихих стамбульских двориков и спокойненько попивал свое любимое шотландское виски. Кэл пожал плечами: искать ювелира становилось совершенно бесполезно.

И вот теперь он сидел в заваленной снегом Женеве, так ничего не добившись – изумруд был продан, и Уоррендер так и не вышел на след его владельца – ни старого, ни нового. Кэл снова посмотрел на Соловского и его товарищей, которые по-прежнему пили водку, сидя у стойки бара. Во всем облике Валентина было что-то отличавшее его от других. И дело не только в его физических данных – Соловский был на целую голову выше остальных – нет, в нем была особенная стать, особая порода. Он напоминал Кэлу старых русских дворян – во всяком случае, Уоррендер именно так представлял себе представителей благородных родов России. В этом человеке было все, что необходимо настоящему дипломату: он легко располагал к себе собеседника. Вдруг Соловский повернулся, и их взгляды встретились. Валентин сдержанно кивнул, потом отвернулся и заказал еще водки. Уоррендер и Соловский знали друг друга, хотя Кэл был уверен, что ему известно о Валентине больше, чем тому о нем.

Всю жизнь Валентин Соловский готовился к политической карьере, и сейчас, когда ему было тридцать шесть, занимал довольно важный пост в советском внешнеполитическом ведомстве. Он успел уже побывать пресс-атташе в посольстве СССР в Париже, военным атташе в Лондоне, до последнего времени был атташе по культурным вопросам в Вашингтоне. Париж, Лондон, Вашингтон, подумал Кэл. Да, самые теплые местечки – для сына члена Политбюро, маршала Советского Союза Сергея Соловского и племянника Председателя КГБ Бориса Соловского… Выходит, непотизм существует и при социализме…

Валентин резко развернулся на своей крутящейся табуретке и уставился на двери – Кэл проследил за его взглядом. На пороге в нерешительности стояла Джини Риз – молодая, красивая, но какая-то грустная и задумчивая.

Кэл знал Джини – они встречались несколько раз на пресс-конференциях в Белом Доме и на каких-то вечеринках в Вашингтоне. Кэлу были известны ее профессиональные качества – Джини славилась блестящими репортажами. Одним из главных ее качеств было все же красноречие, не умение польстить зрителю, а абсолютная честность. Кроме того, она была одной из самых красивых вашингтонских журналисток. Кэл заметил, что эта особенность не ускользнула от Валентина Соловского. Кэл помахал Джини рукой. Она подошла к его столу.

– Как дела, Джини? – спросил он, – уже не собираетесь ли вы пить в одиночку? – Он показал рукой на бутылку шампанского в ведерке со льдом. – Может быть, присоединитесь ко мне?

Джини немного помолчала, потом вежливо улыбнулась и произнесла:

– Извините, Кэл, мне хотелось бы побыть одной. Надо поразмыслить немного.

– По-моему, нам всем надо кое о чем поразмыслить, – пробормотал вполголоса Кэл, глядя вслед Джини. Она села за свободный столик и попросила официантку принести ей стакан апельсинового сока. Надо же, подумал Кэл, эта девушка даже не хочет выпить. Что это с ней? Рабочий день давно закончился, все нормальные люди с радостью несутся в бары пропустить по рюмочке, прямо как школьники на переменку. А тут… Значит, ей и впрямь есть о чем поразмыслить.

Кэл налил очередной бокал шампанского, глубоко вздохнул, сожалея, что рядом с ним не сидит прекрасная корреспондентка американского телевидения, и краем глаза заметил, что Валентин Соловский наклонился к одному из своих товарищей и внимательно слушает его. Кэл взглянул на часы: восемь тридцать. Что ж, может быть, и не совсем подходящее время для обеда, но ему страшно хотелось есть. Кэл поднялся из-за столика, сдержанно кивнул Джини и Валентину и направился в ресторан.

ГЛАВА 5

Джини смотрела из-под прикрытых ресниц, как Кэл выходит из бара. «Он отлично выглядит, – подумала Джини. – Стройный, подтянутый, так и не наел себе брюшко, как многие его коллеги, любившие посидеть на деловых ланчах и политических вечеринках».

Джини знала, как высоко котируется Кэл Уоррендер на рынке политических деятелей и на рынке женихов.

Молодой, неженатый, красивый… Он был высок ростом, мускулист. Женщины не могли устоять перед чарующим взглядом его карих глаз. О Кэле говорили, что впереди у него головокружительная карьера. Такой человек всегда был желанным гостем на любом великосветском приеме, и многие вашингтонские девицы отдали бы полмира за то, чтобы сочетаться с Кэлом узами брака.

Но Джини видела, что все это не имело для Кэла никакого значения – главным делом в его жизни была работа. Как, впрочем, и для нее, журналистки Джини Риз.

Джини окинула взглядом посетителей бара. Она обратила внимание на корреспондента иллюстрированного журнала «Ола» и двух роскошно одетых француженок – они приехали на аукцион «Кристи» с твердым намерением купить побольше драгоценностей. Джини слышала их фамилии – о них часто писали в светской хронике. Остальные посетители мало интересовали Джини – это были не столь известные люди.

Вдруг она заметила высокого блондина, сидевшего возле стойки. Валентин Соловский. Что он здесь делал? На аукционе Джини его не видела – но если не аукцион, то зачем он в Женеве? В это время не было ни заседаний комиссий ООН, ни каких-либо других мероприятий, на которые он мог бы приехать. Напротив, именно сейчас в Вашингтоне происходило много событий, делавших крайне желательным присутствие в американской столице советского культурного атташе. Например, сегодня в центре Кеннеди должно состояться торжественное открытие гастролей балетной труппы Кировского театра. Ожидался сам Президент. Русское посольство устраивало грандиозный банкет – приглашение получили все члены дипломатического корпуса. Если в такое время Соловский предпочел Женеву Вашингтону – значит, у него здесь какое-то очень важное дело. Как, впрочем, и у Уоррендера.

Дрожащей от волнения рукой Джини опустила в стакан кубик льда. Выходит, не зря говорят, что Россия и Америка вступили в схватку за обладание изумрудом Ивановых? Но зачем им этот камень?! И как могли они позволить кому-то третьему вырвать добычу у них из-под носа? Неужели им нужны ивановские миллиарды, скопленные в швейцарских банках? Но ходили упорные слухи, что сверхдержавы интересовались чем-то другим… Одернув юбку, Джини встала из-за столика. У нее был только один способ узнать, в чем дело. Джини вышла из бара и направилась в ресторан. Проходя мимо стойки, она заметила краем глаза, что Валентин Соловский провожает ее взглядом.

– Привет, – подойдя к столику Кэла, Джини одарила его сияющей улыбкой. – Позвольте с некоторым опозданием воспользоваться вашим приглашением. Одной все-таки скучно. Тем более в такую погоду. Чувствуешь себя такой одинокой в этой чужой стране. Вы, наверное, понимаете, что я имею в виду?