Читать книгу "Поглупевший от любви - Элоиза Джеймс"

— Так вот почему ты решила надеть свой итальянский креп, — проворковала Имоджин. — Мне следовало бы сразу догадаться. Он так неотразим? Эмилия утверждала, что все девушки в Лондоне умирали от желания потанцевать с ним. Единственным комплиментом он мог сделать любую самой популярной дамой в столице.

— В жизни не встречала более тщеславного человека, — брезгливо поморщилась Генриетта. — Видела бы ты, как он расстроился, обнаружив, что его галстук помялся.

— Должно быть, он заметил, как ты прелестна. Он что, сделал тебе комплимент? Поэтому ты хочешь надеть лучшее платье?

— О, Имоджин, брось нести чушь! — расхохоталась Генриетта. — С чего бы мне прихорашиваться? Неужели только из-за того, что завзятый лондонский щеголь решил похоронить себя в Уилтшире? Он и внимания на меня не обратил. И прошу заметить, мне он совершенно не понравился. Я еще вчера решила надеть креповое платье. Не стоит его беречь: вдруг лучшего случая не представится?

— Не верю, — упрямо пробормотала Имоджин.

— Мое бедро — воистину скрытое благословение, — напомнила Генриетта маленькому скептику. — Папа выдал бы меня замуж в первый же сезон…

— Но ведь у тебя не было сезона.

— Был бы, если бы не мое увечье. И меня выдали бы за того, кто дал больше, скорее всего за мужчину, который даже имени бы моего не помнил и просто хотел получить богатство папы, поскольку большинство имущества не подлежит отчуждению. К этому времени я бы уже умирала от скуки.

— Меня выдали замуж еще до моего дебюта, — вставила Миллисент. — И я совсем не скучала. У меня две самые прелестные дочери во всем христианском мире, и, кроме того, Генриетта, я всегда находила разговоры с твоим отцом крайне интересными. Он не просто обсуждал охоту или гончих, он был поистине неистощимым источником сведений по любой теме.

Генриетта только головой покачала:

— Ты находила это занимательным, дорогая, потому что я не знаю более доброй и милой женщины в этой стране. Но я не могу вынести монотонного обсуждения вчерашней охоты по утрам и утомительного перечисления длинного списка убитых животных за ужином. Боюсь, моя вспыльчивость сыграет со мной дурную шутку.

— Только потому, что ты ни разу не влюблялась, — покачала головой Миллисент.

— Вполне возможно, будь у тебя дебют, ты влюбилась бы в первый же сезон, — мечтательно протянула Имоджин. — Прекрасный герцог покорил бы твое сердце и повел к алтарю.

Когда Имоджин забывала о необходимости высказываться капризным тоном и дерзить окружающим, она немедленно становилась страстным романтиком.

— Красивых герцогов не бывает, — засмеялась Генриетта. — Они все старые и скучные.

Она попыталась представить себя в Лондоне, объектом ухаживания древнего джентльмена. И всех охотников за приданым, подсказал ей назойливый внутренний голосок. Правда, отцовский титул переходил к дальнему родственнику, но неотчуждаемой части наследства более чем хватало, чтобы сделать ее богатой наследницей. Генриетта получала бы цветы и подарки от поклонников и танцевала бы на балах с изысканными джентльменами вроде Дарби.

Она едва не рассмеялась при этой мысли. Дарби и сам был слишком опасно красив. Какая здравомыслящая женщина захотела бы получить подобного мужа?!

Но Имоджин все еще оставалась погруженной в чудесные грезы.

— К этому времени ты уже была бы женой герцога, занималась бы только тем, что давала шикарные балы и танцевала с мужем. Может, даже с самим мистером Дарби!

— Дарби не герцог, — возразила Генриетта. — Кроме того, не дай мне Бог влюбиться в человека, который заботится о своем галстуке больше, чем о младшей сестре.

Имоджин пожала плечами:

— Он лондонский джентльмен, Генриетта. Не домосед вроде тебя. Только представь: ты дебютировала бы и на первом же балу встретила бы мистера Дарби. И тогда с полным правом заботилась бы о детях!

При этой мысли сердце Генриетты едва не разорвалось. Дети… и без всякого риска для жизни! Маленькая лысая Аннабел и угрюмая Джози.

— Ходят слухи, что у него в карманах одни дырки, — продолжала Имоджин. — А если леди Роулингс родит мальчика, он потеряет и наследство дяди. В настоящий момент он всего лишь временный наследник.

— Ненавижу злословие и сплетни подобного рода, — высказалась вдовствующая графиня.

— Да и одет он явно не в лохмотья, — вторила Генриетта.

— Я должна предстать перед ним в самом выгодном свете, — объявила Имоджин. — Подумать только, как было бы чудесно, если бы он обратил на меня внимание! Сильвия Фарли просто умерла бы от зависти! Как по-вашему, может, попросить Крейс завить мне волосы?

Крейс была горничной обеих сестер и слыла мастерицей на все руки.

— К чему это тебе? — удивилась Генриетта. — Твои волосы прекрасно вьются от природы.

Имоджин снова взглянула в зеркало и нахмурилась.

— Они не слишком хорошо лежат. А вот у Сильвии — идеальные букли и спадают на спину ровными рядами. Она сказала, что горничная завивает их нагретыми щипцами.

— На твоем месте я не стала бы трудиться. Минут через двадцать нам уже нужно выезжать, а Крейс ужасно расстраивается, если ее поторопить, и может назло устроить настоящий хаос на твоей головке. Пусть мне не суждено стать дебютанткой, — добавила Генриетта с лукавой улыбкой, — зато твой сезон начинается этой весной. А вдруг Дарби влюбится в тебя и поведет к алтарю? Имоджин удивленно уставилась на сестру.

— Одно дело — танцевать с мужчиной, и неплохо бы получить комплимент, который сразу сделает тебя объектом внимания всех поклонников. Но выйти за него замуж… ни за что!

— Но почему? — в свою очередь удивилась Генриетта, представив безупречную фигуру Дарби.

— Он слишком стар для меня. Да ведь ему уже за тридцать… а может, и все сорок! Он почти ровесник мамы! И возможно, уже вынужден удаляться в свою комнату сразу после ужина.

Она бросила мрачный взгляд в сторону матери, которая имела дерзость совершить непростительное преступление, уведя Имоджин с бала леди Уипплизер до того, как восточный горизонт окрасился розовым цветом.

— Мне он не кажется слишком старым, — начала было Генриетта, но, вспомнив о его заученной галантности, кивнула: — По-моему, ты права, Он слишком завзятый… повеса, чтобы стать хорошим мужем. Представляешь, прощаясь, целует самые кончики твоих пальцев!

— Погоди, он еще не видел Селину! — хихикнула Имоджин, коварно блеснув глазами. — У нее все швы на платье полопаются, когда он поцелует кончики ее пальцев.

— Имоджин! — возмутилась мать. — Веди себя прилично. Но Имоджин только фыркнула.

Глава 7Домашняя вечеринка леди Роулингс

Первым, кого увидела Эсме, войдя вечером в гостиную, был ее племянник Дарби в обществе Селины Давенпорт, одной из местных матрон. Та, очевидно, изо всех сил старалась развлечь гостя. В данный момент она красовалась у большого окна в конце комнаты, где стояла в неестественной позе, откинув голову и выпятив груди так, что последние практически вывалились из выреза и предстали на обозрение Дарби.